Столкновение миров - Стивен Кинг

Во вторник было слишком холодно, к тому же шел дождь, чтобы работать на Поле. Большинству мальчиков было разрешено остаться в своих комнатах спать или читать, но для Джека и Вулфа наступило изматывающее время придирок. Вулф непрерывно таскал мусор из сараев и амбара под проливным дождем. А Джеку пришлось чистить туалеты. Он предполагал, что Варвик и Кейси, которые назначили им делать это, считали, что дали самую грязную и неприятную работу. Было очевидно, что они никогда в жизни не сталкивались с мужским туалетом во всемирно известной «Оутлийской пробке».

Прошла еще одна неделя в Солнечном Доме. По этому поводу можно лишь тяжело вздохнуть.

Гектор Баст вернулся в среду, его правая рука была вся в гипсе, большое жирное лицо было настолько бледным, что веснушки выступали на нем ярко-рыжими пятнами.

— Врачи говорят, что я никогда не смогу снова шевелить пальцами, — сказал Гек Баст. — Ты и твой сопливый приятель поплатитесь за это, Паркер.

— Может быть, ты хочешь, чтобы со второй рукой случилось то же самое? — начал Джек… но испугался. В глазах Гека светилось не просто желание взять реванш, отомстить; в его глазах притаилось желание убить.

— Я не боюсь его, — процедил сквозь зубы Гек. — Сонни сказал, что они выбили из него спесь, пока он сидел в карцере. Сонни говорил, что он теперь будет делать все, только бы не попасть туда вторично. А что касается тебя…

Левый кулак Гека взметнулся в воздух. Но левой он бил более неуклюже, чем правой; Джек, ошеломленный яростной ненавистью этого парня, не успел заметить выпада. Его губы расплющились в тонкой улыбке под кулаком Гека. Он отскочил и ударился об стену.

Открылась дверь, и Билли Адамс заглянул в комнату.

— Закрой дверь, а то тебе тоже понадобится помощь! — взвизгнул Гек, и Адамс, все еще не привыкший к нападениям, поспешно удалился.

Гек двинулся к Джеку. Джек с силой оторвался от стены и поднял кулаки. Гек остановился.

— Да, вот это тебе по нраву, не так ли? — сказал Гек. — Драться с парнем, у которого только одна здоровая рука, и та — левая. — Его щеки пылали от гнева.

На третьем этаже послышались шаги, приближающиеся к лестнице. Гек взглянул на Джека.

— Это Сонни. Продолжай. Выходи. Мы покажем тебе, дружок, по чем фунт лиха. Тебе и твоему придурку, обоим. Преподобный Гарднер сказал, что дает нам полную свободу действий, пока ты не сообщишь ему о том, что он хочет знать, что бы это ни было.

Гек ухмыльнулся.

— Сделай мне одолжение, сопляк. Не говори ему.

«Они что-то вытянули из Вулфа, пока он сидел в карцере», — подумал Джек. После стычки с Геком Бастом в коридоре прошло шесть часов. Скоро раздастся звонок, созывающий на покаяние, но до сих пор Вулф спал непробудным сном на нижних нарах. А снаружи дождь продолжал вылизывать стены Солнечного Дома.

Это не было подлостью или предательством. Джек знал, что причиной тому был не только карцер. И даже не Солнечный Дом как таковой. Причиной был весь этот мир в целом. Просто Вулф тосковал по дому. Вулф утратил почти всю свою жизнерадостность. Теперь он очень редко улыбался и вообще перестал смеяться. Когда во время обеда Варвик кричал на него за то, что тот ест руками, Вулф раболепно съеживался от страха.

«Это произойдет скоро, Джеки. Потому что я умираю. Вулф умирает».

Гек Баст сказал, что он не боится Вулфа, да и на самом деле, не осталось ничего, чего можно было бы опасаться; казалось, что изувеченная рука Гека была последним проявлением воли и силы, на которые был способен Вулф.

Зазвонил колокол, созывающий на исповедь.

В тот вечер, после исповеди и ужина, когда Вулф и Джек вернулись в свою комнату, то обнаружили, что обе их постели абсолютно промокли от мочи. Джек подошел к двери, нашел ее открытой и увидел Сонни, Варвика и громилу по имени Ван Зандт, стоящих в коридоре. Они просто заходились от смеха.

— Кажется, мы ошиблись комнаткой, ссыкун, — сказал Сонни. — Нам показалось, что это туалет, судя по запаху, который постоянно доносится отсюда.

Ван Зандт чуть не задохнулся, смеясь над этой репликой.

Джек долго и внимательно разглядывая их лица, и Ван Зандт перестал смеяться.

— На кого это ты смотришь, ссыкун? Хочешь, чтобы я расквасил тебе нос?

Джек закрыл дверь, оглянулся и увидел, что Вулф заснул на своей мокрой подстилке прямо в одежде. Борода Вулфа снова пробивалась, но его лицо все еще было бледным. Это было лицо больного человека.

«Оставь его в покое, — озабоченно подумал Джек. — Если он настолько устал, то пусть спит на этом. Нет. Ты не позволишь ему спать на этой загаженной постели. Ты не позволишь!»

Джек медленно подошел к Вулфу, с трудом растолкал его, поднял с мокрого, вонючего матраца, заставил раздеться. Они уснули, обнявшись, на полу.

В четыре часа утра открылась дверь, и в комнату вошли Сонни и Гек. Они растолкали Джека и почти поволокли его вниз в кабинет Гарднера.

Гарднер сидел, положив ноги на стол. Он был тщательно одет, несмотря на ранний час. Позади него висела картина, изображающая Иисуса, идущего по воде, в то время, как его ученики застыли от удивления. Справа от него находилось окно, через которое виднелась притемненная студия, где Кейси трудился над своими дурацкими изобретениями. Тяжелая связка ключей была прикреплена к поясу Гарднера. Ключи, вернее, увесистая часть их, покоилась у него на ладони. Разговаривая, он играл ими.

— Ты не сделал ни единственного признания с тех пор, как появился здесь, Джек, — произнес Гарднер. Тон его голоса был умеренно укоризненным. — Покаяние полезно для души. Без покаяния мы не можем спастись. О, разумеется, я не говорю об идолопоклонной, бездумной исповеди католиков. Я говорю об исповеди и покаянии перед своими братьями и Спасителем.

— Я исповедуюсь только перед Спасителем, если вам, конечно, не все равно, — спокойно и уравновешенно ответил Джек и, несмотря на свой страх и неуверенность, не смог не заметить выражение ярости, появившееся на лице Гарднера.

— Нет, мне не все равно! — выкрикнул Гарднер.

Боль пронзила Джеку почки, и он рухнул на колени.

— Думай, как ты разговариваешь с Преподобным Гарднером, сопляк, — произнес Сонни. — Любой из нас в состоянии защитить его.

— Господь воздаст за твою любовь и преданность, Сонни, — важно провозгласил Гарднер. И снова переключил внимание на Джека.

— Поднимайся, сынок.

Джек попытался подняться, придерживаясь за край великолепного стола из цветного дерева.

— Как твое настоящее имя?

— Джек Паркер.