Час до конца сентября (СИ) - Меандр

- Доброе утро. У Лешки на мангал дрова закончились, забор разбираешь?

- Доброе, жаным. Надоело бегать через улицу. Я тебя разбудил? - Решад повернулся, смущенно улыбаясь.

- Ага. Мне без тебя кошмары снятся, - призналась Ирка. Подошла ближе, прижалась, наплевав на то, что ее мужчина весь мокрый от пота, и ее футболка в момент впитала влагу. - Ты скоро закончишь?

- Почти все сломал, осталось сложить аккуратно, чтоб не мешалось под ногами.

- Доброе утро, дети, я вам как раз яиц собрала. Что Ирочка, тебя тоже разбудил, неугомонный? Зато теперь удобно и нам с тобой, через улицу каждый раз не бегать, - к влюбленным подошла Наиля, протянула соседке корзинку. Как же счастлив ее сын, хвала Аллаху!

- Доброе утро, Наиля-апа, спасибо огромное, - от смущения Ира шагнула за спину любовника, а потом, подумав, что нет смысла прятаться, предложила. - Вы с нами позавтракаете?

- Так я уже успела, по привычке даже в отпуске рано встаю. Завтра на свадьбу Рушании идете вместе?

- Да, мам, сходим, поздравим, когда с регистрации приедут.

- Ну и слава Аллаху.

(21 августа, вторник, +26)

          В шесть утра Решад привычно перешагнул две ступени, поставил тяжелые пакеты с будущими кустами роз на пол, поудобней перехватил в руку небольшой букет нежнейших ранункулюсов, прошел по коридору к спальне, сияя ярче бляхи на ремне курсанта.

Сколько раз порывался подарить ей цветы, но какие букеты дарить девушке, у которой соток пять у дома утопает в цветах, он и половины не знает, что растет, цветет и пахнет. Вспомнил странное название, однажды зацепившее слух, что любит их, ранункулюсы эти, погуглил. Цветы как цветы. Половину Казани объездил, пока нашел.

На днях получил уведомление явиться в военную комендатуру, и сердце оборвалось. Неужели, все-таки, дали ход его рапорту? Обошлось, только получил документы на новое звание, благополучно несколько лет пролежавшие «под сукном», потолок карьеры, когда находишься в запасе.

Не стал звонить, что приедет с утра, а не вечером, как планировал, летел на грани разрешенной скорости, предвкушая, как откроет личную дверь в лето, поцелует, сонную. И спросит, а не хочет ли она, Ирина, свет Александровна, выйти за него замуж? И как она ответит: «Да», иначе и быть не может.

Жена…

Муж.

Несколько дней после разговора с Марсом, Решад примеривался к этим словам, катал, как камешки, во рту, привыкая к звучанию, усмехаясь собственному решению. И не под прицелом появления ребенка. И коробочка с кольцом, выбранным под чутким руководством Женьки, уже лежала в кармане джинсов.

Взялся за ручку двери, ведущей в спальню, открыл. Кровать заправлена. А где сама? Чуткое ухо вдруг уловило вздохи и стоны из соседней комнаты, как будто там… сексом занимаются? Что? Что это?

Мужчина осторожно отступил два шага, нащупал дрожащей рукой в кармане пачку сигарет, прислушался снова. Нет, не показалось. Хотел было распахнуть дверь, но развернулся и быстрым шагом вышел из дома. На террасе остановился, долго чиркая зажигалкой, закурил.

Вдохнул едкий дым.

Выдохнул.

Приехал пораньше, да... Как в дешевом бульварном романе, дерьмо какое. Как странно, в голове стало отвратительно гулко, будто в тыкве на Хеллоуин, только маленькая глупая обезьянка в углу со всего размаху била в литавры: «Бамс! Приперся, любовничек! Ба-амс! А тебе нашли замену! Бамс-бамс! Влюбленный осел!»

Поэтому и не говорила: «люблю», оставляя себе лазейку для второго варианта, для сравнения. Может, и третьего. А можно всех посмотреть?

И это не та нелепая ситуация с ночевкой и устроенным утром показательным номером от Кащея, тут явно слышны стоны обоих участников. И машина ее под навесом, и рядом незнакомый автомобиль. В комнату ушли другую, чтоб не … пачкать.

И на этом спасибо.

Даже не хочется знать, кто тот счастливчик в ее постели. Убьет ведь.

Аккуратно затушил сигарету в пустой пепельнице, обозначив свое присутствие, будто поставил точку, с удивлением посмотрел на цветы, забытые в руке. Брезгливо дернулась верхняя губа.

Как ядовитого паука, положил осторожно злополучный букет на край столика, в последний раз перешагнул ступени и медленно пошел к пролому между участками. Залить бетоном стену на высоту трех метров, выкопать ров, завести в нем крокодилов.

Как же больно, оказывается, как больно…

- Па-а-арус над тобой, поднятый судьбой, это флаг разлуки странствий, знамя вечное! - раздалось где-то в малиннике родным голосом.

Не веря своим ушам, Решад обернулся, и бегом пролетел через огород, перепрыгивая грядки, будто от этой стометровки зависела вся его жизнь. Чуть пританцовывая в такт песни, звучащей в наушниках, Ира собирала ягоды в небольшое ведерко, подпевая руладам знаменитой когда-то «Иверии». Казалось бы, простая привычка любимой напевать за работой, почему он над ней смеялся?…

А кто тогда там, в комнате? Да плевать, хоть Папа Римский, если она - здесь! Мужчина поймал подругу в объятья, зажмурил глаза, пряча предательские слезы, уткнулся в медовые волосы, зацепив при этом бусинки наушников.

- Решад! Ты чего не позвонил, что пораньше получится приехать? Подожди ты, опять ягоды рассыплешь! - девушка исхитрилась повернуться в крепких объятиях лицом к любимому, едва не уронив ведерко. - Чего тебя всего колотит?

- Здравствуй, родная моя. Я так соскучился.

- Здравствуй. Как съездил?

- Ерунда. Главное - ты здесь. Все остальное - не важно.

- Загадочный какой.

- У тебя гости? Может, ко мне пойдем? Ненадолго…

- Да, отец с Женей выходные себе устроили, приехали вчера вечером, сегодня собирались домой. Потерпим немного, ладно? Я тоже соскучилась.

- Отец? - вздрогнул Решад, ослабив объятия.

- А что тебя смущает? Не хочешь знакомиться - сиди до вечера в окопе.

- Да я как-то не думал… Мне Женьки хватает за глаза, остальные родственники были какие-то… - Решад провел пальцами в воздухе, подбирая слово. - Абстрактные. А тут - в живую. Подожди, твой отец и наша Женя приехали вдвоем? Так это они там, э-э-м, спят? Вместе?

- Они. Вместе. И, когда я проснулась, по-моему, они уже не спали. Я тесто на оладушки поставила, и в огород ушла, чтобы не мешать.

- Чем дальше в лес… Не объясняй ничего, боюсь, пойму.

- Идем завтракать? Или ты в окопчик? - хитро прищурилась девушка.

- Идем. Рано или поздно все равно придется обозначиться. Ты будешь смеяться, ноги еще подрагивают. Утро выдалось занимательным, я ж подумал, что там, - кивнул Решад в сторону дома. - Ты… стонешь от счастья. А тут еще знакомство.

- Как тебя раскорячило, - не смогла удержаться от хохота Ира, но через мгновение стала серьезной. - Если я когда-нибудь начну стонать от счастья с другим, ты узнаешь об этом заранее.

- Нет.

- Что - нет?

- Не будешь с другим, Ир, - остановился на половине пути к дому мужчина, развернул любимую к себе. - Я сделаю все, я буду стараться, чтобы даже в принципе у тебя не возникло мысли о других вариантах. Я надолго запомню те ощущения, это страшно - испытать такое. И тебе не дам повода их узнать из-за меня. Обещаю.

- Спасибо, Решад. Я верю тебе, - тихо ответила Ира. - Как же я тебя люблю!

- Повтори, - осторожно попросил мужчина, не веря ушам.

- Люблю, даже боюсь иногда, насколько. Неужели ты до сих пор не понял?

- Эй, молодежь, вы там долго еще целоваться будете? - с террасы выглянула Женька. - Мы голодные!

- Доброе утро, подруга, что, хорошо спится на свежем воздухе?

- Ох, хорошо-о-о! - потянулась довольная Женя.

Из-за стола поднялся мужчина, не уступающий ростом вошедшему, протянул руку, внимательно изучая спутника дочери:

- Александр Рэймович.

- Решад Маратович.

- Давай, Решад Маратович, пока дамы суетятся на кухне, покурим в теньке, - кивнул на выход отец.

 - Все, повел бойца на допрос с пристрастием, - рассмеялась Женя, когда мужчины вышли в сад.