Миллион миров - Антон Александрович Карелин

ухватившись за свисающий покорёженный поручень, и краем глаза увидела, как ру’ун неподвижно завис там, куда его подбросило, удерживая себя и взлетевшего в воздух пациента в состоянии покоя — и при этом пытаясь не выпустить захваченную нить. Сила кинетика яростно пульсировала в центре комнаты. И прямо ему в грудь рушился кусок арматуры, выдранный ударом, который сломал контур комнаты и вогнул стену.

Поле, отделявшее хирурга от остальных, исчезло — разрушенное, как и многое по всей станции. Острие арматуры прошило пену и падало на атомарга, которому придётся за долю секунды выбрать, кого спасать: пациента или себя.

Ана знала, что не успеет, но уже прыгала наперерез летящему куску, когда из аугментированной руки Трайбера вырвалась россыпь управляемых искр, они промчались, огибая девушку, врезались в арматуру и компактным направленным взрывом изменили её траекторию. Острый конец втемяшился в переборку и застыл там с лязгающим звуком, вибрируя от силы удара.

— ВНИМАНИЕ! АТАКА НА СТАНЦИЮ. НЕОПОЗНАННАЯ ФОРМА ЖИЗНИ ПЫТАЕТСЯ РАЗРУШИТЬ ГОСПИТАЛЬ.

Гигантское чудовище из глубин космоса оплело госпиталь щупальцами и судорожно ударило хвостом. Всех снова тряхнуло и раздался будоражащий, проникающий в каждую клеточку крик-стон — он начался как низкий и утробный, но стремительно прошёлся вверх по всей гамме звуков, вырождаясь в истеричный вой и исчезая в вихрях ультразвука. Крик достиг максимальной вершины и оборвался. И тут же всё замерло. Станция восстановила устойчивость и перестала содрогаться; звуки остаточных разрушений и отдалённые крики доносились отовсюду, как стихающая лавина.

Из всех вопросов, которые мелькали у Аны в голове, она выкрикнула самый неважный:

— Как оно может кричать? В космосе не слышно криков!

— У него собственная атмосфера! — завопил Ворчун. — Оно принесло её с собой, вот и слышно.

— Что это за тварь? — голос ру’уна хлестнул по всем сразу, будто они были виноваты в происходящем крушении.

— Не знаю, — тихонько ответила доктор Жель. — Первый раз вижу такое создание. В базе данных ничего нет.

Мелкарианка не могла отвести взгляд от левиафана, и в её голосе дрожал детский восторг.

Одиссей застонал и скрючился в воздухе, кинетик с трудом его удержал. Система вышла из строя, и блокировка нервных окончаний вместе с подавлением жизнедеятельности начинали сходить на нет.

— Восстановите! — рявкнул атомарг. — Или через минуту он очнётся и у него начнётся приступ и болевой шок!

— ВНИМАНИЕ, — сказала станция. — ПРОВОДИМ АТАКУ НА НЕИЗВЕСТНОЕ ВРАЖДЕБНОЕ СУЩЕСТВО. ПРИГОТОВЬТЕСЬ К БОЕВОМУ СТОЛКНОВЕНИЮ.

— Бездна… — зашипел ру’ун, теряя концентрацию и силы, его широко расставленные конечности мелко дрожали.

— ОТСЧЁТ ДО АТАКИ: ДЕСЯТЬ…

— Нельзя, — раздался хриплый, слабый голос.

Ана расширенными глазами уставилась на Фокса, который очнулся и кривился в судороге боли, весь усеянный заплатками и наростами. Детектив не обращал внимания на себя, его бледное лицо смотрело на визио, которое проецировал Ворчун. Сейчас оно автоматически сфокусировалось на главном, и показывало станцию в объятиях левиафана.

— ВОСЕМЬ… СЕМЬ…

— Оно не напало, — прохрипел детектив. — Оно бежит от тех, кто хочет его убить.

Ана ускоренным потоком восприятия разглядела то, что сразу увидел Одиссей: щупальца не пытались сокрушить станцию, они вцепились в неё, как в спасительную соломинку. Три из них повисли в космосе вывернуто и неподвижно.

— ПЯТЬ… ЧЕТЫРЕ…

— Оно нашло станцию, чтобы спастись. Остановите атаку!

✦

— Помоги… — прохрипел Одиссей. — Трайбер…

Ящерн стоял, аккуратный и нетронутый посреди хаоса и разрушений, то есть, в привычной для себя среде. Он отключил защитное поле и шагнул к Фоксу.

— Не мне. Пострадавшим. Спасай станцию.

Госпиталь содрогнулся. В соседнем блоке гулко жахнуло, похоже, там обрушился потолок. Через пару переборок отсюда кто-то выл и стенал, с другой стороны надрывалась сирена, а с третьей улучшенный слух бывшей принцессы явственно различал страшный звук для всех обитателей космоса: тонкий свист воздуха, уходящего в пробоину.

— Надо удержать станцию, — повторил детектив.

Их взгляды пересеклись и замерли: перевозбуждённый, расфокусированный у Одиссея, злобный и неподвижный у Трайбера — и на секунду застыли, словно в немом диалоге.

— Ясно.

Ящерн шагнул к перекорёженной заклинившей двери, размыто мелькнул бледный фазовый клинок, вспоров контур; мощный удар выбил кусок металлокерамики наружу, и воин плавным движением ушёл из операционной.

— Не уверен, что страховка это покроет, — прокомментировал Ворчун, тактично не став заострять внимание на наглом самоуправстве гостей. Но службу безопасности предупредил.

— Мы живы, — глухо сказал кинетик, опускаясь на гнутый пол, а Одиссея держа в воздухе. — Продолжаем операцию.

Ана сняла защитное поле и огляделась. В разломах стен искрились повреждённые ноды и лихорадочно шебуршили ремонтные паучки. Из дыры в потолке торчали обломки конструкций, там серебрилась изнанка обшивки, выстланная нодами в несимметричный технологичный узор. Именно благодаря их сложной структуре, по несколько раз дублирующей все функции, в помятой операционной остались воздух и тяготение, работала фильтрация от мелких обломков. Здесь сиял не красный код прямой угрозы жизни, а жёлтый код опасности — он шёл тревожно-шафрановой чертой по искривлённому периметру потолка.

— ЗАЩИТНОЕ ПОЛЕ СТАНЦИИ ВОССТАНОВЛЕНО. ПОВРЕЖДЕНИЯ ВАШЕГО БЛОКА: ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ ПРОЦЕНТОВ, СМЕРТЕЛЬНОЙ УГРОЗЫ НЕТ. НАЧИНАЮ РЕМОНТНЫЕ РАБОТЫ.

Все выдохнули с облегчением, и только Фокс через сжатые зубы. Боль уверенно обосновалась внутри, захватив всё… кроме шеи.

— Вводите блокатор, — приказал атомарг.

— Нет. Оставьте меня в сознании.

Ру’ун рассматривал странного пациента с сумрачной осторожностью.

— Под защитными и обезболивающими препаратами вы будете едва соображать, — негромко сказал он. — В таком состоянии вы не сможете помочь станции и этому существу.

— Значит, понизьте воздействие препаратов так, чтобы я мог соображать.

Повисла тишина.

— Даже если забыть про боль. Про экстраординарные ощущения от аннигиляции внутри ваших тканей. Даже с удерживающей системой — без блокатора вы не сможете избежать спазмов мышц. И они будут мешать моей операции, — внятно разъяснил кинетик.

Одиссей ответил так вежливо и спокойно, будто они разделяли вечерний аперитив:

— Да, это причинит мне и вам определённые неудобства. Но если руководство станции упустит ещё один ключевой факт и примет ещё одно кардинально неверное решение… последствия будут куда серьёзнее, верно, доктор?

Не дожидаясь ответа, Фокс вернулся к визио, которое Ана раскрыла специально для него. Россыпь компактных окон транслировала гигантское чудище, которое прильнуло к станции и вцепилось в неё, как в дом родной. Зрелище фееричное, нарочно не придумаешь и в обычный световой день не встретишь. Вид шёл со всех доступных точек, включая сканирующие трейсеры,