Интернет-журнал 'Домашняя лаборатория', 2007 №10 - Журнал «Домашняя лаборатория»

нормального физического состояния. Они бегают вверх и вниз по горным тропам, размахивают своим оружием и кричат так громко, как только могут. Нечто похожее наблюдали у коряков и чукчей, употребление которыми мухомора описано в соответствующей главе.

Нельсон (1970), проводивший свои исследования среди племен, говорящих на каимби, в долине Небилиер и на южных склонах хребта Кубор, наблюдал грибное бешенство в более поздние годы. У каимби, живущих в том же географическом регионе, что и кума, и имеющих те же основные социальные устои, пик грибного бешенства наступает сразу же после окончания сезона дождей, в конце мая — начале июня. По убеждению этих людей, бешенство является результатом употребления нескольких разновидностей местных грибов, причем каждая разновидность определяет тип бешенства. Нельсон пишет, что местные жители упоминали такие симптомы, как приступы трясучки, дрожь, многократное раздвоение зрительных образов, прыжки на одной ноге и состояние, когда человек «вне себя от ярости». В этом состоянии он хватает топор или копье и бегает по селениям, пытаясь нападать на любого, кто попадется у него на пути. Многое из того, о чем сообщает Нельсон, соответствует описанию кума, сделанному Ри (1959, 1960).

Хотя каимби не проявляют «похотливость как шаблон поведения» (по выражению Ри) и не говорят ни о какой наследственной предрасположенности. Слабые галлюциногены на самом деле действуют на людей совершенно по-разному, и тут очень важно учитывать индивидуальные психологические факторы. Нельсон, как и Ри, проанализировал грибное бешенство с точки зрения вклада особенностей культуры в этиологию этого явления. Оба народа, и кума, и каимби, характеризуют его как временное безумие. У каимби Нельсон тоже не обнаружил людей, которые бы серьезно пострадали от свихнувшихся под действием грибов или были убиты одним из них. Нельсон пришел к выводу, что обществом установлены определенные ограничения, которые накладываются на поведение человека в состоянии грибного бешенства.

Хотя такое поведение и может иметь значение ритуала очищения или протеста, мы все же не должны исключать возможность химического воздействия грибов как фактора, вызывающего бешенство. Эту гипотезу в какой-то степени подтверждает наличие следов индолика в местной разновидности гриба boletus, а также то, что Айм в 1967 году идентифицировал другие местные грибы как новые разновидности psilocybe. Эти разновидности, названные psilocybe kumaenorum, похожи на мексиканский сорт этого гриба, в котором достоверно установлено присутствие алкалоидов. Согласно Нельсону, большинству новогвинейцев хорошо знакомы белее пятидесяти видов произрастающих здесь грибов. Как заметили все те же Айм и Вэссон (еще до того, как установили в результате химического анализа присутствие в местной разновидности russula небольшого количества индолика), маловероятно, что люди с таким хорошим знанием грибов могли быть введены в заблуждение относительно наркотических свойств лишь нескольких разновидностей. Макгвайр (1982), анализируя употребление грибов древними майя, констатировал, что их различные потребности в разных сортах тех же psilocybe, stropharia, conocybe panaeolus были связаны с их религиозными нуждами. Майя достигали различных измененных состояний сознания, используя неодинаковые специфические ощущения, вызываемые разными сортами грибов. Макгвайр утверждает, что обмен грибами, организованный майя, мог служить удовлетворению индивидуальных потребностей и предпочтений или особым целям, а также был связан с региональными и сезонными особенностями. От разных растений могли быть получены различные физиологические, эмоциональные и психологические реакции. Кроме того, Имбоден утверждал, что отдельное растение в зависимости от его химического состава и дозировки может оказывать самое разнообразное воздействие.

«Случайную» неприятность, как часто каимби называют грибное бешенство, было бы интересно проанализировать в свете той «культурной драмы», которую Вэссон, Айм и Ри приписывают этому явлению. Указанные авторы весьма своеобразно расставили акценты, выделяя в неистовом и бредовом поведении кума черты, связанные с очищением и наслаждением. Однако что касается каимби, то они, напротив, единодушно говорят о «дурном» воздействии грибов (Нельсон 1970). Эти люди связывают с измененным под влиянием наркотика состоянием сознания страх перед галлюцинациями и боязнь кого-либо поранить. Кроме того, их пугают мысли о том, что они будут скручены родственниками и о ночи, проведенной под кустом. Тем не менее, некоторые целенаправленно едят грибы. Хотя они прекрасно и осознают, что с ними будет происходить, им нравится само растение и, вероятно, его побочные эффекты. Несмотря на определенные сходства в культуре кума и каимби, между ними все же существуют и различия. Грибное бешенство, как заметил Нельсон, стирает эти различия.

Сходные типы псевдовоинственного поведения в этой части мира отмечены многими антропологами. Ри (1960) определила это неугомонное неистовство как узаконенное отклонение в поведении, позволяющее индивидууму в периоды стресса направлять свои антиобщественные настроения в русло ограниченного спектра поступков. Хотя открытая агрессия по отношению к родственникам весьма не одобряется, такое неугомонно-яростное поведение позволяет выразить ее без серьез ных последствий в виде осуждения и наказания. Кроме того, Ри утверждает, что грибное бешенство у кума, по-видимому, является узаконенной формой проявления склонностей, на которые наложен запрет в обыденной жизни. У женщин это ностальгия по тем годам, когда за ними ухаживали, а у мужчин — по настоящей агрессии против своих соплеменников. Таким образом, бешенство — это эпизодическая особенность поведения, связанная с проявлением антисоциального в условиях нормальной жизни.

Рис. 13. Гриб boletus, Новая Гвинея.

В данном случае грибы могут вызывать слабые галлюциногенные эффекты, когда нестабильное химическое воздействие усиливается эмоциональной предрасположенностью, обусловленной особенностями культуры. В отличие от других обществ, где основной целью является установление контакта со сверхъестественным, употребление галлюциногенных грибов в Новой Гвинее связано исключительно с внутриплеменными отношениями. Было бы интересно проследить, как небольшие дозы подобных галлюциногенных веществ могут приводить к агрессии по отношению к соплеменникам и родственникам, безответственному хвастовству и неприличным танцам. Ри утверждает, что «большие люди» или колдуны, которые находят другие способы косвенного выражения агрессии, не подвержены употреблению грибов.

ПЕРУАНСКИЕ МОЧИКА

Древняя цивилизация мочика в северной части побережья Перу стала знаменита благодаря своему искусству, особенно живописной и скульптурной керамике. Летом 1967 года я проводила полевые исследования традиционного народного целительства в регионе, где галлюциногенные растения являются неотъемлемой частью лечения недугов (см. Добкин де Риос 1968а, 19686, 1971, 1973). Когда я перешла в своем анализе от современного населения к древним людям, жившим когда-то в этом регионе и известным лишь своими археологическими реликвиями, то обнаружила отсутствие интереса и поверхностную оценку у различных исследователей, занимавшихся изучением мочика. Особенно это касалось той роли, которую могли играть растительные галлюциногены в религии этого народа. Обычно археологи и историки искусства не проявляли склонности учитывать непосредственное влияние психотропных веществ на системы верований доисторических традиционных обществ (см. Добкин де Риос 1974а). С