Худший из миров. Книга 8 (СИ) - Софроний Валерий Иванович

— Наконец-то мы дома, — оглядевшись по сторонам, радостно возвестила фея, — Теперь я смогу выспаться в своей кроватке, на своей подушечке!

— Малая, подсвети, пожалуйста, — не обращая внимания на лепет мелкой, попросил “ужасный”.

Фея зажгла над головами светляк. "Великий и ужасный" достал из пространственного кармана небольшую шкатулку и откинул крышку. Стрелка продолжала крутиться словно бешеная, и Олег испытал было разочарование, но в какой-то момент прибор словно током пробило. Стрелка резко остановилась, указав какое-то конкретное направление.

— Сработало! — восторженным шепотом возвестила Фэйфэй.

Дорогой читатель, несмотря на положительный результат, наш герой не кинулся сломя голову в нужном направлении, напротив, Олег захлопнул крышку и, широко зевнув, направился к себе в комнату. Нужно было отдохнуть и восстановить силы.

Проснулся Олег Евгеньевич Бендер к полудню следующего дня, он бы, наверное, проспал и дольше, если бы кто-то не трепался в его комнатке.

— Да уж, неудобно вышло, — разбудил нашего героя голос Фэйфэй.

— Он сильно на меня зол? — Как правило, Татарин никогда не разговаривал тихо, но сейчас его голос звучал приглушенно.

— Я не знаю, мне он ничего не говорил.

— Эхх… Печаль — беда, — негромко, стараясь не разбудить нашего героя, буркнул себе под нос Генка, — А мой камешек, как с ним дела обстоят?

— Там все нормально, — тоже понизив немножко голос, поспешила обрадовать джина фея, — Мы пока по башне лазили, я его полностью зарядила. Знал бы ты, как неудобно делать это в капюшоне.

— Умничка, девочка, — на радостях Генка чуть не заорал, как обычно.

— Хренульничка, — огрызнулась малая, — Ты мне камни за эту услугу обещал, так что зубы не заговаривай.

— Эх, испортит тебя общение с Олегом, вот уже и старшим хамить начала, — Татарин укоризненно покачал головой, вызвав у феи приступ легкого стыда.

— Жаль это что тебе, скоту, стыд неведом! — Олег Евгеньевич откинул одеяло и, продрав глаза, уселся на край кровати.

— Привет, Олежка, — словно ни в чем не бывало, поприветствовал приятеля джин, — А мы тут тихонько шепчемся. Будить тебя не хотели.

— Ага, — со скепсисом произнес "ужасный", — Ты здесь трешься только из-за своего камня. Если б не он, я б тебя еще долго не видел.

Татарин ответил каким-то невнятным жестом, что-то наподобие "может быть". Олег наиграно тяжко выдохнул, достал из пространственного кармана подвеску с камнем и небрежно бросил ей в Татарина. Джин ловко поймал летящий в него предмет и с интересом уставился на наполненный силой камень. Олег же поднялся с кровати, о чем-то подумал, перевел взгляд на джина и без лишних слов направился в уборную, типа приводить себя в порядок. Сегодня наш герой особо не спешил и, сидя на аналоге фаянсового изделия, принялся переосмысливать и штукатурить фасад своего внутреннего мира, так сказать, приводил к гармонии содержимое и сам сосуд. В том, что Татарин тут же испарится, наш герой даже не сомневался, ранее тот часто так делал, он катастрофически не любил признавать свою неправоту и, тем более, очевидные косяки. "Ужасный" принял душ, побрился, побрил голову, почистил зубы и даже ногти на ногах и руках постриг, и уже только после этого покинул уборную. Планируемый прогноз не сбылся: Татарин так и продолжал пребывать в комнате, словно нашкодивший школьник, молча стоял у двери и прожигал в полу взглядом портал в иной мир, зато малая, довольная, словно слон, обожравшийся пончиками, радостно фасовала на кровати разномастные драгоценные камни, что-то весело намурликивая себе под нос.

"Ужасный", не говоря ни слова, прошелся по комнате, достал из-под кровати сумку с вещами и, порывшись в ней, выбрал прикид на сегодняшний день. Одевшись, Олег бодро подхватил фею на руку, нагло оторвав от созерцания камней, и двинулся прочь из комнаты. А вот Татарин так и остался стоять на том же месте. Наш герой спустился по лесенке, довольно оглядел холл первого этажа и уже затем вышел на веранду с летней кухней. Только сейчас “великий и ужасный” осознал, как сильно ему не хватало этого прекрасного вида. Тем, кто никогда не был на море, не понять. Олег, смахнув наваждение, подошел к кухонным шкафам и шустренько принялся выгружать купленную в высокоуровневом мире утварь и провизию. Десятикилограммовый мешок обжаренных зерен был споро вспорот, и в ход пошла магическая машинка, которую в своем мире наш герой назвал бы кофемолка. Зерна были заложены в специальную емкость. "Ужасный" свинтил крышку, провел пальцем по рунной вязи и за тем засыпал несколько ложек коричневого ароматного порошка в приобретенную вчера кофеварку. Когда напиток был готов, "великий и ужасный" занял свое любимое место. Олег с каким-то потрясающим удовольствием потягивал кофейный напиток и любовался морским простором. На душе было хорошо, и казалось, что теперь все вокруг было правильным.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я присяду за стол? — донесся из-за спины голос Татарина.

Олег вопрос проигнорировал в очередной раз, пригубив из кружки. Генка второй раз разрешения спрашивать не стал и уселся сбоку.

— Это у тебя кофий, что ли? — плотоядно поинтересовался джин.

— Он, — без особых эмоций ответил Олег, даже не удостоив приятеля взглядом.

— У нас, в славянском секторе, принято угощать гостей различного рода жидкостями, — не совсем изящно выразился Татарин.

— Ген, зачем этот культурный зачес? Рассказывай, давай, — безэмоционально поинтересовался Олег, — А если хочешь пить — вон тебе целое море жидкости, вали да хлебай сколько влезет.

— Значит, все-таки злишься на меня, — сделал неутешительный вывод джин.

— Значит, — подтвердил Олег.

— И чего, так и будем с тобой общаться теперь через губу?

— Вот нахрена ты это сделал? — впервые за все утро у Командора прорезались эмоции, — Тебе чего, мля, Лерки мало? На кой хер тебе нужна была эта придурошная?

— Так получилось, — Татарин уставился на кружку в руках Олега.

— В заварнике еще осталось, — смягчил тон наш герой, — Наливай себе и рассказывай, чего за херню ты учудил?

В своих предположениях бедняга Грюн оказался прав, всю эту петрушку и в самом деле замутила Фиалка. Она постоянно слушала все разговоры гостей закрытого крыла, несколько раз ей Татарин рассказывал как там снаружи офигенненько, да и кое-что о своих похождениях. И настырная девушка, почуяв тонкий намек на свободу, принялась копать носом. Фиалка подняла всю информацию о джинах, узнала про заклинание, что применил на своих нынешних рабах Татарин. И, прикинув свои шансы, узница закрытого крыла принялась обрабатывать гостя. Фиалка убедила Татарина, что она может быть весьма полезна, рассказала о том, что знает каждую книгу на зубок и что вполне может поделиться этими знаниями. В тот момент новая жизнь казалась ей чем-то светлым и манящим. Татарин же, памятуя про то, какую потрясающую пользу приносит Фэйфэй, решился принять эту малахольную в отряд “своих рабов”. В подробности плана Грюна никто посвящать не стал, ну и в результате вышло, как вышло.

— Понятно, — дослушав краткий пересказ минувших событий, произнес Олег, делая для себя кое-какие выводы.

— И ты знаешь, Олежка, я уже сильно пожалел о содеянном, — честно признался Генка, — Как маг она никакая, да почти полный, мля, ноль! Эта дура только и может, что пересказывать свои дурацкие книжечки. Ни драться, ни магичить. Абсолютно бесполезная баба. Я ее в пыточную к Первому определил, думал, хоть там от нее будет польза, — Татарин злобно ухмыльнулся, — Мы там непокорных собратьев к сотрудничеству склоняем. Видел бы ты ее рожу. Единственный ее плюс — она сдохнуть не может.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Так-с, с тобой то все ясно, — Олег вновь с многозначительным видом отхлебнул из чашки, и в его голове словно стрельнуло, — Слушай, а я могу с ней пообщаться?

— Да запросто, а что, твоя черная душенька покуражиться над бедняжкой желает?

— Нет, — Олег поставил кружку на стол, и к ней тут же подобралась фея, — Я тут вспомнил про одну книженцию, хочу у нее кое-что разузнать на этот счет.