Огромный черный корабль - Федор Березин

– Это кем же? – наивно спросил вице-лейтенант Пракс.

– Молодо, зелено, – без улыбки, сказал Мероид. – Этим термином брашей обзывали еще в ту войну – вспомнили, достали из пыли.

– …налеты производились со всех направлений по всей территории великой Империи. Однако почти везде враг встретил непреодолимый заслон об который поломал зубы. Потеряв львиную долю участвующих в бою машин, враждебная раса не добилась своей преступной цели…

– Да, термины подбирают что надо, – не выдержал Лиарид, один из «больших лбов», – машина пропаганды начинает раскручиваться в нужную сторону.

– …лишь в районе столицы, на побережье и в глубине варвары, имея невиданное преимущество смогли продолжить опустошение…

– А что, в другим районах все нормально? – снова не сдержался Пракс от простецкого вопроса.

– Теперь ясно почему передают в коротковолновом, – пояснил капитан Анахт. – Безусловно, мы все прекрасно знаем, что разрушения есть везде и всюду и, наверняка, здесь, в районе столицы, самые малые, так как тут концентрация сил обороны достигала максимума. Однако это сообщение передается только здесь, усекаешь, лейтенант? В других районах передают, что у них самые страшные разрушения, а в остальном, в Империи все нормально. Дабы не гасить надежду на скорую помощь. Мол скоро к вам на поддержку придет вся остальная многострадальная родина, так?

– Да, именно, – наконец подал голос Лумис, – в прошлой войне тоже так происходило.

– Я понял, – доложил Пракс. – На длинных, или средних волнах сообщение могли бы слушать другие области.

– Растешь, – потрепал его по плечу Анахт.

А по радио уже перешли к призывам стереть в порошок недочеловеков, вместе с южным континентом и может со всем полушарием.

– Смена фаз, – пояснил штурм-майор. – Сейчас над Брашией происходит то, что было здесь, – в его голосе вовсе отсутствовало сочувствие.

Он просто в воду смотрел.

38. Большая коробка с сюрпризами

Итак, читатель будучи в курсе стратегической ситуации на планете Гее, понимает, что задача эйрарбаков в случае глобального столкновения – была активная оборона. На первый взгляд, это ставило их в явное преимущество перед брашами, проблемой которых являлся полный захват и последующий, по возможности вечный, контроль чужой (в настоящий момент) территории. Но, предполагая стратегические планы Империи, Республика могла сосредоточить усилия на нападении, потому как при окончательной схватке, на кон ставилось все последующее будущее обеих сторон, нельзя было надеяться, что история предоставит еще один шанс разрешения спора: при использовании всего запаса глобальных средств, накопленных за долгие циклы (многие из которых ждали своей очереди даже в период атомных столкновений прошлого, когда обе стороны все же удержались в рамках тактических мощностей) и полностью вытряхнутых недрах обоих материков, просто так побросаться бомбами и снарядами, спалить стратегические запасы, технику и армии, а потом разойтись, как ни в чем не бывало, и войти в новую спираль подготовки к еще одной решающей битве? Даже самые большие оптимисты-футурологи не решились бы в это поверить. Битва, однозначно, требовала решительного подхода.

Поэтому, эйрарбаки не ограничивали свои интересы противодействием агрессии. В случае столкновения, они сами готовились осуществить встречное нападение. И здесь, у них тоже были козыри: территория южного континента, в плане заселения, их не интересовала – она занимала их только в качестве мишени для стрельбы. Очаг конфликтов, с точки зрения ВКСНО (Верховного Командования Стратегических Наступательных Операций) – противолежащий материк, нужно было обработать, в плане, вытравливания заразы – враждебной человеческой расы.

Понимая цели друг друга, прикидывая вероятные противодействия друг друга этим целям, рассчитывая теоретические действа против противодействий друг друга, снова входя на виток деяний для срыва очередного замысла и так очень много раз – обе стороны втянулись в воронку имеющую, ясное дело, широкий вход, но скользкие стенки, негодные для возвращения обратно: от окончательного засасывания обеих очагов цивилизации в бездну, их удерживало лишь нерешительность обоих сторон начать, и та и другая все еще носились с эфемерными мечтами достичь на каком-нибудь этапе стратегического перевеса, а вот тогда уже – приступить. Цепь случайностей – жестокий коктейль из недоделанных планов и роковых ошибок, вывела из шаткого равновесия эту сложную систему: создалось течение, быстро приобретающее свойство бездонного водоворота.

Как ни старайся, но тяжело прикрыть от технологически оснащенного врага целый материк. Даже с островом Мадогос у брашей не получилось, а уж тут... Не прошло и нескольких дней, как с наиболее удаленного от Эйрарбии края суши Республики, в районе моря Южного Сияния материализовались субмарины Четвертого Розового подводного флота. Известно, что подводные флоты Империи первоначально именовались по цветам спектра, но когда основной цветовой гаммы стало не хватать, пришлось ввести подспорье – нумерацию. Основной ударной мощью Четвертого Розового (Р-4) считались лодки-гиганты, именовавшиеся в простонародье, то есть среди матросов и старшин, – «кишка». Однако на первом этапе, все шесть «кишок» вели пассивную тактику. Их задача была улечься на дно, не привлекать внимания и выжить до команды. Они ждали пока стратегические боевые лодки зачистят район их действия: выгребут с акватории всякую враждебную мелочь. Лодкам тактического уровня, действительно пришлось повозиться: хотя этот район и не был основным, до берега отсюда надо еще плыть и плыть, да и сам берег вначале будучи пологим, затем быстро переходил в горный хребет подпирающий облака, однако, всякой плавающей, враждебно настроенной, всячины здесь хватало. Пока перетопили бомбоносные и торпедные фрегаты, катера на подводных крыльях и прочую пустяковину, да отогнали подальше брашские субмарины, сами хлебнули горя по уши, а уж торпед подрастеряли видимо-невидимо. Зато теперь гиганты «кишки» могли подвсплыть. Что они и сделали. Всякие махонькие разведывательные лодки давно уже высунулись на перископную глубину, а кто и еще наглее. Они воткнули в воздушную оболочку планеты антенны и стерегли небо, опасаясь боевых дирижаблей. Лодки, предназначенные для уничтожения воздушных целей выперли над водой ракетно-артиллерийские отсеки-выпуклости. Они ждали.

А вод «кишки» работали. Они совершали сложную пертурбацию с опрокидыванием корпуса. Одновременно штурманы уточняли координаты своих субмарин с наиболее возможной точностью. Это было довольно сложное дело, к тому же, вблизи магнитного полюса; над планетой не имелось, в отличие от Земли конца двадцатого века, системы спутников, а в небе никогда не висела система неподвижных звезд, составленных человеческим воображением в созвездия, до других звездных систем оптического разрешения человеческого глаза было явно недостаточно.

Наконец, каждая «кишка» сумела опрокинуть свое длинное туловище и вместо горизонтальной, привычной для кораблей плоскости, занять строгое положение под углом почти пятьдесят градусов. Теперь привычные в походе стены стали сильно наклоненным полом, а потолки и полы – стенами. Разница внешнего давления на кормовые и передние отсеки различалась более чем в десять атмосфер. Кроме того нос каждой лодки высунулся из воды на двадцать метров и теперь торчал вовне под углом, как сильно подвыпивший айсберг. На самом кончике носа, ушла в сторону массивная крышка-заслонка и обнажила перед притихшим в безразличном любопытстве миром нутро гигантской машины уничтожения – ту самую полость из-за которой «кишка» и получила прозвище. Это был туннель-ствол более чем метрового диаметра, уходящий в глубину длиннющего корпуса до самой кормы. Корпус из титана, в свою очередь, помещался в толстенном стальном теле огромной субмарины. На каждой лодке стало очень шумно – теперь они плевать хотели на сохранение инкогнито – они вышли на позицию. Мощные насосы погнали вдоль ствола водопады морской воды в нарастающем темпе: это заработала экстренная система охлаждения и одновременно коррекции судна в неподвижном состоянии. Отбрасываемые вблизи кормы водопады создали бешеный реактивный момент: даже, не слишком далекое, дно морское колыхнулось, взорвалось песчаными смерчами впервые за миллионы лет. Нос каждой «кишки» выпер в атмосферу еще выше: они словно собрались маленько полетать.

Теперь от каждого из подводных крейсеров отделились и отошли в сторону боевые рубки: тела лодок стали совсем сигарообразны, потеряв надстройку. В надстройке, пустившейся в автономное плавание, помещался весь экипаж: «кишки» остались совершенно безлюдны. Они конечно не превратились в самостоятельно работающие машины – управление происходило по толстому кабелю, тянущемуся за отпочковавшимся командным модулем. Столь сложная система управления субмариной в стадии боевого применения делала честь конструкторам-разработчикам: замаливая свои будущие грехи от применения поточной машины смерти, коей являлась каждая «кишка», они позаботились хотя бы о здоровье экипажа. Если бы он остался во время работы крейсера внутри, он бы, конечно, не умер, но зато бы полностью оглох, вот таким вредным было это достижение человеческого гения. Может ее разработали свихнувшиеся? Это вполне допустимо, но информация на столь скользкую тему была особо секретна.