Виагра для дракона - Доктор Хаус

     Старину Сингха теоретически можно было бы убить электрическим разрядом достаточной мощности и длительности. То есть банальным электрошокером. Но где раздобыть электрошокер размером с микроавтобус и как с ним подобраться вплотную к Демиосу, - решай сам.

     Я решил прислушаться к словам учителя и без сожалений расстался мечтой о «сабельной атаке на танк».  Кроме верного Глока с парой запасных обойм, в мой рюкзак отправился комплект запасной одежды, коробка любимых шоколадных батончиков и литровая бутыль «лекарства», к которой Кеша рекомендовал прикладываться по необходимости.

    Наг, высказав свои соображения касаемо предстоящего дела,  не обременял меня больше советами, был молчалив и отстраненно наблюдал за моими телодвижениями, воздерживаясь от комментариев.  Только уже перед выходом, заглянул мне в глаза и тихо сказал: - Прощай, Платон. Не держи на меня обиды. Я делал все, что мог, чтобы вырастить тебя человеком. Получилось или нет, - покажет время. И помни, - сейчас тебе надо совершить невозможное: - любыми способами избежать трансформации до встречи с Бешенным Анандой.

     Энергии, чтобы ее пережить у тебя может и хватит, но чтобы продержаться без подпитки больше минуты, - вряд ли. Так что никакого гнева до решающего боя. Важно научиться балансировать на грани. Держи себя в узде, но если надо, - отвечай на агрессию адекватно. – Кеша крепко сжал мою руку и сказал то, что я никак не ожидал услышать от учителя: - Можешь кого-нибудь убить, если сильно достанет. Это временно тебя расслабит. Лучше положить одного сукина сына, чем сотню другую мирных граждан.

     Но особо не увлекайся, не надо давать Служителям Кармы повода тебя заграбастать. Лучше безвозвратно кануть во тьму, чем попасть в их «серые лапки». Хотя  верю,  - ты им не дашься. – Наг говорил отрывисто, и каждая его фраза попадала в цель, как автоматная очередь. - В то, что вернешься с победой, - прости, не верю. Дракону Реальгару не дадут завершить трансформу. Против тебя объединятся все: - и ангелы и демоны. Впрочем, если все-таки вернешься, - убей меня быстро. Не мучай старика. По-моему, я этого заслужил. - Кеша улыбнулся своей шутке и закрыл за мной калитку.

    Все слова, которые мне хотелось сказать ему на прощанье, застряли комком в горле, так и не сумев найти путь наружу. Я даже не сумел его поблагодарить. Странное дело: - сила кипела во мне, наполняя до краев, а внутри была пустота.

   Ну что ж. Так даже лучше. Долгие проводы – лишние слезы. Я окинул взглядом зеленый дощатый забор, глухой стеной отгородившей меня от дома, в котором жил мой несостоявшийся отец, развернулся и, не оглядываясь, направился в сторону станции.

    Памятуя Кешин завет сохранять душевное равновесие, я вел себя как старый пугливый жид, всячески стараясь подражать повадкам обычного хомо-сапиенс. Только черные очки-стрекозы, призванные притушить багровое пламя, норовившее разгореться в моих глазах при любом удобном случае, выделяли меня среди прочих ночных прохожих.

    Чтобы не тратить энергию любые попытки тела перейти в режим ускорения пресекались на корню. Пешочком – до станции, на электричке в Москву. Только в метро спускаться уже не стал. Слишком людно, даже в полуночное время. А тесный телесный контакт сейчас был совсем некстати. Это стало ясно уже в электричке.

     Я стоял в конце вагона, стараясь максимально абстрагироваться от окружающей действительности, и разглядывал мелькавшие за окном граффити на заборах прославляющие скинхедов и призывающие спасать русский народ от «жидов, либералов и пидарасов». Выполненные в черном, патриотические надписи перемежались с традиционными изображениями гениталий и абстрактными картинками кислотной расцветки.

    Сзади некто, пахнущий дорогим парфюмом, алкоголем и тестостероном любовался порно и, судя по звукам, не без удовольствия подрачивал. Я не видел происходящего, но богатый аудиоряд позволял создать подробную картину происходящего.

        Внезапно копошение и пыхтение, уже довольно долго раздающееся за моей спиной, усилилось, и я почувствовал как кто-то горячий и интенсивно благоухающий обжимает мою жилистую каратистскую задницу. Грозного Дракона Платона Реальгара бесстыдно лапали! Намерения незнакомца прояснились, но что делать дальше было непонятно.

      В роли жертвы «сэкшуал харрасмент» со стороны лиц мужского пола мне бывать еще не приходилось. Даже Дракон, казалось, замер в недоумении. Пожалуй, правильному пацану стоило бы разозлиться и дать охальнику в рыло, но беда в том, что не был Платон Реальгар правильным и раньше, а уж теперь…

      Теперь мне хотелось смеяться. Представляя нас со стороны, я начал беззвучно корчиться от смеха. «Кавалер» истолковал спазматические сотрясения моего тела желаемым для себя образом, усилил натиск и начал просовывать потную ладонь мне под джинсы.  Со стороны ближайшей лавочки раздалось сдавленное девичье хихиканье, - наша парочка начала привлекать внимание.

    Но самое необычное в ситуации было то, что мне она нравилась. Даже вызывала внутри странный зуд, граничащий с наслаждением.

     Дальнейшие мои действия совершались спонтанно. Что-то во мне будто знало, что и как делать. Энергетика моего тела перестраивалась, создавая совершенно невероятную, но, в тоже время, чем-то знакомую структуру.

    Желание неизвестного мужчины породило настоящую лавину событий, и остановить ее было не в моей власти. Мое тело дрожало и вибрировало, готовясь к чему-то, что одновременно влекло и вызывало глубочайшее омерзение. Я  слегка подался тазом назад и позволил нашим светимостям на мгновение слиться.

   Случившееся дальше можно было смело назвать супероргазмом, - это был разряд чувственного наслаждения такой силы, что мне с трудом удалось устоять на ногах. Моему горе-любовнику не удалось. «Оргазм» в мгновение ока выпил его энергетику. Тело, только что страстно прижимавшееся ко мне, обмякло и мешком рухнуло на пол.

      В то же мгновение до меня дошло, у кого я видел подобную способность забирать живу через половой центр. Лилит все-таки нашла способ отомстить мне за унижение своей служанки. Энергия суккубы продолжала жить внутри меня своей собственной жизнью и без колебаний отнимала жизнь у подходящих «клиентов». Теперь я смело мог называть себя тем самым, не к ночи помянутым жидо-гомосеком, пускай и энергетическим, но от того не менее смертоносным, чем представлялся авторам патриотических граффити.

     Тем временем электричка, замедлив ход, притормозила у платформы Чухлинка. Люди на ближних сиденьях наконец обратили внимание на пострадавшего. Какая-то сердобольная тетушка, срываясь на фальцет, заголосила: - Врача! Человек умирает!