Современный Английский детектив - Чарльз Сноу

И мотивы преступлений дяди Джорджа были теперь тоже ясны. Сохранять прежний роскошный образ жизни при его доходах после войны было просто невозможно и, вместо того чтобы заставить тетушку Дэб взглянуть в лицо действительности или хотя бы решиться на это самому, он за год-другой промотал большую часть своего капитала. На последние средства он купил фирму «Такси Маркони» и встал на путь преступлений. Он руководил через Филдера и вряд ли когда видел собственными глазами результаты своих жестоких приказов. Я сомневался даже, были ли его преступления для него самого более реальны, чем варварства примитивных народов, которые он изучал.

Полиция нашла отчеты за четыре года о доходах, полученных им от мелкого террора. Кое-где против фамилии владельца кафе или трактира стояло слово: «Убежден».

Отчеты о скачках были короче и содержали перечень сумм, назначения которых полиция не знала. Но один листок, озаглавленный «Джо Нантвич», был достаточно понятен. Это был список дат и сумм, самая маленькая из которых была сто фунтов. А внизу была подведена жирная черта со словами «Счет закрыт», написанными печатными буквами красивым почерком дяди Джорджа.

Кэт уехала, и журналисты разошлись. Их развлечение кончилось.

— Вы готовы? — спросил я Лоджа. Я подсадил его в Мейденхеде, когда ехал сюда. Он кивнул, и мы пошли к моей машине.

Когда я счастлив, я езжу очень быстро. В тот день для меня не представляло затруднений держаться в рамках дозволенной скорости на всем протяжении извилистых Суссекских дорог. И Лодж выносил мое упрямое молчание всю первую половину пути до Мейденхеда. Наконец он сказал:

— Мисс Эллери Пенн была очень полезна своему дяде. Все, что вы предпринимали, преследуя его, немедленно становилось ему известно. Не удивительно, что он был в курсе всех ваших начинаний.

Я давно сжился с этой мыслью. Но то, что ее при мне высказал кто-то другой, оказало совершенно неожиданный эффект. Молния пробежала у меня по спине и ударила в мозг, и где-то в глубинах подсознания прозвучал тревожный сигнал.

Обе стороны дороги были покрыты кустарником и зарослями вереска. Я замедлил ход, свернул на обочину и остановился. Лодж вопросительно посмотрел на меня.

— То, что вы сказали… я хочу обдумать это, — сказали. Он ждал некоторое время молча, потом спросил:

— Что вас тревожит? Дело закончено. Все ясно. Я покачал головой.

— Есть еще кто-то другой, — сказал я.

— Что вы хотите сказать?

— Есть кто-то другой, о котором мы не знаем. Какое-то доверенное лицо дяди Джорджа. — Несмотря ни на что, я все еще думал о нем как о «дяде Джордже».

Лодж сказал:

— Филдер, управляющий, был арестован. И все служащие Л.С. Перта тоже, хотя их потом освободили. Только два клерка имели какое-то представление о том, что происходило: один ходил на скачки и один — доверенное лицо в конторе. Они получали через Филдера инструкции насчет того, на каких лошадей принимать любые ставки.

— Джо «придерживал» лошадей задолго до того, как дядя Джордж подарил Кэт Поднебесного, и никогда раньше Кэт не интересовалась скачками. Кто-то другой, кто ходил на скачки, должен был работать на дядю Джорджа, — сказал я убежденно.

— Чтобы выбрать лошадь, Пенну понадобилась бы только утренняя газета и программа скачек, ему не нужно было для этого ходить на скачки самому. Ему не нужен был и сообщник на ипподроме, кроме собственного букмекера — Перта. В вас заговорило воображение.

— Дядя Джордж мало что понимал в лошадях, — сказал я.

— Может быть, он притворялся, — сказал Лодж скептически.

— Кэт говорила мне, что, насколько она помнит, он никогда не интересовался скачками. Рэкетом с помощью таксистов «Маркони» он начал заниматься четыре года назад и всего лишь год, даже меньше, как перенес свои махинации на скачки. До этого у него не было причин притворяться. Стало быть, он действительно был полным невеждой в лошадях.

— Может, и так, — сказал Лодж. — Но ничего другого это не доказывает.

— У него должен быть свой человек на ипподроме. Как иначе он мог бы найти жокея, которого легче всего подкупить? — сказал я.

— Может быть, он обращался к нескольким, — заметил Лодж.

— Нет. Иначе об этом были бы разговоры.

— Он пробовал обратиться к майору Дэвидсону, — сказал Лодж. — А это выглядит как грубая ошибка со стороны вашего мифического советчика.

— Да, — вынужден был согласиться я. Я попытался иначе подойти к вопросу. — Есть одна или две вещи, о которых недавно было доложено дяде Джорджу без помощи Кэт. Она ничего не знала о них. Как вы это объясните?

— Какие вещи?

— Обрывок коричневой бумаги, например. Джо раструбил о нем в весовой на Ливерпульском ипподроме. Кэт не было там. А через два дня Джо был убит. А у кого нашли эту бумагу, вы сами знаете.

Лодж задумался.

— Кто-нибудь мог позвонить ей в воскресенье и мимоходом упомянуть об этом.

У меня мелькнула мысль о Дэне. Я сказал:

— Пусть так. Но это показалось бы ей малоинтересным, чтобы специально рассказывать дяде Джорджу.

— Почем знать? — сказал он.

Я завел мотор, и мы молча проехали несколько миль. Хорошо, что Лодж молчал. Мне не хотелось подвергать испытанию глубокое убеждение, что существовал еще один враг, я был почти уверен, что в провале моей памяти хранится воспоминание о том, кто он.

Когда я наконец осторожно сказал Лоджу об этом, он отнесся к моим словам гораздо серьезнее, чем я ожидал.

И через несколько минут размышлений он поразил меня, заявив:

— Может быть, подсознание не дает вам вспомнить, кто этот враг, потому что он вам нравится…

Я оставил Лоджа в Мейдеихеде и поехал в Котсуолд. Войдя в старый каменный дом, где дети шумно бежали через холл к вечернему чаю, я почувствовал, что попал наконец опять в разумный мир. Спилла спускалась по лестнице, держа в охапке кучу летних платьев Полли. Я подошел, встретил ее на нижней ступеньке и поцеловал в щеку.

— Мы с Джоан собирались заняться платьями Полли, — сказала она. — Девочка растет не по дням, а по часам, придется удлинять их…

Я пошел за ней в гостиную, и мы уселись на ковер перед горящим камином.

— Ну как? Все кончилось? — спросила Спилла, бросив платья на пол.

— Думаю, что да. Слишком многое кончилось для меня.

Я рассказал ей о следствии.

— Только благодаря Биллу Джордж Пени был разоблачен. Билл погиб не зря.

Она долго ничего не отвечала, и я видел, как желтое пламя отражается в ее непролитых слезах. Потом она проглотила комок в горле и покачала головой, как будто стараясь сбросить с себя прошлое, и сказала:

— Пойдем пить чай с детьми.

Полли попросила меня заклеить камеру ее велосипеда. Генри сказал, что он придумал несколько гамбитов в шахматах, и попросил меня поиграть с ним после чая. Уильям запечатлел на моей щеке липкий поцелуй и сунул мне в ладонь надкушенное яблоко в качестве подарка. Я снова был дома.

Глава 19

Почти невыносимая мысль о том, что я потерял Кэт, не отпускала меня. Я не мог выбросить эту мысль из головы. Просыпаясь утром, я ощущал, как врывается боль, чтобы испортить мне день. Засыпая, я видел Кэт во сне, она убегала от меня по длинному, темному туннелю. Мне казалось невероятным, что я когда-нибудь снова увижу ее, и я пытался привыкнуть к этой мысли и вести себя благоразумно. Затем, через неделю после суда, я отправился на скачки в Банбери, и Кэт была там. Она была в темно-синем платье, бледная и спокойная, и выражение ее лица не изменилось, когда она увидела меня, а я смотрел на черные тени у нее под глазами. Она ждала меня у весовой и заговорила, едва я подошел.

— Аллан, мне кажется, я должна извиниться перед вами за то, что сказала вам тогда. — Она произнесла все это с видимым усилием.

— Все в порядке, — ответил я.

— Нет… нет, не все. Я подумала о том, что вы сказали… об этих детях, ездивших в школу под охраной тренера по джиу-джитсу… и я поняла, что дядю Джорджа надо было остановить. — Она сделала паузу. — Вы не виновны в смерти тети Дэб. Я прощу простить меня за то, что я это сказала. — Она вздохнула с таким трудом, как будто выполнила неимоверно тяжкий долг.

— Вы проделали весь путь сюда только для того, чтобы сказать мне это? — спросил я.

— Да. Меня мучило, что я была так несправедлива.

— Кэт, дорогая моя Кэт, — сказал я, и в душе моей стал рассеиваться мрак. — Я отдал бы все на свете за то, чтобы это был не дядя Джордж, поверьте мне! — Я пристально посмотрел ей в лицо. — Вы… Вы что-нибудь ели сегодня?

— Нет, — тихо ответила она.

— Надо позавтракать, — сказал я и, не давая ей времени отказаться, взял ее за руку и повел в закусочную. Там я наблюдал, как она ела, сначала едва прикасаясь к пище, а потом с внезапно проснувшимся аппетитом, как краски жизни постепенно возвращались на ее лицо и слабый отзвук прежней веселости зазвучал в ее голосе.