Оборона тупика - Максим Жуков

– Твоя версия произошедшего, – ответил Лян, – самая безумная из всех, которые мог бы придумать параноик под воздействием сильного галлюциногена. Однако стоит признать, что она, по всей видимости, близка к действительности. Меня не оставляет один вопрос: как хьюмены могли знать о том, что началось в 2024 году, задолго до того, как это случилось?

– На то они и хьюмены, – улыбнулся Струев, – следующая ступень эволюции, как сами они утверждают. Ты вытащил меня не для того, чтобы задать этот дурацкий вопрос, Лянушка. Ты не Данила, чтобы мучиться псевдовопросом про столбовую дорогу цивилизации и не наш милый прорицатель Тродат, будущее – не твоя тема. Чего же ты хочешь от меня? Ладно, начинай свое шоу.

Лян пожал плечами и нажал на одну из кнопок на пульте. Прямоугольник в зеркальной стене напротив них стал прозрачным. За стеклом была камера, совершенно без мебели. В дальнем углу камеры стоял пожилой мужчина невысокого роста. Полностью седой, с довольно длинной бородой, он был одет в какую-то очень простую светлую одежду и был бос.

– Ну чисто столпник, – фыркнул Струев. – Кто это?

– Ведьмак, – ответил Лян, – один из немногих лидеров-мужчин среди них. Афины, Симферополь, Ростов-на-Дону и Самара – дело рук его группы. – Лян нажал на еще одну кнопку, и соседний фрагмент зеркальной стены стал тоже прозрачным – а как тебе это?

В соседней камере была женщина. Молодая и красивая, с распущенными рыжими волосами, одетая в джинсовый костюм. Она сидела на полу, скрестив ноги, обутые в теннисные туфли. Струев только сейчас обратил внимание на то, что полы в камерах мягкие.

– Мне это что-то напоминает, – сказал он, указывая пальцем на женщину.

– Это только на первый взгляд, – отозвался Лян. – Эта ведьма – самая опасная из всех, что нам удалось захватить или уничтожить. Но проблема не в этом. Никто до сих пор не смог связно объяснить, что ими движет и почему целые области и страны попадают под их власть, почему там сразу все или почти все становятся ведьмами. Никаких генетических изменений, никаких следов воздействия или контроля. Это обычные люди, не находящиеся под ментальным воздействием.

– Все ведьмы обычны?

– Мы не можем точно сказать, но это весьма вероятно. Это совсем не то, что хьюмены.

– Эти ведьмы, они ведь владеют НЛП, насколько я понял.

– Верно, но далеко не все. О потерянных областях известно очень мало, но мы знаем, что для обращения людей НЛП если и используется, то очень в небольших масштабах.

– Что же тогда? Магия, что ли?

– Ты улыбаешься, я вижу… А что такое магия, Иван?

– Только не говори, что это то, чего мы не знаем, – фыркнул Струев.

– Но мы не знаем, что не так в этих женщинах и мужчинах, Иван…

– Ладно… Обратное обращение происходит?

– Да, но у нас мало статистики. Когда мы превратили Самару в руины, сопротивление вошедшим в город войскам оказывали только те ведьмы, которые в нее пришли за месяц до этого. Остальное уцелевшее население забилось по углам и впоследствии раскаивалось во всем содеянном.

– Снова надели нательные кресты и встали в очередь на исповедь?

– Что-то вроде того.

– Как вы вообще различаете, кто ведьма, а кто нет?

– Тебе наглядно продемонстрировать? – спросил Лян, поднимая пульт.

– Избавь, – Струев махнул рукой. – Стало быть, никакой теории нет, нет никакой даже гипотезы. Это такое помешательство, какое не в силах остановить даже хьюмены. Похоже, что в этом все дело…

– Иван, я прошу тебя, договаривай.

– Лянушка, разве по мне не видно, что я сама лояльность? Я давно уже все договорил. Остальное скажут они сами. Но зачем ты держишь их здесь? Не всю информацию вытряс?

– У ведьм сильная воля, но ты же знаешь, что мы пока не обнаружили ни одного живого существа, которое смогло бы перенести правильно организованные пытки. А интуиция у них развита не меньше. Забавно, что пытки запрещала в свое время именно женевская конвенция… Одним словом, они рассказали все, что знали, в том числе и под воздействием гипноза, химии и всего прочего. Камеры пора очищать.

Лян еще раз воспользовался пультом, и камеры скрылись за зеркальной поверхностью. Он пошел вдоль помещения, и Струев последовал за ним. Потом Лян остановился и нажал кнопку на пульте, делая прозрачной стену очередной камеры.

– Боже, что это? – Струев даже сделал шаг по направлению к стене.

Посреди камеры словно вертелась воронка смерча какого-то непонятного сизо-коричневого цвета.

– Это энергетический кокон, – пояснил Лян, – такой кокон самые сильные и старые хьюмены могут образовывать вокруг себя, чтобы защититься от внешнего воздействия и для восстановления сил. Смотри.

Лян снова нажал на кнопку на пульте, и от стен камеры к смерчу устремились две тугие толстые нити электрических разрядов. Воронка потеряла стабильность, заколыхалась и распалась. На пол камеры упал абсолютно обнаженный мужчина. Молнии, разрушившие смерч, исчезли. Тряхнув головой, мужчина стал подниматься. Лян снова воспользовался пультом.

– Звук, – прокомментировал он.

– Что тебе нужно, проклятый монгол? – просипел заключенный.

– Я русский, тварь, – спокойно ответил Лян. – Я кореец казахского происхождения, подданный России, а потому русский, сколько тебе объяснять!

– Кто это с тобой?

– Они не видят сквозь эти стены, – пояснил Лян Струеву, – но как-то ощущают, что происходит за пределами камеры даже сквозь полевую защиту.

– Я чувствую, что вы не справляетесь, – сказал хьюмен, – приходи, когда у тебя будут хорошие новости.

– Тебя снова поучить вежливости? – спросил Лян. – Тебе не хватило прошлого раза, а? Ладно, отдыхай, вершина эволюции, я просто показываю кое-кому наш зоопарк.

Лян нажал на кнопку пульта, звук и изображение исчезли.

– Это, кстати, забавный тип, – сказал он, – когда я прочел в твоем исследовании о хьюменах-диссидентах, о сбойных и сумасшедших хьюменах, мне стало гораздо понятнее его поведение и вообще очевидная немонолитность хьюменов. Пойдем дальше. Еще двоих я не могу тебе не показать. Вот первый, – Лян нажал на кнопку пульта, и за ставшей прозрачной стеной Струев увидел того, кого они знали как Киреева, – он из самого свежего приобретения. Красавец, правда?

– Что с ним? – спросил Струев.

– Спроси у него, – ответил Лян, снова нажимая кнопку пульта.

Киреев сразу обернулся к Струеву и Ляну, безошибочно ловя их глазами.

– Здравствуйте, господа, – сказал он и даже попытался приветливо улыбнуться, – прошу прощения за внешний вид. Я все эти двадцать лет словно бежал стометровку, и что-то во мне забарахлило. Сейчас же, в тишине этих стен, надеюсь немного восстановиться… хотя, видимо, пред неизбежной смертью. Кстати, господин Струев, у вас-то я еще не просил за это прощения, как у господина Ляна и господина Хабарова: простите, что я все же находился на территории России, несмотря на то, что вы тогда вместе с господином Суворовым просили меня этого не делать. Когда я учуял рядом спецагентов, я понял, что здесь не обошлось без господина Струева. М-да. Поймите меня, оставить без опеки Веронику Даниловну…