Институты и путь к современной экономике. Уроки средневековой торговли - Авнер Грейф

Исторические знания привлекают наше внимание к институциональным элементам, с большей вероятностью дополняющим, координирующим или входящим в состав института, существование которого мы пытаемся установить. Знание о том, что коммуны существовали в Европе до начала расширения торговли, заставило нас обратить внимание на их возможную роль в институтах, обеспечивающих исполнение контрактных обязательств, которые поддерживали обезличенный обмен. Признание того, что кланы стали важными социальными образованиями в Италии до установления Генуэзской республики, привлекло внимание к институтам, включающим в качестве собственных элементов именно эти кланы.

Дедуктивная теория также играет важную роль в разработке гипотезы о релевантном институте. Теория усиливает нашу способность вырабатывать гипотезы, устанавливая причинно-следственные механизмы, поддерживающие различные институты, проблемы, которые должны преодолеть институты определенного типа (например, основанные на репутации или правовые), чтобы быть эффективными, а также общие условия, при которых тот или иной институт может быть самоподдерживающимся.

Таким образом, общие теоретические положения указывают на данные, которые помогают выделить релевантный институт и даже выбрать определенный институт из ряда альтернатив.

При разработке гипотезы о том, что магрибцев подталкивали к определенному поведению именно репутационные соображения, теория позволила нам заметить важность определения того, считали ли купцы смошенничавшего агента «плохим парнем», который будет продолжать мошенничать и в будущем, или не считали. Общие теоретические положения позволили понять, какие данные необходимы для решения этого вопроса. После того как в теоретическом и эмпирическом анализе удалось уточнить относительную иррелевантность модели «плохого парня» с неполной информацией, теория указала на другие проблемы, которые в этом случае должны были преодолевать институты, основанные на репутации.

Например, она обращала внимание на необходимость смягчить проблему конечных игр и сохранить убедительность передачи информации о фактах мошенничества даже тогда, когда мошенничества не обнаруживаются. (В Приложении В иллюстрируются общие принципы использования дедуктивной теории при разработке гипотезы о релевантных институтах в частном случае институтов, основанных на репутации.)

Все модели поведения приписывают взаимодействующим индивидам определенные предпочтения. При изучении институтов полезно составить представление о предпочтениях релевантных акторов, не допуская при этом ошибочного суждения, согласно которому предпочтение обязательно проявляется в поведении. Предпочтения являются ненаблюдаемыми. Они разнятся в разных исторических эпизодах и часто являются эндогенными для рассматриваемого института. Кроме того, институты вклиниваются между предпочтениями и поведением, усложняя их разграничение на основе наблюдаемого поведения, если не были выделены соответствующие институты. Однако для установления существования институтов вполне может потребоваться знание предпочтений.

Эта проблема пока не имеет успешной эмпирической стратегии своего решения. В общем и целом предпочтения следует устанавливать либо индуктивно (на основе знания более широкого контекста), либо на основе некоторого дедуктивного допущения. В обоих случаях проверка допущения относительно значимых предпочтений – один из этапов процесса проверки всей гипотезы об институте.

При изучении купеческих гильдий я предположил, что ничто не мешало правителям использовать силу принуждения для достижения собственных экономических целей. Исторические данные подтвердили это предположение. При изучении политических институтов Генуи я предположил, что нормы не мешали использовать силу принуждения для достижения политических целей. Затем в анализе было показано, что политические институты одновременно отражали нормы, санкционирующие использование силы, и усиливали эти нормы.

5. Гипотеза и контекстуальные модели

Гипотеза о релевантном институте состоит из суждения о транзакциях, которые были связанными или несвязанными (и соответственно о релевантных лицах, принимающих решения, и их возможных действиях). Речь шла об институциональных элементах, которые связаны с поведением в этих транзакциях и влияют на него. Говорилось о значимых качествах среды, от которых зависят эти институциональные элементы, а также о причинно-следственных отношениях между экзогенными и эндогенными чертами. Хотя в некоторых случаях мы можем оценить данную гипотезу на основе дедуктивного, индуктивного и контекстуального знания, не прибегая к явным моделям, контекстно-специфичная модель часто оказывается полезной для изложения и оценки гипотезы.

Основание для использования моделей, которые покоятся на разделяемом мной допущении, что индивиды действуют так, как если бы они были рациональными, заключается в том, что институты дают микроосновы, необходимые для принятия решений (см. главу V). Именно потому, что рациональность контекстуальна, индивиды могут действовать рационально, преследуя свои четко определенные цели в границах, заданных институтами. Они отражают, воплощают и структурируют ту сферу, которая осознается людьми, принимающими решения, и в которой у них есть четко определенные цели.

Когда для оформления гипотезы используется теория игр, мы излагаем эту гипотезу, задавая правила игры (участников, их действия и информацию, а также отношения между действиями и результатами), убеждения, которые формируются благодаря этим правилам, и различные причинно-следственные связи. Например, гипотеза об институте надзора над соблюдением контрактных обязательств должна определять, какое вознаграждение предполагает желательное поведение; какие санкции должны применяться, чтобы предотвратить нежелательное поведение; кто должен применять санкции; как эти ответственные за применение санкций лица узнают, когда их применять, или решают, какие именно санкции применять; почему они не уклоняются от этой обязанности и почему нарушители не пускаются в бега, чтобы избежать санкций. В любом случае модель признает, что игра, релевантная для взаимодействующих акторов и их поведения в ней, зависит от того, какие транзакции находились во взаимосвязи, как и с каким результатом.

Модель должна быть как можно более простой. Она должна учитывать экзогенные качества ситуации и позволять исследователю изучить причины и следствия эндогенных черт, постулируемых гипотезой. Отдельные элементы модели должны, насколько это возможно, основываться на эмпирических данных и не включать ненаблюдаемые черты ситуации (если только их релевантность не может быть оценена эмпирически – этот вопрос мы обсуждаем далее)[366]. Спецификация, основанная на наблюдаемых чертах, служит двум целям.

Во-первых, она ограничивает множество возможных моделей, снижая вероятность порождения такой, которая не имеет ничего общего с релевантным институтом, хотя и может объяснить его релевантные эндогенные черты.

Во-вторых, отбор допущений на основании эмпирических данных ограничивает возможность (или соблазн) объяснить наблюдаемые феномены допущениями ad hoc, относящимися к ненаблюдаемым чертам ситуации.

Например, я мог бы решить, что доверие между магрибскими торговцами основывалось на их религиозности, близких связях в сообществе или ненаблюдаемых чертах личности – скажем, честности[367]. Каждый из этих факторов мог играть роль в действии коалиции магрибских торговцев, однако контекстно-специфичный анализ подтверждает центральное значение репутационного механизма, основанного на экономических санкциях.

Иными словами, задача состоит в том, чтобы использовать модель для оценки гипотезы. Несложно предложить игру с поведением, которое мы хотим объяснить как равновесный исход. Но мы не заинтересованы в моделировании ad hoc, мы хотим установить действительное существование релевантных институтов, а не постулировать то, что релевантным был один из технически возможных институтов.

Соответственно контекстуальная модель выстраивается в целях оценки гипотезы о формировании определенного института. Там, где это возможно, анализ должен пытаться опровергать важность других институтов, релевантность которых также представляется доказуемой. Однако попытки теоретически определить множество всех возможных институтов могут отвлечь внимание на нерелевантные альтернативы, учитывая информацию об изучаемых индивидах и то, как были отобраны эти институты. Следовательно, модель используется главным образом для расшифровки гипотезы о релевантности какого-либо определенного института, а не для доказательства того, что все остальные осуществимые институты были нерелевантны.