Том 3. Записки охотника - Иван Тургенев

В основу замысла рассказа «Татьяна Борисовна и ее племянник» легли личные впечатления и переживания Тургенева в начале 40-х годов. В исследовательской литературе неоднократно отмечалось, что в рассказе отразился «философский роман» Тургенева с сестрой М. А. Бакунина Татьяной Александровной Бакуниной, относящийся к 1841–1842 годам, и что в образе «старой девицы» были пародированы некоторые ее черты (см. статьи Н. Л. Бродского «„Премухинский роман“ в жизни и творчестве Тургенева» — Центрархив, Документы, с. 107–121, и Л. В. Крестовой «Татьяна Бакунина и Тургенев» — T u его время, с. 31–50).

1843 год был отмечен у Тургенева поисками выхода из замкнутой атмосферы кружкового философского романтизма, выработкой реалистического восприятия действительности. К этому идейному комплексу и восходит замысел рассказа «Татьяна Борисовна и ее племянник»; по проблематике он близок к повести «Андрей Колосов» (Отеч Зап, 1844, № 11). Отсюда понятна и полемичность фразы о круге чтения «старой девицы», которая в письмах «упоминала о Гёте, Шиллере, Беттине и немецкой философии». Тургенев подвергает осмеянию не сами по себе явления литературной и философской жизни Германии, а лишь исключительную ориентацию на них в жизненном поведении. Всего устойчивее была ирония Тургенева по адресу немецкой писательницы Елизаветы фон Арним (Беттины), книга которой «Goethes Briefwechsel mit einem Kinde» (1835) приобрела мировую известность (ср. отзывы о Беттине у Тургенева в «Письмах из Берлина» 1847 г. и в «<Записке о Н. В. Станкевиче>» 1857 г.: наст. изд., Сочинения, т. 1 и 5). И М. А. Бакунин, переводивший в 1838 г. эту книгу, и его сестры, помогавшие ему, видели в ней образец напряженной умственной жизни, высокой экзальтированности чувств. У Тургенева же увлечение этой атмосферой было кратковременным и быстро сменилось критическим отношением к ней. В письме к Боткину от 3 (15) апреля 1843 г. Белинский писал о Тургеневе: «Во всех его суждениях виден характер и действительность. Он враг всего неопределенного…» (Белинский, т. 12, с. 154). Понятно в этой связи, почему Белинский дал высокую оценку образу героини рассказа: «Богатая вещь — фигура Татьяны Борисовны», — писал он П. В. Анненкову 15 (27) февраля 1848 г. (там же, с. 467). Образ «старой девицы» был воспринят Белинским как обобщающий, без связи с личностью Т. А. Бакуниной, и оценен как «недурный» (там же).

Не вполне ясен отзыв Белинского в том же письме к Анненкову о другом персонаже рассказа: «…племянник мне крайне не понравился, как список с Андрюши и Кирюши, на них не похожий». О каком «Андрюше» — прототипе или литературном персонаже — идет речь, неизвестно. Что касается второго имени, названного Белинским, напрашивается сравнение Андрея Беловзорова с героем повести Анненкова «Кирюша» (Совр, 1847, № 5). Действительно, некоторое сходство между ними есть — оба обнаруживают пристрастие к эффектным чувствам и выспренним фразам. Но Тургенев в этом образе подвергает, кроме того, осуждению вульгарно-романтические представления о призвании художника, о вдохновении и труде. Замечание о «невыносимости» «бездарных Полежаевых второй руки» имеет в виду, собственно, «полежаевщину», т. е. нравственную распущенность, которая у подражателей не имела оправдания в виде истинно трагической судьбы поэта и которая, впрочем, была осуждена Белинским и в самом Полежаеве (см.: Белинский, т. 6, с. 127–128). Круг проблем, затронутых Тургеневым в образе Беловзорова, шире, чем в повести Анненкова. Возможно, что Белинский воспринял образ «племянника» как портрет — с его точки зрения «не похожий» — художника К. А. Горбунова, с которым находился в родственных и дружеских отношениях и которого в письмах постоянно называл Кирюшей.

…поклонник Виотти… — Жан-Батист Виотти — итальянский скрипач и композитор (1753–1824), получивший во время путешествия по странам Европы и России широкую известность.

…Бонапарту не до пляски, растерял свои подвязки… — Стихи из одиннадцатого куплета песни «За долами, за горами», широко популярной в начале XIX века (см.: Собрание стихотворений, относящихся к незабвенному 1812 году, ч. II. М., с. 230–234); для нее был использован мотив песни XVIII века «За горами, за долами» (см.: Львов-Прач, № 40).

…коман ву порте ву?.. — Как вы поживаете? (франц. comment vous portez-vous).

…бонжур, бонжур, вене иси… — Здравствуйте, здравствуйте, идите сюда (франц. bonjour, bonjour, venez ici).

…по ногам, по цибулястым-то. — Слово «цибулястый» в орловских говорах означает «шишковатый, узловатый» (см.: Даль Владимир. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1956. Т. IV, с. 575).

…пардон, пардон, севуплей! — Простите, простите, пожалуйста! (франц. pardon, pardon, s’il vous plaît).

…«на лоне сельской тишины»… — Строка из «Евгения Онегина» Пушкина (глава седьмая, строфа II).

«Джакобы Санназары» писаны для них… — Ироническая оценка драматической фантазии Н. В. Кукольника «Джакобо Санназар» (1834) как произведения, написанного по шаблонам ходульного романтизма, соответствует общей характеристике его драматургии, данной Тургеневым незадолго до этого в рецензии на трагедию Кукольника «Генерал-поручик Паткуль» (Совр, 1847, № 1).

…начнет одним пальцем отыскивать «Тройку удалую»… — То есть «отыскивать» мелодию популярной песни «Вот мчится тройка удалая…», сочиненной неизвестным композитором на слова Ф. Н. Глинки (часть его стихотворения 1825 г. «Сон русского на чужбине»).

…романсы Варламова: «Уединенная сосна» или: «Нет, доктор, нет, не приходи»… — А. Е. Варламову принадлежит лишь второй из названных романсов — «Доктор» на слова Ф. Н. Глинки. «Уединенная сосна» — романс композитора Н. А. Титова на слова М. А. Офросимова.

…«Уймитесь, волнения страсти»… — Начальные слова романса М. И. Глинки «Сомнение» (1838) на слова Н. В. Кукольника.

…«Приди, приди ко мне на луг…» — Цитата из песни неизвестного автора, входившей во многие песенники начиная с 1820-х годов.

Смерть

Впервые опубликовано: Совр, 1848, № 2, отд. I, с. 197–298 (ценз. разр. 31 янв.), под № XIII. Подпись: Ив. Тургенев.

Сохранился черновой автограф рассказа (ГПБ, ф. 795, ед. хр. 8). В нем есть все основные эпизоды первопечатной редакции; стилистическая правка густая и многослойная, текст последнего слоя близок к первопечатному. На л. 3, перед рассказом об Авенире Сорокоумове, зачеркнуто название «Смерть», из чего можно заключить, что изложение отдельных историй определилось на черновой стадии работы раньше, чем композиция рассказа в целом. Сначала были набросаны две группы эпизодов, а потом уже окончательно определена их последовательность. Подпись в автографе: Ив. Тургенев.

В настоящем издании в текст ЗО 1880 внесены следующие исправления:

, строка 22. Вместо «носились под неподвижными верхушками» — «носились над неподвижными верхушками» (по черн. автогр., Совр, ценз. рукоп. и ЗО 1852).

, строки 35–36. Вместо «А что в лесу за тень была!» — «А что за тень в лесу была!» (по черн. автогр. и Совр).

, строка 43. Вместо «Он молчал» — «Он помолчал» (по черн. автогр., Совр, ценз. рукоп. и ЗО 1852).

, строки 8–9. Вместо «только бывают у мельников» — «бывают только у мельников» (по черн. автогр. и Совр).

, строки 17–18. Вместо «людям, не стоившим подметок его» — «людям, не стоившим развязать ремень от сапог его» (по Совр и ценз. рукоп.). Замена евангельского текста, относящегося ко Христу, принадлежит в цензурной рукописи цензору.

Замысел рассказа «Смерть» относится, по-видимому, к августу 1847 г., так как впервые его название встречается в Программе V. Исполнение замысла было отложено Тургеневым: из Программы VI название «Смерть», после вычерков и замен, выпало, а в Программах VII и VIII не упоминается вовсе. Написание рассказа относится ко второй половине ноября — декабрю г. (по ст. ст.): для чернового автографа «Смерти» Тургенев использовал листки почтовой бумаги с датами начатых писем: «Paris, le 24 Novembre 47» (л. 1) и «Paris, le 7 Décembre 47» (л. 4 об.). Очевидно, в самом конце декабря Тургенев отослал рассказ в редакцию «Современника», так как 17 (29) января г. Некрасов писал А. В. Никитенко: «Почти уже набраны и „Записки охотника“, которые пойти должны в эту же книжку» (т. е. февральскую, — Некрасов, т. X, с. 102).

При публикации в «Современнике» сокращению подверглась концовка рассказа, в которой цензор счел, по-видимому, одиозным намек на небрежное исполнение священником своих обязанностей: вместо «Помещица с неудовольствием — приложилась» (стр. 207, строки 21–23 наст. тома) в журнале осталось: «Помещица приложилась».