Любимая игрушка Зверя - Валерия Ангелос

в пульс. Не тянет прекращать ни на миг, ни на секунду. Наоборот, жутко осознать, что нам все равно придется друг от друга отстраниться.

- Ты родишь мне ребенка, - ровно произносит Никита.

- Как ты себе это представляешь? – из моего горла вырывается нервный смешок. – Ты наверное пошутил?

- В браке часто рождаются дети, - продолжает спокойно. – Не вижу в этом ничего необычного. Нет никакой проблемы.

- В браке? – пораженно моргаю.

- Завтра ты официально станешь свободной женщиной, а значит глупо откладывать то, что в любом случае произойдет, - заключает невозмутимо.

- Никита, о чем ты говоришь? – спрашиваю сквозь судорожный вдох.

- Разве непонятно? – усмехается, прижимается губами к моим губам, языком проводит, будто на вкус пробует и жарко выдыхает: - Ты станешь моей женой. Выбирай дату.

- Безумие, - выпаливаю сдавленно. – Чистое помешательство.

- Возможно, - насмешливо выгибает бровь. – Но ты моя. До конца. На всю жизнь. Отныне и во веки веков. Или как там говорят? Ты моя. Даже если небеса рухнут.

Глава 42

Я опять начинаю верить в чудеса. Как прежде, давным-давно, лет десять назад, когда по уши влюбилась в первого супруга. Сейчас, оглядываюсь назад, четко понимаю, то вовсе не любовь была. Симпатия, привязанность, пусть сильная и крепкая, однако отнюдь не любовь. Даже не страсть. Спокойное чувство, ровное и светлое, как милый прозрачный журчащий ручей.

А с Никитой иначе, совсем по-другому. Темные воды. Кипучие, бурлящие, сотканные из огня. Обжигают и манят нырнуть, уйти во мрак с головой, потеряться там, скрыться и не пытаться вернуться назад, не искать дорогу обратно. Впасть в неистовство, в бешенство.

Это на грани. Свирепо, яростно. До кровавых ран, до стесанной кожи. Ранит, однако же завязать невозможно. Оборвать цепь не выходит.

И дело не в сексе, не в том пугающем притяжении, когда только видишь человека и мчишься ему навстречу, жаждешь остервенело в губы впиться, украсть чужое дыхание, собственное в жертву принести.

Дело в том, что это ОН. Тот самый. Единственный. Сказочный принц, о котором каждая девочка втайне мечтает, лелеет под сердце сокровенные фантазии. Настоящий мужчина. Запретный и непостижимый идеал. Он просто появляется и заполняют собою все.

Я до сих пор не верю в то, что со мной происходит. Считаю, надо лучше и дольше подумать, взвесить все «за» и «против», разобраться, докопаться до сути. Нельзя наплевать на сомнения, очертя голову броситься под венец.

Только сегодня получила печать о разводе. Только сегодня действительно могу назвать себя свободной женщиной. Документы оформлены.

Новый брак – серьезный шаг, ответственность, обязательства. Да и как детям ситуацию объяснить? Мама только развелась и сразу замуж выскакивает. Ненормально это. Такое претит моим взглядам на жизнь.

Требуется больше времени, чтобы окрепнуть, обрести реальную самостоятельность, а не ту, которую создал для меня Никита, найдя престижную работу, открыв банковские счета, забросав дорогими подарками.

Я хочу что-то из себя представлять.

Но черт, и теперь мне уже предельно понятен расклад. Наш с Михаилом ручей хоть как бы пересох. Закономерный и ожидаемый исход. А Зверь пробуждает океан чувств. И нашей жизни не хватит, чтобы они испарились, растаяли без следы. Даже когда погибнем, это останется. Не исчезнет никогда. След судьбы четко вырезан.

Однако небеса и правда рушатся. Только не сразу. Сначала тучи сгущаются над головой, ударяет гром, раскат за раскатом, все громче и жестче.

Я ощущаю неясное подозрение, предчувствие дурного, еще когда начальник вручает мне пакет документов, говорит, что необходимо завезти их в банк неподалеку, а после я могу быть свободна до конца дня, нет нужды возвращаться в офис. Интуиция обостряется, бьет в набат. Ведь сотрудники банка встречают меня с пластмассовыми улыбками на лицах, ничего не выясняют и не спрашивают, лишь забирают доставленные бумаги, а дальше провожают в кабинет руководителя, ловко игнорируя мои уточняющие вопросы. Видно, что им отдан приказ свыше. Никому не нужны привезенные папки. Суть в другом.

Это ловушка.

Я оборачиваюсь, гляжу на закрывающуюся позади дверь, отрезающую путь к спасению, и понимаю, что бежать некуда, смысла закатывать истерику нет. Меня отсюда не отпустят. Более того, я была обречена изначально. Если бы не выполнила распоряжение Кирилла и отказалась ехать сюда, меня бы доставили силой. Выбор не предполагался.

Кабинет просторный, но дышать нечем. Невольно кладу ладонь на горло. Здесь и правда чертовски душно. Впечатление, будто воздуха совсем нет. Такое чувство, будто на меня надвигаются стены.

Проклятье, тут нет окон. Ни единого, пусть даже занавешенного гардинами. Только двери, тяжелые и металлические.

Дьявольский бункер. Просто располагается не в подвале, а на высоте. Единственное различие выглядит довольно незначительным.

Запах грозы забивается в ноздри. А может, это ощущение надвигающейся угрозы?

Кресло руководителя разворачивается. Наконец, вижу хозяина данного кабинета, вальяжно расположившегося за столом.

Мужчина средних лет. Волосы темные, с проседью, аккуратно подстрижены и уложены. Черты у него довольно привлекательные, даже красивые, но это замечаешь не сразу, ведь первое впечатление создает жесткое выражение лица, мрачное и непреклонное. Сурово сдвинутые над переносицей брови. Глубокие складки морщин расчерчивают высокий лоб, однако больше следов возраста обнаружить не удается. Даже само время опасается этого человека, не решается толком коснуться. Его полные губы настолько сильно поджаты, что кажутся одной тонкой линией. Сразу понятно, он привык скрывать очень многое. Но разве хоть кто-нибудь в здравом уме решится посягнуть на его темные тайны?

У меня во рту пересыхает, а в горле саднит. Грудь сдавливает железными тисками. От одного лишь взгляда этого мужчины ноги слабеют, предательски подгибаются колени. Ледяной пот струится вдоль натянутого струной позвоночника. Мелкая дрожь пленяет враз напрягшееся тело.

Хочется развернуться и убежать. Естественная реакция организма на опасность. Вызов, явный и жуткий, неприкрытый. Только удирать некуда. Меня не выпустят отсюда. Глупо паниковать. Это ничего не изменит. Все будет, как пожелает хозяин проклятого бункера.

Взгляд мужчины скользит по мне изучающее, лениво и небрежно отмечает детали, проходится от макушки