ТАИНСТВЕННЫЙ ОСТРОВ - Жюль Верн

– Правильно, – подтвердил Пенкроф. – Когда я был китоловом, мне случалось видеть ледяные горы, айсберги у самого мыса Горн.

– В таком случае, возможно, что холода на острове Линкольна объясняются близостью льдов, – сказал Гедеон Спилет. – Ваше. предположение вполне допустимо, дорогой Спилет, и, очевидно, суровость наших зим вызвана близостью ледяных полей, – ответил Сайрес Смит. – Заметьте, что Южное полушарие холоднее Северного также и по чисто физическим причинам. В самом деле, если солнце летом ближе к Южному полушарию, то зимой оно, естественно, дальше от него. Это объясняет, почему наблюдаются такие колебания температуры в обоих направлениях. Нам кажется, что зимой на острове Линкольна очень холодно; но не будем забывать, что летом здесь, наоборот, очень жарко.

– Но почему же, скажите, пожалуйста, у нашего полушария, как вы его называете, такая несчастная судьба? – спросил Пенкроф с недовольным видом. – Это несправедливо.

– Справедливо это или нет, – смеясь, сказал инженер, – приходится подчиняться неизбежности, дружище Пенкроф. Вот чем объясняется эта особенность: Земля, подчиняясь законам механики, описывает вокруг Солнца не круг, а эллипс. Солнце находится в одном из фокусов эллипса, и, следовательно, Земля в известный момент бывает в афелии, то есть в наиболее удаленной от Солнца точке, а в известный момент – в перигелии, то есть в точке, ближайшей к Солнцу. Когда Земля находится дальше всего от Солнца, тогда в Южном полушарии наступает зима и становится очень холодно. Тут уж ничего не поделаешь, и люди, как бы учены они ни были, не смогут изменить систему мироздания.

– А ведь люди очень учены! – сказал Пенкроф, которому не хотелось сдаваться. – Вот бы толстая книга получилась, мистер Сайрес, если бы записать в нее все, что мы знаем!

– Но если записать все, чего мы не знаем, то книга вышла бы еще толще, – ответил Сайрес Смит.

Как бы то ни было, по той или другой причине, в июне вернулись холода, столь же суровые, как обычно, и колонистам пришлось часто сидеть, запершись в Гранитном Дворце.

Все с трудом выносили это вынужденное заключение, особенно Гедеон Спилет.

– Знаешь, – сказал он однажды Набу, – я охотно подарил бы тебе все, что когда-нибудь получу в наследство, и даже засвидетельствовал бы дарственную у нотариуса, если бы ты пошел куда-нибудь и подписал бы меня на какую угодно газету! Для полного счастья мне не хватает только одного: это каждое утро узнавать, что произошло накануне во всем мире, кроме нашего острова.

Наб засмеялся.

– А меня, – ответил он, – больше всего занимает наша ежедневная работа.

В самом деле, как внутри, так и вне дома работы было вдоволь.

Колония острова Линкольна переживала в то время период наивысшего процветания, которого она достигла после трех лет упорной работы. Разбитый бриг явился для ее обитателей новым источником богатства. Кроме оснастки, годной для строящегося корабля, кладовые Гранитного Дворца были завалены всевозможными орудиями, инструментами, боевыми припасами и оружием. Теперь уже больше не приходилось изготовлять грубую одежду из войлока: если в первую зимовку колонисты страдали от холода, то теперь они безбоязненно встречали ненастье. Белья тоже было достаточно; с ним обращались очень аккуратно. Из хлористого натра, то есть, попросту говоря, из морской соли, Сайрес Смит без труда извлек натрий и хлор; натрий, из которого легко получить углекислую кислоту, и хлор, давший хлористую известь и другие соединения, были использованы для всевозможных домашних надобностей, в частности для стирки белья. Впрочем, стирку устраивали всего четыре раза в год, как это делалось когда-то в почтенных семействах. Добавим, что Пенкроф и Гедеон Спилет, который все еще ждал, когда почтальон принесет ему газету, оказались прекрасными прачками.

Так прошли зимние месяцы: июнь, июль, август. Они были очень суровы, и средняя температура не превышала 8 градусов по Фаренгейту (13 градусов ниже нуля по Цельсию). Таким образом, она оказалась ниже средней температуры прошедшей зимы. В каминах Гранитного Дворца всегда пылал яркий огонь, дым оставлял длинные черные полосы на гранитной стене. Топливо не приходилось экономить: оно росло тут же, в нескольких шагах от дворца. К тому же остатки леса, предназначенного для постройки корабля, позволяли сберечь каменный уголь, который труднее было доставлять.

И люди и животные были совершенно здоровы. Лишь дядюшка Юп, надо признаться, иногда мерз. Это был, кажется, его единственный недостаток, и ему пришлось сделать хороший, теплый халат. Но какой это был слуга – ловкий, усердный, неутомимый, деликатный и не болтун! Юпа можно было поставить в пример всем его двуногим собратьям в Старом и Новом Свете.

– В сущности, – говорил Пенкроф, – если кто имеет четыре руки, от него можно требовать хорошей работы!

И действительно, умная обезьяна работала превосходно.

За семь месяцев, которые прошли со времени последних поисков в окрестностях горы, и в течение сентября, когда снова настала хорошая погода, колонистам ни разу не пришлось вспомнить о добром гении острова. Его влияние не проявилось ни в чем. В сущности, в нем и не было нужды, так как не случилось ничего такого, что могло бы затруднить колонистов.

Сайрес Смит заметил, что если даже между незнакомцем и обитателями Гранитного Дворца установилось общение через толщу гранита и Топ чувствовал его чутьем, то за этот период времени оно ни в чем не проявлялось. Пес совсем перестал ворчать, беспокойство обезьяны прошло. Оба друга – а они были искренними друзьями – не бродили больше вокруг отверстия внутреннего колодца, не издавали тех странных звуков, которые с самого начала привлекли внимание инженера. Но мог ли Сайрес Смит с уверенностью сказать, что загадка останется загадкой и что он никогда не получит к ней ключа? Имел ли он право утверждать, что не возникнет такое положение, при котором таинственный незнакомец вновь выступит на сцену? Кто знает, что таится в будущем?

Наконец зима миновала. И как раз в первые дни весны произошло событие, которое могло иметь серьезные последствия.

7 сентября Сайрес Смит, наблюдая вершину горы Франклина, заметил, что над кратером появился дым, первые клубы которого таяли в воздухе.

ГЛАВА 15

Вулкан пробуждается. – Лето. – Возобновление работа. – Вечер 15 октября. – Телеграмма. – Вопрос. – Ответ. – Поход в кораль. – Записка. – Добавочный провод. – Берег из базальтовых скал. – Прилив. – Отлив. – Пещера. – Ослепительный свет.

Инженер сообщил об этом колонистам, которые бросили работу и молча смотрели на вершину горы. Итак, вулкан пробудился, и пары пробили слой минералов, скопившихся в глубине кратера. Но вызовет ли подземный огонь сильное извержение? Это означало бы катастрофу, которую колонисты бессильны были предотвратить. Однако даже в случае извержения остров Линкольна в целом, вероятно, не пострадал бы. Изливающиеся вулканические вещества не всегда несут с собой разрушение. Некогда остров уже подвергся такому испытанию – об этом свидетельствовали потоки лавы, покрывавшие южные склоны горы. Кроме того, форма самого кратера, расширяющегося кверху, должна была способствовать направлению лавы в сторону, противоположную от плодородных частей острова.

Однако прошлое не всегда служит ручательством за будущее. Нередко старые кратеры на вершинах вулканов закрываются и открываются новые. Это случалось и в Старом и в Новом Свете: на Этне, на Попокатепетле, на Оризабе. А перед угрозой извержения можно опасаться всего. Достаточно случиться землетрясению – а им часто сопровождается деятельность вулканов, – чтобы внутреннее строение горы изменилось, открыв новые пути для раскаленной лавы.

Сайрес Смит объяснил это своим товарищам. Не преувеличивая опасности положения, он изложил все «за» и «против» создавшейся ситуации.

В конце концов, колонисты были бессильны. Гранитному Дворцу могла грозить беда только от землетрясения, которое поколебало бы почву. Кораль – другое дело. Если бы на южном склоне горы открылся новый кратер, это создало бы серьезную угрозу для кораля.

Начиная с этого дня вершина горы была постоянно окутана густым дымом, который поднимался все выше и выше, но в его плотных клубах не было видно пламени. Дым пока сосредотачивался над нижней частью центрального массива.

С наступлением ясных дней работы возобновились. Колонисты спешили с постройкой корабля. Пользуясь силой прибрежного водопада, Сайрес Смит устроил гидравлическую пилу, которая быстро превращала стволы деревьев в доски и балки. Этот механизм был так же несложен, как деревенские лесопилки, работающие в Норвегии. Все, что требовалось, – это придать куску дерева горизонтальное движение, а пиле – вертикальное. Инженеру удалось достигнуть цели при помощи колеса, двух цилиндров и соответствующей комбинации блоков.