Новый Михаил - Владимир Викторович Бабкин

иронизирую вовсе. Я знаю множество людей в том же Таврическом дворце, которые душу продадут не задумываясь ради возможности все эти дела отправить в паровозную топку. И нас заодно.

Конечно, кое-какая информация поступала к ним и сейчас. Например, они точно знали о том, что именно в эти минуты в Таврическом дворце началось некое заседание группы депутатов Государственной думы, которое, возможно, и не привлекло бы к себе пристального внимания присутствующих, если бы не некоторые странности, такие как ночное время заседания и состав его участников, на каждого из которых на столе министра лежала не одна папка.

– К сожалению, команды на их арест мы пока не получили.

Курлов предупреждающе поднял руку.

– Тише, господа! Слышите?

Все прислушались. В тревожной ночной тишине в отдалении звучали выстрелы.

– Где это, как думаете?

Глобачев неопределенно пожал плечами.

– Где угодно. Судя по всему, где-то в центре. Точнее сказать трудно. Равно как и определить, что там происходит, мы опять же не можем. Возможно, где-то в казармах все-таки дошло до стрельбы. Сейчас будем пытаться выяснить. В любом случае нужно принять меры по усилению охраны этого здания.

Петроград. Главный штаб.

5 марта (18 марта) 1917 года.

Около полуночи

Генерал Ходнев вот уже несколько минут крутил ручку телефонного аппарата, пытаясь дозвониться до Зимнего. Стрельба за окном стала тише и приглушеннее, хотя ее интенсивность заметно увеличилась. Было очевидным, что бой уже идет внутри здания.

– Ваше превосходительство!

Ходнев обернулся, не отнимая трубки от уха.

– Докладывайте, штабс-капитан!

Сафонов щелкнул каблуками.

– Ваше превосходительство! Комендантская рота поднята в ружье. Прикажете выступать?

В этот момент в Зимнем подняли трубку.

– Ходнев у аппарата!

– Здесь генерал Иванов…

– Николай Иудович! – Ходнев не стал тратить время на вступления и задал самый главный вопрос. – Что с государем?

В трубке возникла секундная пауза, и сквозь шумы связи были ясно слышны пулеметные очереди и многочисленные винтовочные выстрелы. Наконец Иванов глухо ответил:

– Мы не знаем, где государь…

– То есть как? – опешил Ходнев. – Что у вас происходит? Кто стреляет?

В этот раз генерал Иванов ответил сразу:

– Зимний блокирован, и большая часть дворца занята мятежниками!

А затем зло бросил:

– Мы атакованы ротами Финляндского запасного полка, вашего драгоценного Финляндского полка, милостивый государь военный комендант Петрограда!

Лицо Ходнева вспыхнуло, как от пощечины. В словах Иванова явственно звучало прямое обвинение в случившемся самого Дмитрия Ивановича Ходнева. Лично и персонально. И как выходца из лейб-гвардии Финляндского полка, и как вновь назначенного государем военного коменданта столицы.

Иванов меж тем продолжал «рубить»:

– Мы пока держимся, вашими молитвами. Я сейчас буду посылать к вам устойчивые части, и готовьтесь к деблокаде здания. Но не вздумайте начинать штурм дворца без моей команды – в Зимнем больше тысячи раненых, и где-то во дворце государь! Быть может, он соизволил посетить залы госпиталя или находится в других помещениях дворца. А может, он в руках мятежников. В любом случае штурм может быть опасен для жизни императора. Повторяю, без моей команды никаких действий! Ждите сигнала! Извольте выполнять, милостивый государь!

На этом связь прервалась. Ходнев некоторое время смотрел в сторону выходящего на Дворцовую площадь большого окна. В ночной тьме был слабо виден темный Зимний дворец, и лишь слабое фиолетовое свечение ночных ламп вычерчивало силуэты окон. Лишь в некоторых помещениях огромного здания сквозь стекла бил желтый электрический свет, словно огни океанского лайнера. Вокруг дворца сновали какие-то тени, звучали команды, слышимые даже сквозь канонаду перестрелки внутри Зимнего.

– М-да, ситуация…

С одной стороны, у Ходнева есть прямой приказ главнокомандующего войсками Петроградского военного округа генерала Иванова, а с другой – там, в Зимнем, идет бой, и жизнь государя императора явно подвергается опасности. А с третьей – можно ли врываться в бой, не имея представления о том, кто тут враги, а кто свои? Тем более, в бой, идущий в коридорах и залах огромного дворца, который к тому же сейчас представляет собой огромный военный госпиталь. Кроме того, неизвестно, какими силами располагают мятежники, и сможет ли комендантская рота на что-то там вообще повлиять.

– Ваше превосходительство, какие будут приказы?

Генерал повернулся к напомнившему о себе Сафонову.

– В Петрограде мятеж. Зимний дворец атакован ротами Финляндского запасного полка. Где государь – неизвестно, однако генерал Иванов полагает, что император все еще внутри здания. Стройте роту, штабс-капитан! Выступаем к Зимнему. Задача – защитить государя. Противниками считать всех, на ком форма Финляндского полка. При малейшем сопротивлении мятежников открывать огонь на поражение. Особо передайте нижним чинам мой приказ – по окнам с фиолетовым светом не стрелять без крайней на то необходимости, там госпитальные залы и множество тяжелораненых. Выполняйте!

– Слушаюсь, ваше превосходительство!

Сафонов козырнул и быстро вышел из кабинета выполнять приказание. Сам же Ходнев решительно направился к телефону. Через пару минут ожидания барышня соединила с кабинетом полковника князя Аргутинского-Долгорукова.

– Константин Сергеевич? Доброго здоровья. Генерал Ходнев у аппарата. Слышали стрельбу сейчас?.. Да, это у Зимнего дворца… Мятеж снова у нас… Да, неизвестно… Мы выступаем к Зимнему. Нужна срочная поддержка от вас… Генерал Иванов приказал Преображенскому полку без команды не выступать?.. Нет, значит?.. Уверены в правильности своего решения?.. Понятно!

Ходнев кинул трубку на рычаг и выругался.

– Как же, как же, «буду выполнять приказ главнокомандующего». Решил отсидеться и примкнуть к победителю, сволочь!

В этот момент в кабинет генерала буквально вбежал штабс-капитан Сафонов.

– Ваше превосходительство! В нашу сторону со стороны Адмиралтейства идет большая колонна. Кто такие, пока не видно…

Петроград.

Таврический дворец.

5 марта (18 марта) 1917 года.

Около полуночи