Коронованный лев - Вера Космолинская

Медина, колеблясь, смотрел на Рауля, будто раздумывая, не выманивают ли его из дома нарочно. Но похоже, это было лишь привычным просчитыванием ситуаций. Насколько я знал, их связывало давнее знакомство и даже какие-то общие дела, если не авантюры, хотя теперь, видя колебания Медины, я испытывал некоторое забавное облегчение. Если он еще оставлял насчет Рауля какие-то сомнения, значит, тот действительно не играл всегда ему на руку, и насчет подозрений в шпионаже в пользу Испании можно было успокоиться. Правда, даже в самом худшем случае, это уже не имело бы ровным счетом никакого значения. Но все равно всегда предпочтительней лучший случай.

— Дон Алонсо! — воскликнул Медина, завидев подошедшего к дверям гостиной светловолосого подтянутого молодого человека в изумрудном колете, еще менее напоминающего стереотипного испанца, чем сам Медина. — Полагаю, нам следует оставить дом, — сказал он, и Рауль кивнул с некоторым облегчением.

Юноша всем своим видом выразил удивление, если не откровенное недовольство.

— Но, дон Руис, разве мы можем просто бежать?

За него ответил Рауль:

— Уверяю вас, дон Алонсо, это стратегическое отступление, во избежание куда более крупномасштабных боевых действий, в которые могут оказаться втянуты наши державы.

Дон Алонсо с изумлением посмотрел на Рауля и на дона Руиса и слегка поклонился, судя по всему, выразив этим свое согласие.

— Но что будет с нашими людьми?

— Если уйдете прямо сейчас, ничего плохого. По крайней мере, им не будет хуже, если мы успеем прислать помощь. — Это было бы недурно, так как после того, как отношения с Испаней оказались практически безнадежно испорчены, посольство почти опустело.

Больше никаких возражений не было, кроме одного — после того как Медина отдал последние распоряжения, испанцы наотрез отказались выходить через заднюю дверь. Выглянув в окно и отметив, что улица опустела, а маячившие отдельно группы пока еще стягивались на отдалении, лишь выкрикивая кровожадные призывы и собирая сторонников, прежде чем двинуть вперед свои «полки», мы решили, что во время этой благоприятной паузы можно выйти из дома и через парадный вход, так, как будто ничего особенного не происходит. Иногда это бывает лучше всего.

— Не слишком ли преждевременно?.. — проговорил дон Алонсо, завидев, что на улице было пока не так уж беспокойно.

— В самый раз, — заверил Рауль. — Они уверены, что вы никуда не выйдете, а наоборот, запретесь.

— С чего вы так уверены? — спросил дон Руис.

— Предвиденье, — загадочно отозвался Рауль. Теперь мы действительно были уверены, что все провокации, какие возможно — случатся, чтобы посеять как можно больший хаос, даже больший, чем это должно было быть… Может, никто и не будет дожидаться двадцать четвертого. Может, это не будет, как «прежде», резней, обращенной в большей мере на одну из партий. Не исключено, что это будут просто уличные бои, bellum omnium contra omnеs. И никто из старых игроков не останется даже в подобии выигрыша, хотя, конечно, главного своего стратега кальвинисты уже лишились.

Но было похоже, что мы и впрямь выбрались очень удачно. И сумеем спокойно пройти мимо пока еще только распаляющих друг друга протестантов. Отовсюду доносились громкие голоса — все перекликались, делясь новостью, откуда-то доносился резкий звон бьющихся бутылок. Увы, не все тонет в вине, из него порой рождаются джинны. И все время слышалось: «Все это испанцы!..» Интересно, откуда вообще взялся этот клич? Кто-то подсказал? Но мы просто уверенно проходили мимо всех этих небольших группок, пока вдруг кто-то не крикнул, какой-то молодой парень с острой крысиной физиономией: «Да вот же они! Вот испанцы!..» Идя впереди, я резко притормозил, так что, при всем желании мои спутники не могли ускорить шаг, даже если у них и было такое желание.

— Что-что? — с энтузиазмом отозвался я, хвастливо сдвинув берет на ухо, так что виднее стали медные волосы, ставшие на солнце и вовсе откровенно рыжими. — Где эти имперские сатрапы?!..

— А, черт… — отмахнулся некто постарше. — Англичане! Это наши!.. — И мне даже не пришлось нарочито переходить на английский.

— Да этих иностранцев разве разберешь… — проворчал кто-то. Мы пожали плечами и прошли мимо. Я едва удержался, чтобы не махнуть ребятам на прощанье любимым жестом Черчилля. Но могли ведь не так понять…

— Caramba… — выдохнул тихо дон Алонсо. — Чтобы меня приняли за англичанина?!..

— Не меня же, — усмехнувшись, заметил дон Руис.

Рауль тихо посмеивался.

— Не похож ты на англичанина! — шепнул он мне.

— А я этого и не утверждал!

И понемногу мы вышли к самому безопасному месту в городе — к нашему дому. Я даже заново оценил, будто свежим взглядом, его массивную архитектуру, окружающие его каменные стены с плетями дикого винограда и чугунную решетку ворот. Немного бледный привратник поспешил впустить нас.

— Вы ведь слышали, монсеньор виконт, слышали?..

— Да, — я кивнул, — благодарю, трудно было не услышать. — Я пропустил своих спутников вперед в сопровождении Рауля, а сам немного задержался.

— Монсеньор граф, ваш отец, дома, — тут же негромко сказал Жозеф, прежде чем я успел задать вопрос. Я поблагодарил его кивком за понятливость и последовал за остальными. Это означало также, что Огюст не возвращался. Да и разве мог бы он вернуться, если бы такое произошло.

В доме витал аромат свежего кофе. Похоже, отец нас ждал, мы сразу же проследовали в гостиную, где он ничуть не выразил удивления, увидев, в чьем обществе мы вернулись. Он был там один, никаких признаков, чтобы девушки или Готье были дома, но насчет дам я был почти уверен. Сегодня был слишком рискованный день, чтобы куда-то их отпускать. А вот Готье, скорее всего, отправился искать Огюста и проверять слухи.

— Рад видеть вас в добром здравии, — приветствовал отец и нас и испанцев. В отличие от меня, с Мединой он был уже знаком и раньше. Но видимо, не с доном Алонсо, которого дон Руис счел необходимым представить — по дороге это, должно быть, просто вылетело у него из головы, иначе я отреагировал бы на его имя раньше.

— Дон Алонсо Мартинес де Лейва, — и я увидел, как отец чуть вздрогнул и посмотрел на молодого человека с большим интересом. Я бы и сам с удовольствием остался сейчас в гостиной, но надо было сделать кое-что еще, поэтому я вышел переваривать эту новость в одиночестве. Один из предводителей Армады, предполагаемый глава испанского десанта. Будет ли теперь хоть какая-то Великая Армада? И будет ли когда-нибудь на ней вторым по значимости лицом после адмирала наш гость? И можно ли считать везеньем то стечение обстоятельств, если все это произойдет? Но как бы то ни было, если не случится лучшего, то придется сожалеть и о том, что хотя бы могло быть — в том случае, если не будет даже этого.