Заколдованный замок (сборник) - Эдгар По

— Масса Вилл велел купить их в городе. Ох, и не дешево они мне обошлись, скажу я вам!

— Но зачем, во имя всего загадочного, твоему «масса Виллу» понадобились коса и лопаты?

— Не знаю, и пусть меня черти к себе в преисподнюю утащат, если он сам это знает! Да только все это из-за жука проклятого, вот увидите.

Поняв, что Юпитер, у которого все мысли были заняты этим жуком, ничем не сможет мне помочь, я вошел в лодку, и мы отчалили. Дул свежий попутный ветер, и уже скоро мы высадились в небольшой бухточке к северу от форта Моултри; затем, пройдя две мили, достигли хижины. Прибыли мы примерно в три часа пополудни. Легран дожидался нас в необычайном волнении. Он так горячо и нервно стал жать мне руку, что я встревожился не на шутку, и мои опасения еще больше возросли. Он был пугающе бледен, а глубоко посаженные глаза его сверкали совершенно неестественно. Осведомившись первым делом о его здоровье, я, не зная, как продолжить беседу, спросил его, забрал ли он у лейтенанта Дж. своего жука.

— О да, — ответил он, густо краснея, — на следующее же утро. Ничто теперь не сможет заставить меня разлучиться с этим скарабеем. А вы знаете, Юпитер оказался прав насчет него.

— В чем именно? — спросил я с недобрым предчувствием.

— В том, что считает этого жука золотым, — ответил он с таким серьезным видом, что у меня упало сердце. — Этот жук принесет мне состояние, — продолжил он, радостно улыбнувшись. — С его помощью я верну утраченное родовое богатство. Так что не удивляйтесь, что я его так ценю. Раз уж судьба решила дать мне его в руки, мне остается только умело воспользоваться ее даром, и он выведет меня к золоту. Юпитер, принеси скарабея!

— Что, жука? Масса, я к этому жуку не прикоснусь… Сами его себе несите.

Легран встал и с важным, преисполненным достоинства видом принес жука, который находился в закрытом стеклянном сосуде. Действительно, жук был на редкость красив, и биологам тогда этот вид был еще не известен… Несомненно, с научной точки зрения ценность его была неоспорима. На спинке у него красовалось три черных пятна, два круглых с одной стороны и одно вытянутое — с другой. Поразительно твердые и гладкие надкрылья действительно сверкали, как настоящее полированное золото. Вес насекомого тоже был очень необычным. Увидев этого жука своими глазами, я не мог так уж строго судить Юпитера. Однако что заставило Леграна принять точку зрения негра, я, хоть убей, не мог понять.

— За вами я послал, — произнес он торжественным голосом, когда я закончил исследовать жука, — для того чтобы заручиться вашей поддержкой и помощью в достижении целей, указанных Провидением и жуком…

— Дорогой Легран, — воскликнул я, прерывая его, — вы явно нездоровы, вам нужно лечиться. Давайте, вы ложитесь, а я останусь с вами на несколько дней, пока вам не станет лучше. У вас лихорадка и…

— Проверьте мой пульс, — сказал он.

Я выполнил его просьбу и не обнаружил никаких признаков лихорадки.

— Но можно болеть и без лихорадки. Уж позвольте мне на этот раз дать вам совет. Во-первых, вы должны лечь в постель. Во-вторых…

— Вы ошибаетесь, — перебил он меня. — Я совершенно здоров, если не считать переполняющего меня возбуждения. Если вы действительно хотите мне помочь, помогите мне от него избавиться.

— И как же это сделать?

— Очень просто. Мы с Юпитером отправляемся в экспедицию на Большую землю в горы, и нам понадобится помощь человека, на которого мы могли бы положиться. Вы — единственный, кому мы доверяем. Независимо от того, чем экспедиция закончится, успехом или провалом, мое возбуждение оставит меня.

— Я с радостью окажу вам любую помощь, — ответил я. — Но не хотите ли вы сказать, что этот чертов жук имеет какое-то отношение к вашей экспедиции?

— Самое непосредственное.

— В таком случае, Легран, я не собираюсь участвовать в этой бессмысленной затее.

— Как жаль… Действительно, очень жаль… потому что тогда нам придется справляться одним.

— Справляться одним! Нет, вы точно сошли с ума!.. Но погодите… Как долго, по-вашему, продлится ваша экспедиция?

— Возможно, всю ночь. Мы выходим немедленно и вернемся, скорее всего, с восходом.

— И вы клянетесь честью, что, когда этот ваш каприз будет удовлетворен и все это дело с жуком (Боже правый!) закончится, вы вернетесь домой и неукоснительно выполните все предписания, которые я дам как ваш врач?

— Да. Клянусь. А теперь в путь. Время не ждет!

С тяжелым сердцем я вышел из хижины вслед за своим другом. В путь мы двинулись около четырех часов — Легран, Юпитер, собака и я. Косу и лопаты нес Юпитер по собственному желанию: мне кажется, больше из страха доверить эти орудия своему хозяину, а не из вежливости или старательности. Настроение его не изменилось, и единственные слова, которые слетали с его уст в течение всего путешествия, были: «Этот проклятый жук». Мне было доверено нести пару потайных фонарей, а сам Легран нес жука, привязанного к концу тонкой бечевки, которого на ходу поворачивал то в одну, то в другую сторону с видом заправского фокусника. Глядя на это последнее очевидное доказательство помутнения рассудка моего друга, я не мог сдержать слез. Тем не менее я посчитал, что будет разумнее до поры до времени потворствовать его фантазиям, хотя бы до первого подходящего случая, когда понадобится применить какие-нибудь более энергичные меры воздействия. Пока же я осторожно пытался выяснить у него, какова цель нашей экспедиции. Зря старался — добившись от меня согласия сопровождать его, он, похоже, утратил всякое желание поддерживать какие бы то ни было разговоры и на все мои вопросы отвечал лишь: «Посмотрим!»

Пролив мы пересекли на плоскодонке и, высадившись на Большой земле, двинулись в северо-западном направлении через дикие и пустынные земли, где, похоже, никогда не ступала нога человека. Легран уверенно вел нас за собой, останавливаясь лишь ненадолго, для того чтобы свериться с какими-то одному ему известными ориентирами, которые, должно быть, запомнил, побывав здесь прежде.

Так продолжалось примерно два часа, пока на закате мы не добрались до мест более унылых и неприветливых, чем все, что мы видели до сих пор. Это была равнина у подножия казавшейся неприступной горы, густо поросшей деревьями до самой вершины и усеянной огромными валунами, которые лежали прямо на земле, будто готовые в любую секунду скатиться в долину. Многие держались на месте только потому, что упирались в деревья. Длинные ущелья, тянущиеся во всех направлениях, придавали картине еще больше строгой торжественности.

Естественная платформа, на которую мы стали карабкаться, была сплошь покрыта зарослями ежевики, и вскоре стало понятно, что без косы нам их не преодолеть. Поэтому Юпитер по указанию хозяина начал прокладывать нам путь к гигантскому тюльпановому дереву, росшему среди десятка дубов, но превосходившему их и все остальные деревья, которые мне когда-либо приходилось видеть, красотой кроны и ствола, размахом ветвей и царственным величием общего вида. Когда мы достигли дерева, Легран повернулся к Юпитеру и спросил, сможет ли он взобраться на него. Старика этот вопрос, похоже, удивил. Несколько секунд он молчал, потом приблизился к стволу и, внимательно осматривая его, обошел вокруг. Затем просто сказал:

— Да, масса. Юп еще не видел дерева, на которое не смог бы залезть.

— В таком случае поторапливайся — скоро станет совсем темно.

— Как высоко лезть, масса? — поинтересовался Юпитер.

— Сначала доберись до веток, а там я скажу… Стой, возьми жука.

— Жука, масса Вилл?.. Золотого жука? — воскликнул негр и стал пятиться в смятении. — Это зачем? Да провалиться мне сквозь землю, если я возьму его в руки!

— Если ты, Юп, взрослый большой негр, боишься взять в руки безобидного мертвого жука, держи его за эту веревочку… Но если ты не возьмешь его с собой, мне придется проломить тебе башку этой лопатой.

— Да что на вас нашло, масса? — пошел на попятную пристыженный Юп. — Вечно вы старого негра обижаете. Я ведь просто пошутил. Чтоб я жука испугался! Да чего его бояться-то?

Он осторожно взялся за кончик бечевки и, держа ее на вытянутой руке подальше от себя, подошел к дереву и приготовился лезть вверх.

Когда тюльпановое дерево, или Liriodendron Tulipiferum, прекраснейшее из американских лесных жителей, молодо, ствол у него ровный и гладкий и часто уходит высоко вверх без поперечных веток, но, когда оно достигает зрелого возраста, кора его становится сучковатой и неровной, а ствол покрывается множеством коротких отростков. Поэтому в данном случае сложность подъема была скорее кажущейся. Обхватив огромный цилиндр руками и коленями, хватаясь за одни сучья и упираясь босыми ногами в другие, Юпитер, дважды чудом избежав падения, наконец втиснулся в первую большую развилку и, похоже, посчитал, что на этом самая сложная часть его задания выполнена. Главная опасность действительно была позади, хотя верхолаз теперь находился футах в шестидесяти — семидесяти над землей.