Скандалы советской эпохи - Федор Раззаков

Матч проходил 26 сентября на Большой спортивной арене в Лужниках. Как это ни странно, но 100-тысячный стадион был заполнен всего лишь наполовину. Более того, даже по ТВ этот матч не показали, объясняя это политическими мотивами, из-за чего запись игры не велась, и ни в одном архиве вы ее теперь не найдете. Наши футболисты играли неплохо, старались, но у гостей прекрасно сыграл их вратарь, который ловил даже стопроцентные голы. В итоге табло зафиксировало удручающий для нас счет – 0:0. Все должно было решиться в ответной игре, но она состоялась только наполовину.

Игра была назначена на 21 ноября. Теперь нашим футболистам предстояло ехать в Сантьяго, чтобы на тамошнем стадионе решить судьбу путевки на чемпионат. Однако поездка не состоялась из-за вмешательства все той же политики. В Чили в те дни бушевали репрессии против сторонников свергнутого правительства: людей убивали на улицах, пытали в тюрьмах, высылали из страны. Центральный стадион города Сантьяго «Эстадио насьональ», где должна была состояться ответная игра по футболу, превратился в настоящий концлагерь со всеми вытекающими отсюда последствиями. Естественно, что советское руководство даже в мыслях не держало посылать свою сборную в эту страну. Был шанс, что руководство ФИФА, учитывая сложившуюся ситуацию, найдет компромиссное решение и перенесет игру на нейтральную территорию. Однако ФИФА направила в Сантьяго свою комиссию, которая сообщила, что никакого концлагеря на стадионе нет и переносить игру на другую территорию нет смысла. У этого решения было два объяснения. Первое: президент ФИФА Стенли Роуз через полгода готовился к перевыборам и боялся переносом матча из Чили в другую страну потерять голоса латиноамериканцев. Второе объяснение: в ФИФА спали и видели, чтобы Советский Союз остался за бортом мирового чемпионата, поскольку в таком случае с ними пришлось бы солидаризироваться и полякам, сборная которых – кстати, очень сильная, – уже благополучно прошла предварительный турнир. Место поляков автоматически доставалось землякам Стенли Роуза, англичанам.

Тем временем в Советском Союзе этот вердикт вызвал бурю негодования. В итоге было принято решение в Сантьяго нашу сборную не посылать. При этом от участия в чемпионате мира наши не отказывались, уповая на разум руководителей ФИФА. Но там этому отказу были только рады. И матч состоялся, как и было объявлено, 21 ноября. Вернее, не матч, а его имитация. На зеленую лужайку заполненного стадиона в Сантьяго (видимо, болельщиков загнали силой с помощью армии) вышли футболисты сборной Чили и закатили мяч в пустые ворота. Так наша сборная оказалась за бортом чемпионата мира (официальное исключение будет датировано 11 декабря).

Актриса против сценариста

(Виктория Федорова / Валентин Ежов)

В сентябре 1973 года со скандалом закончился роман двух звезд: известной киноактрисы Виктории Федоровой и сценариста Валентина Ежова («Баллада о солдате», «Белое солнце пустыни» и др.). Эта пара жила под одной крышей в течение нескольких лет, однако безоблачными эти отношения назвать было сложно. Во-первых, оба они в ту пору увлекались «зеленым змием», во-вторых, у Ежова так и не сложились отношения с матерью Виктории актрисой Зоей Федоровой. В итоге именно последняя и разработала план, согласно которому Ежов должен был не только навсегда покинуть пределы их квартиры, но и навсегда уйти из жизни Виктории.

Все произошло как-то вечером, когда Ежов по своему обыкновению выпил лишнего и нес очередную нескончаемую околесицу. Виктория возьми и скажи:

– Если бы кто-нибудь хоть раз увидел его в таком состоянии, мы бы, глядишь, и избавились от него.

Мать сразу поняла, к чему клонит ее дочь, и взяла инициативу в свои руки. Она позвонила по телефону сразу по нескольким адресам и пригласила к себе на квартиру несколько человек, которых сценарист боялся как огня. Среди них были: председатель писательской организации, в которой имел честь состоять Ежов, секретаря партийной организации, а также участкового врача и милиционера. Когда они пришли, Зоя ткнула пальцем в сценариста и хорошо поставленным голосом произнесла:

– Я пригласила вас сюда, товарищи, чтобы вы воочию увидели человека, столь высоко вами ценимого, человека, которого мы вытащили из грязной лужи, не то он бы в ней захлебнулся.

Ежов, который с первых же мгновений после появления в квартире внушительной делегации впал в прострацию, попытался было что-то возразить, но тут свой голос вплела в ткань разговора Виктория. Не давая опомниться бывшему возлюбленному, она спросила:

– Кто-нибудь из вас знает, каким образом этот человек потерял четыре передних зуба?

Врач, к чьей компетенции относился этот вопрос, высказал предположение, что сценарист, видимо, поскользнулся и упал на улице. На что Виктория рассмеялась:

– Все произошло вот в этой комнате. Валентин напился до чертиков и упал, ударившись лицом о спинку вот этого кресла.

Понимая, что любая его реплика в сложившейся ситуации может быть воспринята против него, Ежов заявил, что уходит спать. Но тут уже в дело вмешался милиционер. Преградив сценаристу путь, он заметил:

– Здесь вам спать не положено. Вы тут не прописаны.

Сценарист схватился за сердце, но этот картинный жест не произвел на присутствующих никакого впечатления. Все уже были настроены против него. Даже парторг, который некогда симпатизировал сценаристу, теперь с металлом в голосе произнес:

– Какой позор, Валентин. Вас удостоили наивысшей награды, какую только может получить член партии в нашей стране, а вы ее опозорили.

После этого в разговор вновь вступила Зоя Федорова:

– Правильно. Пока этот человек будет продолжать настаивать на проживании в этой квартире, на что не имеет законного права, он будет позорить коммунистическую партию. Мы, две слабые женщины, не можем справиться с ним.

В итоге Ежова заставили быстренько одеться и, что называется, под белые рученьки увели из квартиры Федоровых. Правда, уже на следующий день он попытался по телефону попросить прощения у Виктории, но та была краткой:

– Если ты хочешь вернуться, то знай, что тебя встретит моя мама со скалкой. Поэтому, если ты осмелишься когда-нибудь подойти ко мне или к мамуле, клянусь, я позову милицию.

Этот скандал действительно отрезвил сценариста, и он прекратил всякие попытки наладить отношения с Викторией. В 1975 году она уехала на постоянное место жительства в Америку, где дважды выходила замуж. Что касается Ежова, то и он вскоре женился на другой женщине и вполне благополучно жил с ней до самой смерти. За эти годы он написал еще несколько известных сценариев: «Сибириада» (1979), «Красные колокола», «Девушка и Гранд» (оба – 1982) и др. В мае 2004 года В. Ежов скончался. Что касается В. Федоровой, то она по-прежнему живет в США и на свою бывшую родину почти не приезжает.

Когда актриса не любит актера

(Ирина Печерникова / Виталий Соломин)

В кинематографе иногда случаются ситуации, когда во время съемок актеры, играющие влюбленных, в реальной жизни терпеть друг друга не могут. Один из таких примеров случился на съемках фильма «Открытие» Бараса Халзанова. Это был фильм об ученых, где одну из главных ролей играл Виталий Соломин. По сюжету у него была возлюбленная, которую играла Ирина Печерникова. До этого эти актеры в работе ни разу не соприкасались, поэтому, назначая их на роли, ни у кого даже мыслей не возникало о том, что между ними могут возникнуть какие-либо трения. Но они произошли, причем, чем дальше двигались съемки, тем этих трений становилось все больше и больше. В итоге во время натурных съемок в Вильнюсе в начале октября 1973 года конфликт обострился настолько, что из Москвы специально вызвали сценариста фильма Эдуарда Тополя. Он провел примирительные беседы с обеими сторонами и, кажется, помирил их. Но идиллия длилась недолго – ровно до дня начала съемок.

В тот день снималась кульминационная сцена: расставание возлюбленных на летном поле аэродрома. Однако с первой попытки снять ее не удалось, поскольку Печерникова на реплику Соломина ответила гробовым молчанием. Режиссер беспомощно всплеснул руками и остановил съемку.

– Вот так в каждой сцене, – пожаловался он Тополю. – То он ее сажает, то она его. Что делать?

Сценарист вновь бросился примирять враждующие стороны. Он взял под локоть Печерникову, отвел ее в сторонку и стал уговаривать не срывать съемку. Дескать, сама же обещала отыграть главную сцену достойно. Печерникова в ответ произнесла неожиданный монолог:

– Я буду сниматься, если вы уберете из кадра Соломина. Я не могу его видеть перед собой. Поставьте вместо него кого угодно или станьте хоть сами. И я вам все сыграю.

Тополю эта идея совсем не понравилась, но Печерникова, видя его нерешительность, взяла инициативу в свои руки. Она тут же, не сходя с места, произнесла свой монолог, буквально вонзившись взглядом в глаза сценариста. Причем проделала это так вдохновенно, что у того аж дыхание свело.