Игры шестого круга - Евгений Гуляковский

— Как я об этом узнаю, как я узнаю, что действительно попал на планету, которую ты ищешь?

— Ты узнаешь. Песок вновь обратится в камень…

Это были его последние слова. Но он так и не успел сказать, что именно нужно сделать с камнем. Просто бросить его в огненное озеро? Ведь если не предупредить хозяина озера о бесценном даре, информация может погибнуть. По воле слепого случая она бесследно растворится в расплаве магмы.

Но как предупредить его? Что он должен сказать? Как вообще к нему обратиться? Крикнуть: «Эй, ты, послушай!» Это казалось слишком нелепым. И потому он молча ожидал, когда хозяин Острана сам вспомнит о его существовании. Секунды потянулись, словно резиновые нити. Да и не хотелось разговаривать с этим хозяином. Слишком много смертей, слишком много трагедий каждый день совершалось на Остране, и не на одном Остране, по его воле…

Вот он стоит здесь — он готов отдать сокровище, не имеющее цены, тому, кто выбрасывал смертоносные космические флотилии на головы мирных людских поселений. После такого подарка сила этого чудовища может возрасти в сотни, в тысячи раз. А вдруг именно этого хотела исчезнувшая цивилизация Лидян? Создать космического демона, который будет править этой частью Вселенной по своим жестоким законам. Лидянец, доверивший ему кристалл, мог и не знать об истинных целях своих хозяев.

Олег старался не слышать этот тоненький подленький голосок в своем сознании, но не мог ничего с ним поделать. Истина состояла в том, что ему было бесконечно жаль расставаться с камнем.

Изнутри купол ротонды казался огромным, как свод неба. Хотя на самом деле от стены до стены было не более сорока метров.

Решившись наконец сдвинуться с места, Олег пересек ротонду, обходя по дороге упавшие сверху обломки лепных украшений. Не слишком-то здесь заботились о порядке. Интересно, сколько времени стоит здесь это необычное произведение архитектурного искусства? Если судить по тому, как глубоко въелась в трещины стен серая вулканическая пыль, многие столетия пронеслись под этими сводами.

А сколько еще он должен ждать? И чего, собственно, он ждет? Что, если этот голос больше не заговорит?

Но голос заговорил:

— Ну хорошо! Хотя ты все время нарушаешь правила, будем считать, что ты победил стража.

— Это так важно?

— Конечно, важно! Каждый, кто сумел дойти до ротонды и победить стража у ее входа, получает право задать три вопроса и исполнить одно желание.

— Всего лишь одно?

— Да, именно одно. Это самое интересное правило во всей игре. Если израсходовать единственное желание на возвращение — тогда не было смысла, преодолевая такие трудности, сюда добираться. Если же этого не сделать, если израсходовать желание на что-нибудь иное, человеческое существо никогда не сможет вернуться обратно.

— Но сюда-то они иногда доходят?

— Очень редко, да и то потому, что никто специально не препятствует их движению.

— Что-то я этого не заметил… — проговорил Олег, внимательно рассматривая стены ротонды и стараясь определить хотя бы направление, с которого доносился голос. Но это по-прежнему не удалось.

— Итак, задавай свой первый вопрос. И, не раздумывая ни секунды, словно подготовившись заранее к этим условиям игры, Олег спросил:

— Кто ты?

— Я — это я. Существо разумное.

— Эго не ответ. Что ты собой представляешь? Где ты находишься? Что ты, наконец, такое?

— Ах, это… Не думал, что тебя интересуют незначительные подробности. Я нахожусь в каждой молекуле этой планеты. В каждой частице камня, на котором ты стоишь. В каждом глотке воздуха, которым ты дышишь. В каждой капле воды и кусочке пищи, которыми ты воспользовался после приземления на Остран.

Олег почувствовал, как от этого откровения мороз пополз у него по коже.

— Следовательно, я — это ты, — продолжил голос, подтверждая его худшую догадку. — Во всяком случае, твое тело — это всего лишь крохотная частица моего.

— Не говори глупостей! — хрипло произнес Олег, стараясь не показать охватившего его замешательства. — Мое «Я» — это, прежде всего, мой разум, а он тебе не подвластен.

— Это правда, но лишь потому, что твой разум мне просто не нужен. Я со своим-то не всегда знаю, что делать. К тому же забавно иметь дело с таким крошечным, беспомощным существом, обладающим собственным разумом. Особенно когда оно пытается нарушать установленные мной правила, рискуя при этом собственной жизнью.

— Ты хочешь сказать, что части твоего тела рассредоточены по всей массе планеты?

— Это твой второй вопрос?

— Нет. Это продолжение первого. Я по-прежнему всего лишь пытаюсь понять, что ты собой представляешь.

— Пусть будет так. У меня вообще нет тела в твоем понимании. Частицы моего «Я», разместившиеся в молекулах этой планеты, по своей сути — энергетические образования. Используя магнитно-гравитационное поле Острана, они могут обмениваться информацией, объединяться в общую систему или распадаться на сколь угодно большое число отдельных, изолированных друг от друга систем. Временно, разумеется. И, следовательно, меня невозможно уничтожить. Ты ведь именно это пытался выяснить, не так ли?

— Ты говоришь как ученый, а поступаешь как малый ребенок. Сколько тебе лет?

— Это второй вопрос?

— Пусть будет так.

— Мне всего лишь два миллиона четыреста восемьдесят тысяч лет по вашему, земному, летосчислению.

— Что значит «всего лишь»?

— Это значит, что представители моего вида живут достаточно долго.

— Сколько именно?

— Точного ответа, как ты понимаешь, быть не может, это зависит от многих причин. В среднем что-то около двадцати миллионов лет.

— Значит, тебе сейчас примерно одна десятая полного цикла развития индивидуума вашего вида?

— Ты правильно понял, но два миллиона — достаточный срок, чтобы узнать за это время намного больше, чем знает вся ваша цивилизация.

— Ты развиваешься слишком быстро, информационный поток отстает от твоего развития. Вот в чем причина всех искажений, и это только начало. Лидянец был прав…

— Выражайся яснее, если хочешь, чтобы я не потерял интереса к нашей беседе.

— Тогда ответь мне на третий вопрос. Зачем ты начал космическую войну? Чем тебе не угодила человеческая раса?

— Но это же так интересно! Разве вы этого не чувствуете? Игра на таком огромном поле, с большим количеством фигур чрезвычайно меня привлекает. Она ни в какое сравнение не идет с тем, что у меня было на этой планете до того, как в космосе появились земляне. Пока над Острадом не закружились их звездолеты и не высадили сюда тех, кого вы называете Тайнами, я вообще не подозревал, что за пределами Острана существует жизнь.