Вальсирующие со смертью. Оставь ее небу - Михаил Март

бывают сентиментальными и плаксивыми. Этот человек имел еще не одну обойму слабостей, о которых нет смысла говорить. Чтобы взглянуть на труп собственного сына, ему понадобилось собирать свое мужество и волю в течение трех суток. Покойника поместили в дачном погребе, уложили на деревянный пол и обложили глыбами искусственного льда. На прощание с сыном отец прибыл в окружении свиты из охранников и телохранителей. Девять молодцов из бывших оперативных сотрудников силовых ведомств, служившие теперь новому боссу с новой зарплатой и новым взглядом на мораль, стояли поодаль в скорбном молчании.

Похоронная процессия спустилась в подвал, где горели свечи, вставленные в бутылки. Бочки с солениями и стеллажи с вином прикрыли черным бархатом. Здесь было холодно и сыро. Хозяин приблизился к покойнику и дрожавшей рукой с золотыми перстнями приподнял белую простыню, открывая тусклому свету посиневшее невинное лицо сына. Застывшая свора силовиков стояла в трех метрах позади у лестницы и наблюдала, как тряслись плечи патрона, как он достал из кармана платок и то и дело подносил его к лицу. Они не видели слез, но понимали, что происходит, они сочувствовали, но не участвовали.

Спустя некоторое время убитый горем родитель и его свита вышли в сад. Здесь ярко светило солнце и щебетали птицы. Патрон щелкнул пальцем, и у его левого плеча вырос главный охранник, руководитель службы безопасности, Борис Карлов.

— Достаньте все необходимое. Похороним его здесь, в саду. Никаких заявлений я делать не буду.

Спустя еще полчаса картина изменилась. Хозяин сидел в своем кабинете в полном одиночестве, а его команда топталась в коридоре возле дверей. Разговаривали шепотом и очень боялись массовой отставки. Если убили сына, то и отца убить нетрудно. А кто виноват?

Прошел еще час, и босс вызвал в кабинет Карлова. Его интересовал тот же вопрос.

Карлов стоял у дверей, вытянувшись в струнку, и ждал приговора,

— Краснянский ответит мне за сына. Вряд ли его дочь доживет до Нового года. Эти вопросы мы решим позднее. Но сейчас я хочу понять одну очень простую вещь. Кто сообщил киллеру о месте пребывания мальчика? И наконец, правда ли, будто он мог воспользоваться удобным случаем и выкрасть деньги из кассы Краснянского?

— Разрешите ответить?

Сидевший в кресле патрон кивнул. Трудно понять, с кем он разговаривал. Не отрывая взгляда от ковра, он изучал его сложный рисунок и параллельно о чем–то говорил. Когда человек в подобном настроении, то возникает вопрос: «В своем ли он уме?» Карлов не мучил себя догадками. Дисциплина и долг являлись для него главными критериями, а сумасшедших начальников он повидал на своем веку немало.

— Позвольте начать с последнего вопроса?

— Говори.

— Я не уверен в вине вашего сына. Его подставили. Люди Краснянского инкассируют игровые притоны и бордели своей территории от трех до пяти часов. К шести часам деньги сдают кассиру, а тот в свою очередь казначею, после того как все инкассаторы сдадут куш. В тот день машина с деньгами, в которой работал ваш сын и его напарник, так и не добралась до кассира. Машину нашли на Лучевом проспекте в Сокольниках. Денег в ней не оказалось. Сборщик лежал на заднем сиденье мертвым. Его задушили. Кто–то пустил слух, будто видели вашего сына в казино «Орион», где он делал крупные ставки. Кассир поднял тревогу, и началась охота. Когда в дело вступают боевики, то остановить их невозможно. Краснянский сделал выводы, но не провел следствия. Мы проверили казино «Орион». Вашего сына там не было. Сборщик подвез его к Красным воротам и высадил, а сам с выручкой отправился к кассиру. Это произошло в пять часов. Мальчик купил торт, вино и отправился к своей подруге, которая подтвердила, что он пришел к ней около шести вечера. Мы его там нашли в одиннадцать и переправили сюда. Здесь самое безопасное место. Дальше вы все знаете. Я приехал на следующее утро и увидел кошмарную картину. Кто и с какой целью решил подставить мальчика, мы не узнаем. Необходимо следствие, но Краснянский не желает вникать в суть. Без помоищ его людей мы ничего не узнаем. Теперь я попытаюсь ответить на другие вопросы. На дачу проникнуть невозможно. Мы исследовали все замки. Они чистые. Отмычки в ход не пускались. Убийца имел ключи и вошел сам. Но кто мог это сделать? Свой! Чужак сюда не проникнет, он и не успел бы получить информацию о месте нахождения жертвы. Это единственная здравомыслящая версия.

— Кто?

— Исходя из логики вещей, убийцей мог быть телохранитель вашей семьи Дим–Дэнди. Ему доверили мальчика, и он привез его сюда поздно вечером. Я сделал контрольный звонок в два часа ночи, и он мне ответил, будто все в полном порядке. Примерно в это же время погиб ваш сын. Как это могло случиться в присутствии такого опытного человека, как Дэнди. Бывший кадровый офицер, десантник, участник нескольких крепких заварушек, отличный стрелок, и вдруг… Окно спальни оставалось открытым. Но с улицы в него попасть невозможно. Сделано для отвода глаз. Дэнди и его жена бесследно исчезли.

— Он работал на Краснянского?

— Так или иначе, но в нашем клане должны быть люди Краснянского. Его информированность не может не удивлять. Это серьезные люди, и выявить их не так просто. Но есть боевики— камикадзе, которых используют на один заход. Они выполняют свой долг в нашем звене и не вызывают подозрений. И только в крайнем случае их используют как новогоднюю хлопушку с конфетти. Выстрелил и выбросил.

— Почему ты его не вычислил?

— Он хороший работник. Его не заслали, а завербовали. Каждому человеку можно наступить на мозоль, и тот не выдержит боли. К сожалению, у вас нет своих людей в лагере Краснянского, и мы не получали информации агентурного характера с той стороны. Я вносил вам предложения о создании соответствующей структуры, но вы встретили предложение без энтузиазма.

Хозяин оторвал взгляд от ковра и внимательно взглянул на своего слугу.

— Я хочу сам лично допросить убийцу. Приведи ко мне Дим–Дэнди. Живьем.

— Хорошо. Я распоряжусь…

— Распоряжаюсь здесь только я. Ты, и никто другой, найдешь мне убийцу и приведешь в этот кабинет. В кандалах. Если ты его не найдешь, то отвечать придется тебе. Ступай!

Побледневший холоп освободил помещение и покинул усадьбу. Гончему псу дали фору, а пес не мог заблудиться в пределах беговой дорожки. Проблема заключалась во времени, а не в сложностях поиска.

Боб Карлов облегченно вздохнул. Пронесло. Он ждал худшего. Когда