Очень древнее Зло - Екатерина Лесина

и снова. Раз за разом. Иногда совсем не тех, кто был достоин смерти.

Нельзя жалеть ведьму.

Никто и не… это не жалость.

— В какой-то момент я поняла, что так продолжаться не может, что я схожу с ума, совсем как отец. Что демоница приходит во сне. И эти сны… кровь и безумие. А еще со мной говорила матушка. И я решилась. Сперва я попыталась нанять охотников. Это оказалось несложно.

— Не вышло?

— Я сорвалась и убила их, — скащала ведьма, преобразившись в массивного бородатого мужика. Вот так и тянуло поинтересоваться, как же с законами физики и сохранением энергии с массой вкупе. — Как и других… стоило пересечь границу гор, как я теряла разум. Потом… были еще попытки. Купцы. И просто селяне, как ты сказал… ничего хорошего не вышло. Мне пришлось вернуться и искать путь, как обуздать голос в моей голове. Заодно я нашла способ связаться с матушкой. Зеркало… бойтесь зеркал. Никогда нельзя узнать точно, кто скрывается на той стороне.

Учту.

На будущее. Если у меня есть будущее.

— Матушка и помогла. Я сотворила зелье, которое не только помогало использовать суть другого человека. Я словно бы становилась этим человеком. И безумие уходило.

— Оно…

— Вернется. Осталось не так и много. Но я расскажу. Успею. Должна же хоть кому-то.

А ведь язвы оставались, вне зависимости от того, кто стоял передо мной. Женщина. Мужчина. Совсем дитя… и старик с длинным носом, что нависал над белой кучерявой бородой.

— Матушка сказала… договор… я должна исполнить договор. Она обещала родить дитя и принести его в жертву. Это двойная жертва. Мать отдает ребенку часть себя. Своей души. Она связана с новорожденным. А потому, принося его, убивает и себя. Добровольно. Сложно объяснить, но энергии много… только она не стала. Она меня любила. Наверное.

Никто не ответил.

— Она сказала, что демон обманул. Что он обещал ей жизнь, а она стала нежитью. Что её заперли. Что я должна открыть путь. Найти кого-то, кто достаточно силен, чтобы удовлетворить демона. И тогда тот освободится. А освободившись, отпустит и меня. И нас.

— Но ты убила демона?

Что-то у нее с логикой. Или у меня. Но как-то сомневаюсь, что демоница имела в виду, что в жертву надо принести её сына.

— Демонам нельзя верить. А я… я устала быть кем-то. Я уже забыла, кто я. На самом деле и…

Она подняла пальцы, которые стали тоньше.

— …и просто хочу покоя…

— Поэтому убивала?

— Не поэтому. Но… я пыталась жить. Как обычный человек. И даже получалось. Местами. Но потом приходил голод и…

Она тряхнула головой, преобразившись.

— Его звали Киган. Он был моим мужем. Третьим, кажется. Хорошим. Он меня любил. А я выпила его. И его сестру. И её детей… и всех-то. Я так долго терпела… а это Никса. Добрая женщина, которая нашла меня в лесу и взяла домой.

Не старая еще, сохранившая остатки красоты.

— Её я тоже убила. Два года мы прожили вместе, а потом… и многих. Многих! — ведьма сорвалась на крик. — А я… я не хотела править миром! Я хотела жизни! Нормальной! Чтобы семья, дети… чтобы никого не убивать!

Черные язвы расползались по коже. И снова мелькали лица. Сколько же их…

Артан держит руку на мече.

— Но получилось… я думала, что доберусь до демона. Выпущу матушку. А дальше… не знала. Но убила бы. Я хотела убить демона. Однако так даже лучше. Я… чувствую, что… они там. А мы здесь. Тьма… она осталась, вы не надейтесь. И выплеснулось её изрядно. Но со временем уйдет, да…

— Ричард, — я убрала-таки руку. — Что… что нам делать?

Странно спрашивать совета у той, на чьем счету многие и многие жизни. Но она ведь… она ведь сама говорила, что училась.

Книги там читала.

Правда, не совсем того профиля.

— Тело. Сила. Душа. Тело исцелилось, — ведьма подула на собственную руку, и рожденный ею ветер слизал кончики пальцев. Закрутил тонкой нитью праха. — Силу ты отдала почти всю. Осталось вернуть душу…

— И как?

— Понятия не имею, — ведьма смотрела, как поднимается тонкая ниточка пепла, выше и выше, закручиваясь спиралью. Будто кто-то там, на небесах, взялся распустить её тело. — Я ведь тьма… а души — это к свету.

Глава 49 Где свет одерживает победу

«И коль станет жаловаться человек на тоску сильную, беспричинную, на волнения душевные и иные печали, то след составить гороскоп, опираясь на книгу великого Аффлея Апалузского и таблицы его. Сии признаки свидетельствуют о болезни черной меланхолии, которой подвержены многие смятенные души. Для избавления от оной лучше всего подходит паштет из заячьих мозгов, который надлежит втирать в десны. И растворенный в винном уксусе жемчуг, каковой надлежит потреблять перед обедом и после оного в малом количестве…»

«О хворях душевных и способах их излечения»

Ведьма рассыпалась пеплом, который лег на мрамор, смешавшись с пылью и грязью. И стало тихо.

— Она и вправду умерла? — поинтересовалась Брунгильда. — Или это еще одна ведьмина шутка?

— Нет, о великолепнейшая! — Легионер отвесил поклон. — Мне случалось видеть подобное. Ведьмы — суть твари, продавшие душу тьме. И та точит их, выпивая жизненные силы. Тьма дает плоти нетленность, но когда силы души иссякают, время берет свое. Сами ведьмы чуют близость конца.

Артан присел и коснулся пепла.

Ничего.

Странно, что ничего он не чувствует. Ни удовлетворения, ни радости… ни даже беспокойства, потому как мир все-таки спасли. И древнее зло… в общем, получилось как нельзя лучше. Повергать кого-то не хотелось бы. А так… пусть теперь демоны с ним разбираются, с этим древним злом.

Демонов не жаль.

А кого…

На голову упал камешек.

И Артан посмотрел наверх. По потолку, покрытому сложной вязью узоров, ползла трещина. Широкая такая. И главное, что с каждым мгновеньем она становилась длиннее.

И шире.

— Уходить надо, — сказал он, не особо надеясь, что будет услышан.

Принцессы… в странных нарядах однако, но все же, сидели. Кто-то на обломке колонны, кто-то прямо на полу. Рыжий парень вовсе растянулся поверх выбитых на камне линий. И руки на груди сложил. Глаза прикрыл.

Правда, почувствовав взгляд, все же открыл один. Левый.

Артан указал на потолок. Посмотрели все. И рыжий поднялся, подал руки Мудрославе и Летиции.

— Вправду надо, — сказал он отчего-то виновато. — А то ж… я не уверен, что опять со щитом получится. Тогда больше со страху…

Со стоном поднялась Ариция.

— Его надо уносить, — Ксандр склонился над телом Повелителя Тьмы.

Надо