История Украинской ССР в десяти томах. Том первый - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Смерды делились на две категории — лично свободных членов сельской общины и феодально зависимых. С этими двумя категориями, очевидно, связываются и два типа сельских поселений — с замками и без них. Население, проживавшее вблизи феодальной вотчины, представляло собой категорию зависимых смердов. Наверное, и само появление феодального двора на территории села или вблизи него было результатом присвоения феодалом общинной земли смердов и превращения свободных общинников в феодально зависимых производителей. Жителей сел, отдаленных от феодальных дворов, следует рассматривать как лично свободных смердов, подвластных непосредственно князю как главе или представителю государства. Исторические источники, к сожалению, не содержат данных, которые дали бы возможность установить разницу между лично свободными и феодально зависимыми смердами.
Для характеристики древнерусского села используются археологические материалы, добытые на поселении вблизи с. Комаровка Переяслав Хмельницкого района Киевской области. Расположено оно на левом берегу Днепра на надпойменной террасе, окруженной со всех сторон болотами, водоемами и лесом. Его площадь составляет около 8 га. Природные условия здесь благоприятны для всех отраслей хозяйства и прежде всего для земледелия. Вблизи селища находится большой массив надпойменного чернозема. На селище выявлены остатки жилищ и хозяйственных помещений, размещенных группами, которые соответствуют отдельным крестьянским хозяйствам. Древнерусское село не имело определенной планировочной структуры: каждый крестьянский двор располагался отдельно. На исследованной площади (приблизительно 2 га) селища выявлены остатки 12 крестьянских дворов, а всего их насчитывалось (если допустить одинаковую густоту застройки селения) более 50. Значительные по площади древнерусские селения известны и в других местностях Киевской Руси. На одном из них, на правом берегу Днепра, вблизи бывшего села Кичкаса, обнаружено 57 крестьянских дворов.
На селище вблизи с. Сахновка Корсунь — Шевченковского района Черкасской области исследованы 32 крестьянских двора с жилищами и другими постройками, в которых найдены орудия труда и предметы быта. В одном из них были: наральник, коса, жернова, рыболовные крючки, грузило, ключи, медная и керамическая посуда, медные браслеты и т. п.; в другом — наральник, две косы, ключи; в третьем — наральник и плужный нож, коса, наковальня, молоток, клещи и т. п.
Житель древнерусского села — крестьянин — смерд — был самостоятельным производителем, имевшим все необходимое для ведения собственного хозяйства. Учитывая размеры крестьянских жилищ, можно предполагать, что. семья смерда состояла в среднем из шести — семи человек. Ей принадлежали кроме жилища хозяйственные постройки, скот, пахотные орудия, орудия для сбора урожая, предметы домашнего обихода и т. п.
В летописях имеются конкретные сведения о том, чем владела крестьянская семья. В 1103 г. на княжеском съезде вблизи Долобского озера (на левом берегу Днепра против Киева) обсуждались вопросы об участии смердов в походе против половцев. Поход назначался на весну, время очень неудобное для смерда по двум причинам: он не мог сделать всего необходимого на пашне и должен был участвовать в походе на собственной лошади. Дружинники киевского князя Святополка Изяславича просили его изменить время. «Негодно ныне веснѣ ити, — говорили они, — хочем погубити смерды и ролью ихъ». Владимир Мономах настаивал на походе, указывая на опасность половецких нападений, которые испытывали на себе и сами смерды. «Дивно ми, дружино, — отвечал он, — оже лошадий жалуете, ею же кто ореть; а сего чему не промыслите, оже то начнет орати смердъ, и приѣхав половчинь ударить и стрѣлою, а лошадь его поиметь, а в село его ѣхавъ иметь жену его и дѣти его, и все его имѣнье». В летописи под 1111 г. повторяется этот рассказ и упоминается также гумно смерда.
О наличии скота в хозяйстве смердов находим сведения в «Русской правде». Как сборник законов феодального государства «Русская правда» основное внимание уделяла охране феодальной собственности. Однако она содержит и статьи о крестьянской собственности. Одна из них говорит о неприкосновенности скота смердов.
Для крестьянского хозяйства большое значение имели промыслы, являвшиеся дополнительным источником существования. Кроме того, продуктами промыслов крестьяне в значительной мере выплачивали государству и феодалам дань.
Площадь пахотной земли смерда зависела от многих факторов: от общей площади, пригодной для обработки земли в данной местности, наличия здесь феодального хозяйства и земли, обрабатывавшейся в этом хозяйстве, от производственной возможности крестьянского хозяйства и т. п. Но основным фактором была производительность орудий, которыми пользовались смерды. При помощи рала или плуга смерд мог обработать в среднем около 8 десятин земли. Если прибавить землю, которая при трехпольном севообороте находилась под паром, то площадь пахотной земли в крестьянском хозяйстве, обеспеченном пахотным орудием, составляла примерно 12 десятин. Очевидно, эта средняя норма землепользования в крестьянском хозяйстве составляла и единицу налогового обложения, известную под названиями «рало», «плуг», и «дым». Названия пахотных орудий определяют здесь площадь земли, которую можно ими обработать, а «дым» — само хозяйство, которое тоже облагалось налогом.
Со всей пахотной земли, обрабатывавшейся отдельным крестьянским хозяйством, при тогдашней агротехнике можно было собрать ежегодно около 300 пудов зерна озимых и яровых культур. Такой урожай при условии, что значительную его часть забирали феодал или государство как феодальную ренту и подать, обеспечивал только минимальные потребности производителя и его семьи, расходы по воспроизводству хозяйства.
В лесных местностях Киевской Руси долгое время сохранялись архаические формы хозяйства. Малопригодные для развития пахотного земледелия подзолистые почвы обусловливали продолжительное существование подсечного земледелия, которое было трудоемким и требовало коллективного труда значительного количества производителей. Подсечное земледелие в лесных районах всегда совмещалось со вспомогательными отраслями хозяйства. К ним относились главным образом промыслы — охота, пчеловодство, рыболовство, собирательство. Характер сельскохозяйственного производства в Полесье не дал возможности здесь разделиться значительным производственным коллективам — семейным общинам, так называемым большим патриархальным семьям, как это было в других районах Древнерусского государства.
Семейная община представляла собой коллектив людей, основанный на родственных отношениях его членов, общем хозяйствовании, общем владении средствами производства и потреблении продуктов производства. Такая община являлась характерной формой организации общества при первобытнообщинном строе. Как пережиток местами оставалась она и в классовом обществе. У многих народов, в частности у восточных и южных славян, семейная община в пережиточных формах сохранялась почти на протяжении всего периода феодализма. В России, на Украине и в Белоруссии семейная община, известная под названием «печище», «дворище», существовала еще в XVI–XVII вв.
Внутренняя организация семейной общины сохраняла черты, характерные для первобытнообщинного строя, но в отношениях с обществом была подобна индивидуальному домохозяйству и подчинялась всем законам феодального общества. Во взаимоотношениях с феодалом семейная община отличалась от индивидуального домохозяйства лишь тем, что феодал имел дело не с отдельным производителем, а с коллективом производителей и общался с ним через лицо, стоявшее во главе общины.
Во времена Киевской Руси индивидуальные крестьянские семьи объединялись в сельские территориальные общины, называвшиеся «вервь», «мир», «люди» и «село». Под этими названиями общины известны из «Русской правды» и летописей. Согласно исследованиям советских историков, сельская территориальная община характеризует Русь как феодальное государство. «Русская правда» содержит 15 статей, в которых говорится о верви как об общественной организации сельского населения. Вервь выступает как организация территориальная, а не родовая. «Русская правда», трактуя вервь с юридической стороны, в основу ее прав и обязанностей положила территориальный принцип. Так, за преступление, содеянное на территории верви, при условии, если личность преступника не установлена, на вервь налагался штраф. Если же преступник был известен, то штраф платил он сам как юридически и экономически самостоятельная личность. Вервь платила штраф за известного преступника только в том случае, если последний укладывался в «дикую виру», т. е. выплачивал ей определенный предварительный взнос. Следовательно, члены верви находились не в одинаковом экономическом положении — одни из них платили «дикую виру», другие нет.