Человек с топором - Юрий Никитин

– Мрак, – ответил Олег тихо, – не прикидывайся. Ты все понял. Все понял! Но это все то же, мол, не могу поверить, что Земля вокруг Солнца, а не наоборот. В Звездном Шаре полтора миллиона звезд! Если верить этому компьютеру, то заселены практически все планеты… Мы видели последние, что на краю Шара, их готовят под заселение. Их не больше десятка. А уже заселенных чуть больше трех миллионов.

Мрак сказал угрюмо:

– Да, такое в голове не укладывается. Вот что, Олег. Я не хочу выглядеть в их глазах троглодитом или обезьяной, хотя… если подумать, мне по фигу. Но все равно давай подумаем, как появимся. Они, судя по всему, вообще уверены, что только они – единственные цацы во Вселенной. По крайней мере, я могу в этом доме все стекла побить и никто меня не ловит, в кутузку не тащит! Непорядок. Подумай, есть ли шанс нам так замаскироваться, чтобы ни одна собака не почуяла?.. Хотя бы поначалу? Хорошо бы сперва походить, осмотреться.

Олег подумал, спросил:

– А зачем?

– Да просто.

– Не знаю, стоит ли. Так к нам хоть какое-то внимание будет. Покажут, расскажут, помогут…

Мрак поморщился:

– Эх ты, а еще рыжий! Никакой в тебе гордости нет. Ну что за слова от мужчины: «покажут», «помогут»!.. Так можем мы сойти за своих или не можем? Мы ж на самом деле похожи, а если надо, то я всегда готов подмимикриниться еще и еще. Это называется боевая окраска бедуина, если еще не понял.

Он не ждал «да», просто от волнения куражился, но Олег на полном серьезе долго гонял картинки, лазил по древу каталогов, как обезьяна по веткам, и вдруг произнес:

– Знаешь, шансы есть. Хоть они все – единая нация и единый народ, но все же… Жизнь на трех миллионах разных миров все же отличается. Нет-нет, система мгновенной связи держит всех в курсе любых новостей, культура не рвется… но кое-кто ее рвет на местах сознательно. Я уже отыскал около трех десятков планет, где решили идти несколько иным путем. Чуть-чуть, но все же иным.

– Как большевики и меньшевики? – спросил Мрак. – Так это повод начать войну?

Олег поморщился:

– Мрак, они слишком цивилизованны. Они могут воевать только аргументами. На самом деле так и есть… вот посмотри! Жалоба. Мол, жители мира Гозиялы последние тысячу лет дозируют информацию Центрального мира, а то и вовсе иногда отключают. А о своей жизни почти ничего не сообщают. Просто не дают пропагандистам уцепиться за свои слабые места. Или вот планетная система звезды СД67-8-11, где жители всех четырех планет ударились в философию кунеризма… гм… интересно, что это… и тоже они почти отгородились занавесом. За последние семьсот лет из их системы прибывали только адепты, которые язык держали за зубами… Гозияла и СД67-8-11 держат Врата закрытыми, а сами свою планету почти не покидают.

Мрак сказал завистливо:

– Сроки-то, сроки… Тысяча лет, семьсот! Для них что один день. Мы ж двое молокососов рядом с ними. Ты так вообще ползун, желторотик.

– Почему я? – не понял Олег.

– Я ж постарше, – заметил Мрак покровительственно. – Если там триллионы ребят, которым по десять миллионов лет, то я просто не знаю… Но попытаться стоит.

– Зачем? – спросил Олег.

– Не знаю, – ответил Мрак честно.

– Не лучше ли прийти и сказать, кто мы и откуда? – спросил Олег.

– Не знаю, – повторил Мрак. – Но что-то вот уж очень не хочется так, понимаешь? Не знаю почему, но не хочется.

Олег задумался, прислушался к себе, но ясности не ощутил. Атавистические чувства, недостойные высокоорганизованного существа, настойчиво твердили, что надо скрываться, не признаваться. Это он смог бы с легкостью отбросить, серьезнее были противоположные доводы, что как-то неловко выступать троглодитами. Правда, их можно отмести, нет стыда в незнании, есть стыд в нежелании обретать знание, однако что-то еще удерживает от решительного отказа от глупой идеи Мрака.

– Знаешь, – сказал он нерешительно, – посмотрим, как получится. Если нас с ходу примут за людей из своего мира, то на время так и оставим… Если не поверят, то расскажем все без утайки. Если раскроют, то… и так все узнают.

Глава 28

Он заставил и Мрака быстро впитать массив чужих слов и понятий, настроил в себе автоматическое распознавание и адекватный ответ. Это было непростое и двойственное чувство, когда он, упражняясь с муляжом, слышал от него вопросы на лабунянском, подбирал ответы на русском, но отвечал уже на лабунянском, доверив эту функцию автоматическому переводчику.

Мрак ворчал, традиционно из всей техники доверял только секире с широким лезвием, но на автоматический перевод перешел еще раньше Олега – не любил возиться с тонкой настройкой. И все-таки они чувствовали себя униженными, втоптанными в пыль, а Олег снова попытался впасть в глубокую депрессию.

Половину слов… да какую половину, девять из десяти слов они не понимали даже с переводчиками. Даже с толкователями, расширителями, аналогистами, ассоциатами. Мрак вспомнил и рассказал Олегу, что один тупарь предлагал с инопланетянами устанавливать контакт… рассказывая анекдоты, дескать, наиболее универсальное средство общения. Не соображал, что даже наши сегодняшние анекдоты абсолютно непонятны человеку эпохи Пушкина или Ломоносова: как целые жанры «компьютерных», «в самолете», «автобусе», «нарки», «рокеры», «Василий Иванович», так и даже вроде бы совсем незыблемых, вроде «любовника в шкафу», ибо теперь совсем другое отношение к этому явлению, в шкаф никто не прячется, слова «рогоносец» и «разврат» забыты.

Неделю, подключившись к их компьютеру, они изучали язык, манеру поведения, быт, обычаи. Голова шла кругом. Ибо это в самом деле мир людей и мир не людей: лабуняне выглядели как люди и являлись, по сути, людьми, в то же время у них, к примеру, только для оттенков красного цвета семьсот названий, как и для любого другого, их язык в миллион раз богаче и выразительнее всех земных, и Олег потел, стараясь уловить и понять если не все оттенки, которые ускользали от него, человека с планеты Земля, то хотя бы ту часть, что позволила бы понять этих существ.

Он сам напоминал себе высокоученого дворянина эпохи Пушкина, который с непониманием слушал бы современного школьника, знакомого с Интернетом, рэпом, оттяжкой и сексуальными свободами.

В конце недели Мрак сердито сорвал со лба мнемокристаллы.

– Фигня, – заявил он зло. – У них словарный запас из трех миллионов слов. Чтобы научиться его использовать, надо не просто родиться здесь! Надо еще и прожить среди этого народа хотя бы миллиончик лет. Нет, Олег, если мы с Гозиялы, то у нас могут быть некоторые странности. Чего-то не знаем, что-то забыли, а что-то знаем да не может говорить из-за религиозных табу! А вдруг у нас там инквизиция и ведьм жгут?.. Словом, ты как хошь, а я пошел.