Словами огня и леса Том 1 и Том 2 (СИ) - Светлана Дильдина

— поначалу она исподволь поглядывала по сторонам, потом обратилась к брату — вполголоса, не поворачивая головы:

— Лачи мог бы дать нам прислужников. Я думала, после Уми с нами останутся…

— Мы же об этом много раз говорили. Зачем опять насаживать себя на шипы?

— Дядюшке наплевать на нас, — сквозь зубы продолжила девушка. — Он предложил нас сам… как выбросил негодную вещь.

— Он сказал, что мы всего лишь посмотрим мир и получим возможности ближе изучить южан, — возразил брат. — Вряд ли нам что-то грозит.

И добавил, выдавая, что и сам не может смириться:

— Но все-таки он и себя унижает тем, что отправил нас в одиночку.

— Делать ему больше нечего, считать себя униженным, — Этле ударила ногами в бока замешкавшейся грис. — Пошла… — И повернулась к брату, откидывая волосы с глаз:

— Своего сына Лачи не отдал бы даже за право добыть все золото и солнечный камень Асталы. А нас чуть не пинком отправил. К этим… — прикусил губу, лицо стало еще холоднее. Айтли поехал вперед, больше не произнеся ни слова.

Только на привале вновь обратился к сестре:

— Сегодня ночью луна полная…

— И что же?

— Ты не забыла? — и лукаво добавил: — Как, превратилась в старушку и не заметила?

— Ах ты… я тебя убью, — пообещала Этле, и засмеялась от удовольствия, когда брат набросил ей на шею ожерелье будто бы из можжевеловых ягод и веточек, а на самом деле из лазурита, скрепленного зеленой медью. Кинулась обнять Айтли — и тут же оборвала себя, поглядев на южан. Те сейчас не обращали внимания на заложников, но все-таки проявлять свою радость при этих…

— Вот… — немного смущенно проговорил Айтли. — Ты же теперь… совсем взрослая.

Для девушек пятнадцать — возраст невесты. А у него, как у всех мужчин Тейит, совершеннолетие через год, вот так получилось.

— А у меня ничего нет, — растерялась сестра. Вскочила:

— Погоди, я сейчас!

На привале за ними присматривали, как во время всего пути, но особо не стесняли. Охраняли от хищников, от случайной беды или нападения — мало ли, но не опасались побега. Разве выживут двое подростков в лесах на чужой земле? Сами будут держаться поближе к спутникам.

— Эй, пора ехать! — окликнули их.

— Сейчас! — резко, с досадой откликнулась Этле. Взгляд ее шарил по сторонам. Айтли поймет… Заметив красиво изогнутый сучок — ни дать ни взять хищная птица, изогнувшая крылья! — она отломила его и побежала обратно. Юноша уже ждал, готовый в путь.

— Этле, ты куда… — почти испуганно начал он.

— Держи! — перебила сестра.

— Долго вас еще ждать? — прозвучало сбоку, нетерпеливо.

— Командуй своими грис! — бросил Айтли, и рассмеялся, с нежностью глядя на сестру и подарок. Южане стерпели и резкость, и невольную задержку.

Дорога развернулась дальше, хорошо утоптанная, сухая, широкая, покрытая мутно — желтой пылью.

**

Тейит

Дома бедняков ютились у самого склона, а некоторые вовсе напоминали вырубленные в скалах ульи — красиво и жутковато. Как много людей тут живет, не в первый раз подумал Огонек. Неужто не тесно им?

Ему не хватало упругой земли под ногами. Камень, сплошь камень… Мостовые Асталы были прекрасны, но всегда мог сойти, постоять на траве, прогуляться по саду, а здесь — узкие грядки — огородики уступами, попробуй стань на такой.

Сейчас он снова бродил один, и забрался на улочку, где люди сидели перед рамами с натянутыми на них волокнами. Работа кипела; иглы и крючки сновали в руках у женщин, и будто сами собой возникали и ткань, и узоры на ней. Залюбовался — никогда не видел такого плетения. Готовые полотна развешаны были на козлах, разложены на земле. Мужчины, одетые в туники без рукавов и широкие штаны, увязывали во вьюк готовое, и посмотрели на Огонька с удивлением. В Астале он почти всегда был рядом с тем, кому простые люди не смотрели в лицо… а здесь и с него самого не сводили глаз. Когда гулял один, предпочитал рассматривать не лица, а вышивку на одежде — разноцветными нитями или яркими перьями украшены были туники и прямые свободные платья женщин. В Астале украшениями чаще служили самоцветы и тесьма, и обычно только на поясах, накидках или оплечьях. А в Тейит самоцветы что-то всегда означали, их не носили просто так, для красоты…

— Ты чего тут шляешься, а? — грубо окликнули его из-за невысокого — в половину человеческого роста — забора.

— Я просто… хожу, — он отступил на шаг, заметив в лице пожилого уже человека с повязанными красной тряпкой волосами явную угрозу.

— Три раза туда — сюда? Что-нибудь слямзить примериваешься, паршивец?!

На голос из дома высунулась женщина — немногим моложе, с зачесанными в аккуратный пучок волосами и брезгливым изгибом рта.

— Да стражу позови, и все, — посоветовала она. — Живо отучат совать свой длинный нос!

— Полно вам, — раздалось над ухом Огонька.

Он оглянулся — увидел здоровенного парня с простоватым лицом.

— Ты кто? — удивленно спросил Огонек.

— Шим, — тот дружелюбно кивнул. — Ты, никак, заблудился? Ходишь, головой вертишь.

— Я смотрел, как работают, — откликнулся тот, нерешительно глядя на хозяина дома. — Но да, пора мне уже.

Шим прищелкнул языком, и поманил подростка за собой.

— Ты кто такой? Весьма неплохо выглядишь для полукровки, — удивленно проговорил он, оглядывая Огонька и одежду его.

— Так получилось… — Огонек повел глазами из стороны в сторону прикидывая, как ловчей улизнуть, если что. Но нежданный помощник чуть подтолкнул его в спину, уводя в соседний пустой проулок, подальше от подозрительных.

— Так помочь тебя добраться, куда надо? — спросил парень.

— Помоги, — поглядев по сторонам, сказал Огонек. — Я здесь недавно, до сих пор иногда путаюсь, где и куда свернуть.

— Недавно? И что, так и бродишь целыми днями, ничем не занят?

Огонек невнятно повел плечами, не желая ни врать, ни говорить правду. Парень ему понравился, и не только нежданной помощью.

— Я жил внизу. Город… такой огромный.

— Немаленький! И настоящий улей, — рассмеялся Шим.

— Вам это нравится?

— Кто бы нас спрашивал! Обжили все, до чего дотянулись.

— Там, наверху, вроде как меньше домов, — Огонек задрал голову, хотя ничего отсюда