Порождение двух миров - GibBenk

- Нет, там непроходимые горы. Наш путь проляжет на запад.

- Но ведь страна летунов…

- Граница с их страной - не прямая линия с запада на восток, как может показаться сначала. Если пойти отсюда строго на запад, то через сотню-другую верст тоже попадешь к ним. Я тебе еще расскажу про границы и про империи, как будет время. Посмотришь на карту и убедишься, что всё не так просто.

Пожелав Буригерту спокойной ночи, Мирель вернулась к себе. Эймвир зашел следом и оперся спиной на решетку.

- Ты будешь следить, за мной, пока я не усну? - она зевнула и легла, свернувшись в клубок.

- Посмотрим. У меня есть предчувствие, будто ты снова пойдешь к Бури, как только я выйду.

Она вздрогнула.

- Ладно. Я знаю, как поступлю, - добавил Эймвир.

Мирель с удивленным видом проводила его взглядом. Судя по звукам, он пошел в хозяйственные помещения, где хранилось мясо, солома и уборочный инструмент. Оттуда доносился странный шорох и шелест. Вскоре наставник вернулся, притащив с собой большую охапку соломы.

Он осмотрел жилище Мирель и замер, встретившись с ней взглядом.

- Эймвир, ты что…

- Лягу здесь, конечно. Мне так будет спокойнее.

Охотник раскидал солому рядом с головой северной и лег. Одну руку он положил ей на шею, а другой подпер свой затылок.

- Это мой дом, - смущенно возразила она.

- Тогда прогони меня, - он усмехнулся, - если сможешь. Как твой друг и наставник, я запрещаю тебе меня прогонять.

Она насмешливо фыркнула и пустила огонек, отчего роскошная борода Охотника чуть не вспыхнула.

- Извини.

- Поделом мне, - он смахнул пепел, - Если хочешь, можешь побыть лошадью, чтоб лучше спалось.

Мирель странно зарычала. Прерывисто и очень поверхностно. В этом звуке не было и намека на угрозу. Эймвир догадался, что она так пытается смеяться.

- Теперь я чувствую, насколько устала, - она снова зевнула, - Я буду спящей лошадью. А спящая лошадь далеко тебя не увезет.

Эймвир широко улыбнулся, удивленный её юмору.

- Ты сказал: «так будет спокойнее» - сменила она тему, - Дело не только в моем хорошем сне. Верно?

- Да. Я предвосхищаю встречу с дикими летунами. Вспоминаю, как жестоки они были. Тогда у меня были друзья - Отряд из крепких и опытных в бою мужчин… Сейчас мой Отряд, - он погладил чешую на её шее, - это ты. И ты тоже мой друг. Друг, которого они очень хотят забрать… В бою мы поможем, но, если они выманят тебя хитростью - нам не успеть. Я снова потеряю Отряд… и друга.

Они умолкли. Что-то обдумав, Мирель подняла голову и осторожно ткнулась носом в лоб Эймвиру. Он удивленно заморгал, глядя ей в глаза.

Дело в том, что подобное движение Охотник уже видел. Очень давно, когда Отряды не встречали смертоносного сопротивления от диких летунов. Они с товарищами выслеживали и изучали поведение некоторых особей. Однажды им удалось подкрасться к гнезду, где зеленая ирэль охраняла свою кладку. Таким осторожным, или даже нежным движением она двигала и переворачивала яйца…

- Что это значит? Что это было, Мирель?

Она вздохнула.

- Я не обидела тебя?

- Нет… Так что это, по-твоему, значит?

- Поцелуй. Кажется так.

- Понятно… Скажи честно, тебя научил Молдер?

- Не ругай его. Разве Молдер сделал плохо? Он сказал, что этот жест означает привязанность. Значит поцелуй - добрый жест.

- Добрый - верно. А вот что не буду его ругать - обещать не буду.

Она вновь ненадолго задумалась.

- Как друг, я запрещаю тебе ругать Молдера.

Не выдержав, Эймвир захохотал.

- Хорошо, так и быть. Молдера ждет пощада.

- А еще, как друг и как ученица, я обещаю тебе, что не дам им себя обмануть. Что бы они ни говорили.

Он умолк и крепко обнял Мирель за шею. В глазах у него стояли слезы.

«Действительно. С ними, как в сказке…» - повторил он про себя те слова.

В этот раз Эймвиру снова снилась Мирель. Только теперь она не пыталась напасть на него.

Охотник, весь испачканный кровью её собратьев стоял внутри жилища за решеткой, запертый, а северная с интересом и сочувствием смотрела на него из коридора. Постепенно он будто становился выше, а она - ниже. Вдруг очертания тела Мирель расплылись. Когда четкость возвратилась, перед Эймвиром был уже не летун. Красивая нагая девица с светло-карими глазами и русыми волосами теперь смотрела на него боязливо. Недоверчиво...

Охотник хотел спросить у красавицы, что её испугало, но вместо слов из его глотки вырвался лишь звериный рык. Осмотревшись, он понял, что стал летуном. Чернокрылым, которого так привлекала красота девицы, что разум уступал место желанию. Эймвир-летун начал биться о решетку, толкать её, пытаясь вырваться из заточения и тем самым лишь больше пугал Мирель-девушку.

Заметив за спиной северной движение, он замер.