Эндимион (сборник) - Дэн Симмонс

Что касается ковра-самолета, автоматический поиск по образцам ткани не дал результатов. Правда, к сообщению прилагалась записка техника, проводившего анализ: в ней говорилось, что подобный ковер упоминается в легендарных «Песнях» поэта, жившего на Гиперионе около ста лет тому назад.

Когда воскресший и отдохнувший сержант Грегориус прибыл на станцию триста двадцать шесть в Срединном Течении, де Сойя ввел его в курс дела и сообщил также, что, по словам техников, на протяжении трех недель мудривших над порталом, им никто не пользовался, однако некоторые рыбаки утверждают, что заметили как-то ночью яркую вспышку в стороне арки. Кроме того, техники заявили, что проникнуть внутрь портала не представляется возможным, следовательно, нельзя определить, куда он отправил девочку – если, конечно, отправил.

– Как на Возрождении-Вектор, – проговорил Грегориус. – Ну да ладно, зато теперь мы знаем, кто помог девчонке бежать.

– Может, да, а может, нет.

– Стоило ли улетать с Гипериона, чтобы отдать концы здесь? – задумчиво произнес чернокожий гигант.

– А вы уверены, что он погиб, сержант? – Де Сойя откинулся на спинку кресла. Грегориус не ответил. – Думаю, на Безбрежном Море нам больше делать нечего. Через пару дней полетим дальше.

Сержант кивнул. За окнами бывшего кабинета управляющего сверкало в лунном свете фиолетовое море.

– Куда дальше, сэр? По старому маршруту?

Де Сойя тоже глядел в окно, ожидая, когда над океаном поднимется самая крупная из трех лун.

– Не знаю, сержант. Вот закончим здесь… Сдадим капитана Поула на гауптвахту орбитальной станции, ублажим епископа Меландриано…

– Если сможем, – вставил Грегориус.

– Да, если сможем. Нанесем прощальный визит архиепископу Келли, вернемся на «Рафаил», там и решим. Мне кажется, пора прикинуть, куда направляется девчонка. Хватит следовать выкладкам компьютера.

– Так точно, сэр. – Грегориус отдал честь, взялся за ручку двери, потом остановился. – А у вас нет никаких идей, сэр? В конце концов мы кое-что нашли, ну и…

Наконец взошла третья луна. Де Сойя, продолжая смотреть в окно, сказал:

– Может, и есть, сержант. Может, и есть.

36

Мы дружно налегли на шесты и успели в последнее мгновение остановить плот у ледяной стены. Горели все фонари, но даже их лучи были не в состоянии разогнать царивший в пещере мрак. Над черной водой клубился пар, вместе с которым к потолку пещеры словно поднимались души всех утонувших в реке. Лучи фонарей дробились в ледяных гранях, отчего темнота казалась еще более непроглядной.

– Почему река не замерзла? – спросила Энея, пряча ладони под мышки и притопывая ногами. Девочка надела на себя все, что у нее было, но этого было явно недостаточно, чтобы согреться.

Я встал на колено, зачерпнул воды и попробовал ее на вкус.

– Соль. Вода такая же соленая, как на Безбрежном Море.

А.Беттик осветил фонарем ледяную стену впереди.

– По-моему, вода уходит под лед. Видите?

– Потуши свой фонарь! – воскликнул я. Мелькнул проблеск надежды. – И все остальные тоже. – Мой голос эхом отразился от стен пещеры.

Когда все огни погасли, я вперил взгляд во мрак, рассчитывая увидеть сквозь ледяную стену хотя бы призрак света – намек на спасение, указание на то, что выход из пещеры совсем рядом.

Но тьма была непроницаемой. Я выругался себе под нос и с сожалением вспомнил об очках ночного видения, которые потерял на Безбрежном Море. Сейчас они бы пригодились: если бы откуда-то сочился свет, очки бы его уловили… Некоторое время мы ждали. Я слышал, как дрожит Энея, ощущал, как вырывается изо рта пар…

– Ладно, зажигайте. – Проблеск надежды угас, так и не успев разгореться.

Мы вновь осветили ледяные стены и потолок, под которым продолжал клубиться пар, черную воду, в которую непрерывно падали осколки льда.

– Где мы? – выдавила Энея сквозь барабанную дробь, которую выбивали ее зубы.

Я порылся в своем вещмешке, нашел термоодеяло, которое упаковал еще в башне Мартина Силена, и накинул его на плечи девочке.

– Держи, оно сохранит тепло. Нет-нет, не снимай.

– Я просто хотела поделиться…

Присев на корточки рядом с нагревательным кубом, я включил его на полную мощность.

– Пока еще рано. Что касается твоего вопроса, думаю, мы на Седьмой Дракона. Некоторые из моих клиентов – самые богатые и рисковые – охотились здесь на арктических призраков.

– Согласен, – проговорил А.Беттик, сидевший рядом со мной. При одном только взгляде на голубую кожу андроида становилось, если такое возможно, еще холоднее. Палатка промерзла настолько, что ее материал стал хрупким, как металл. – Здешняя сила тяжести составляет 1,7g. После Падения все работы по терраформированию планеты были остановлены, и большая часть поверхности вновь подверглась гипероледенению.

– Гипер… Чему? – спросила Энея, кутаясь в одеяло. Я заметил, что щеки девочки слегка порозовели. – Что это означает?

– Это означает, что атмосфера Седьмой Дракона замерзла, – объяснил андроид.

Энея огляделась по сторонам.

– Кажется, я вспоминаю, что мама рассказывала мне про это место. Она кого-то выслеживала, и след привел ее сюда. Моя мама была лузианкой, привычной к полуторной силе тяжести, но даже она почувствовала себя здесь не в своей тарелке. Удивительно, что тут течет река Тетис.

А.Беттик встал, посветил фонарем на стену, снова опустился на корточки и ссутулился, стараясь согреться хоть таким способом.

– Что сказано в путеводителе? – полюбопытствовал я.

Андроид достал маленькую книжку.

– Почти ничего, сэр. Тетис провели на Седьмую Дракона незадолго до того, как книга вышла из печати, поэтому приводятся сведения только общего характера. Река протекает в северном полушарии, рядом с границами территории, которую пыталась терраформировать Гегемония. Судя по всему, единственным, что привлекало сюда туристов, была возможность собственными глазами увидеть арктического призрака.

– Ты говорил, на них охотились твои знакомые? – спросила у меня Энея.

Я кивнул:

– Жуткие твари. Живут на поверхности. Очень быстрые и смертельно опасные. Во времена Сети их почти истребили, но после Падения, если верить охотникам, они расплодились снова. Питаются в основном людьми, обитающими на Седьмой Дракона; впрочем, людей тут всего ничего, только потомки первых колонистов. Охотники говорили, что местные – «дикари», как выразился кто-то из них, – охотятся на призраков потому, что больше им охотиться не на кого, и терпеть не могут Орден. По слухам, дикари убивают миссионеров, из жил которых делают потом тетивы для луков.