Огонь ведьмы - Джеймс Роллинс

— Ты знал, что нас поджидает наверху, однако твой язык молчал!

Могвид отчаянно пытался найти слова, которые позволили бы ему выкрутиться. Но ничего не получалось.

Тол'чак устремился к нему. Через мгновение огр заполнил собой весь туннель, и Могвид закрыл голову обеими руками. Он ощутил жаркое дыхание огра и сжался, ожидая удара когтей.

— Почему? — зашипел Тол'чак, и его голос стал еще страшнее от кипевшей, но сдерживаемой в нем ярости. — Почему ты нас предал?

Могвид понимал, что должен что-то ответить. Тол'чак едва владел собой и мог убить в один миг. Но что ответить? Он действительно их предал. Только Рокингем сумел бы найти слова и обмануть огра. Могвид представил себе фальшивое лицо своего союзника. Да, Рокингем знал бы, что сказать, и как только Могвид подумал о нем, он сразу же сообразил, как следует поступить. Рокингем кое-чему его научил. Зачем отрицать?

Могвид постарался успокоить дыхание и несколько раз сглотнул, не обращая внимания на едкий запах разозленного огра.

— Я знал о крылатых зверях, — наконец признался тонким голосом Могвид.

И тут же ощутил тяжелое горячее дыхание Тол'чака:

— Ты признаешься?

— Да. — Могвид закрыл глаза и представил себе Рокингема. — Но мне пришлось. Ни'лан осталась заложницей, чтобы заставить меня молчать.

— И ты принес всех нас в жертву ради одной Ни'лан?

— Нет, им нужна была только девушка. Они поклялись, что остальные смогут уйти.

Тол'чак ничего ему не ответил.

Могвид решил тут же воспользоваться моментом, как это сделал Рокингем со скал'тумами.

— Я ничего не знал о девушке, но нифай дружат с моим народом — и с твоим тоже. Много веков си'лура и нифай были союзниками. Я не мог допустить, чтобы она умерла ради спасения неизвестной девушки. Люди нас выслеживали, охотились на нас, убивали, точно зверей. Почему я должен был отдать жизнь друга за жизнь неизвестного врага? Вот почему я согласился.

— Ты мог бы нас предупредить, — сказал Тол'чак с сомнением.

Могвид нанес следующий удар:

— Мой язык не дает лживых обещаний. И хотя я заключил подлое соглашение, я поступил так, чтобы спасти невинную жизнь. Если я дал слово, то уже не в силах его нарушить. А ты? Разве у огров другие законы?

Тол'чак опустился на пол туннеля:

— Нет, но подобное предательство одного из моих предков привело к проклятию моего народа, а я был вынужден отправиться в путешествие.

Могвид почувствовал, что сейчас ему нужно помолчать.

— Я приношу свои извинения, — сказал огр после долгого молчания. — Дорога чести часто бывает трудной.

— Твои слова произнесены с уважением, — с серьезным видом сказал Могвид и склонил голову, едва сдерживаясь, чтобы не захохотать. — Я принимаю твои извинения.

Они услышали, как вновь закричала девушка.

Воин прижал Элену к груди. Серое щупальце, толщиной с бедро мужчины, покрытое красными пятнами, обвилось вокруг талии и груди Бола.

О боги неба! Эр'рил отшатнулся и сделал несколько шагов назад, увлекая за собой девушку.

Большие щели, похожие на разинутые рты, присосались к одежде и коже старика. Прежде чем Бол успеть поднять руки, чтобы защититься, он содрогнулся. Его рот открылся, но он даже не смог закричать. Потом его тело обмякло.

Щупальце начало расти, оно подняло хрупкое тело Бола и швырнуло его, словно тряпичную куклу, к опушке леса. Теперь Эр'рил понял, что убило волшебника. Множество твердых шипов, высунувшихся из алых ртов, пробили тело старика. Из кончика каждого шипа сочилась красная масса — яд. Затем они скрылись в своих ртах.

Элена безвольно опустилась на землю, не сводя глаз с неподвижного тела дяди.

Эр'рил попытался поднять ее одной рукой, но ослабевшие мышцы не справлялись с этой задачей. Он не сумел удержать девушку. Тогда он потащил ее за собой, но его сапоги скользили по влажной земле и опавшей листве. Он с ужасом смотрел на то, что их ждет, если они не успеют добраться до деревьев.

Грудь Рокингема раскрылась, как рассеченная дыня, и из нее вырвался фонтан черной энергии. Из пустоты в мир вылезали щупальца и, извиваясь, ползли вперед.

Теперь Эр'рил понял, как Темному Властелину удавалось их выслеживать. Рокингем не был человеком, во всяком случае, перестал им быть — он являлся сгустком черной магии. Эр'рил слышал о существовании таких чудовищ. Это был голем, пустая оболочка, созданная из мертвого сердца самоубийцы.

Он продолжал тащить девочку подальше от чудовища, вылезающего из груди Рокингема.

За щупальцем показалось существо из кошмаров. Эр'рил и представить себе не мог такое отвратительное создание. Его разум отказывался воспринимать то, что видели глаза.

Щупальце было вовсе не рукой, а языком чудовища. Вскоре появился распухший рот, собравшийся в складки вокруг ядовитого языка. Когда губы разошлись в стороны, стали видны похожие на пилы зубы, сверкающие, как битое стекло. Их ряды уходили далеко в глотку.

Над ртом шевелились сотни тонких стебельков, каждый длиной с руку Эр'рила, которые заканчивались черными сферами размером с куриное яйцо. Инстинкты Эр'рила подсказали ему, что это не глаза, а какой-то другой орган чувств, недоступный его пониманию.

Пронзительный вопль, подобный крику тысячи умирающих кроликов, вырвался из глубин химеры.

Она наконец выбралась на поляну.

Ладонь Элены выскользнула из руки воина и упала в грязь. Он попытался сдвинуть девушку с места, но силы его оставили. Эр'рил лихорадочно оглядывался по сторонам, надеясь получить помощь. И увидел, как Мерик тащит Ни'лан вдоль опушки леса. Элв'ин пытался обойти чудовище и добраться до них.

Неожиданно Элена пошевелилась и попыталась подняться на ноги. Шок от смерти дяди прошел, и она увидела, какой ужас движется к ней. Эр'рил помог ей встать.

— Скорее, — крикнул Эр'рил, она кивнула.

Теперь, когда воин больше не нуждался в помощи, он махнул рукой Мерику, чтобы он не пытался к ним добраться, тот сам еле тащил Ни'лан. Мерик кивнул и устремился в лес, под защиту толстых стволов.

Эр'рил и Элена отступали в том же направлении.

К этому моменту чудовище, которое имело длину в четыре человеческих роста, а высоту — в два, окончательно выбралось наружу. Его тело напоминало огромного червя, серая кожа поблескивала от мускуса, над ней поднимался пар в прохладной ночи. Черные и красные полосы украшали бока чудовища. Вдоль бугрящегося торса шли рты размером с большую тыкву.

Неожиданно тело содрогнулось.

Элена закричала.

Из ртов на боках появились десять сочлененных ног, как у гигантского насекомого. Ноги подняли тело от земли. Только язык продолжал волочиться, точно змея в крапиве.