Война. 1941—1945 - Илья Эренбург

В Красной Армии все равны: русский, украинец, белорус, казах, еврей, татарин, таджик. Раны Украины — это раны Узбекистана. Горе Минска — это горе Иркутска. В общей беде мы стали еще ближе друг другу.

Кто из защитников Ленинграда не знает о мужестве девяти воинов? Они отстояли высоту. Когда их окружили немцы, боец Егор Злобин запел «Интернационал». Их было девять, среди них были грузин Николай Джиния и татарин Зинат Гинатулин. Вместе с русскими они защищали свой великий город.

Стойко дерутся на Западном фронте четыре бойца, четыре закадычных друга: узбек Учманов, казах Карагуйдинов, татарин Беспалов и коренной москвич Беляев. Разное у них было детство. Один вспоминает горы, другой — бескрайнюю степь, третий — луга и перелески. Но общее чувство сроднило их: любовь к родине.

Радисты сержант Рувим Спринцон, бойцы Михаил Тютев, Сергей Бубнов, Владимир Люкайтис проникли во вражеский окоп. Оттуда рация сообщала о положении противника. Немцы окружили смельчаков. Тогда раздался в эфире голос Рувима Спринцона: «Огонь по мне!» Еврей, литовец, двое русских — геройская советская семья.

У нас много народов и у нас один народ. Герой Василий Никулин, ленинградец, любил петь: «Знов я буду на Украини, знов побачу ридний край». Василий Никулин прежде не бывал на Украине. Но когда Красная Армия пошла летом 1943 года по освобожденным украинским городам, радостно вздохнул любимый Ленинград. У нас одно горе, одна радость, одна мечта, одна судьба.

У родины нашей много сыновей, но мать у нас одна. Не бывает у человека двух матерей. Одна мать у всех наших народов — у русского и у белорусов, у украинцев и у казахов — родина. Не дадим мы нашу мать в обиду.

Красная Армия теперь наступает. Немцы еще недавно думали, что лето принадлежит им. Но теперь не 1941 год. Многое изменилось: ослабела гитлеровская Германия, окрепла Красная Армия. Теперь русские бьют немцев и летом. Немцы прежде удирали по снегу, теперь им приходится удирать и по зеленой траве. В ужасе немцы спрашивают друг друга: «Что же будет зимой?»

За короткий срок Красная Армия очистила от немцев города Орел, Белгород, Харьков, Таганрог, Дорогобуж, Ельню, Бахмач и другие, освободила Донбасс. В битвах за русский город Орел наряду с русскими отличились украинцы, белорусы, литовцы, узбеки, татары. В боях за Харьков показали себя храбрецами сибиряки и казахи, москвичи и украинцы. Боец Красной Армии, какой бы национальности он ни был, воодушевлен стремлением освободить города и села своей родины от гитлеровской нечисти. Украинцы дерутся, чтобы помочь Пскову, а русские клянутся, что близок час, когда Красная Армия пройдет по улицам многострадального Киева.

Хитер немец, но не на дураков напал. Он не взял нас танками, не возьмет и немецкими «фиглями». Есть пословица: «Один горюет, мир воюет». Мы вместе горюем и вместе воюем, вместе радуемся тому, что родная земля очищается от врага. Мы строили государство для всех: для русских и для киргизов, для украинцев и для чеченцев. В беде мы тоже вместе: локтем к локтю. У нас много народов, много разных языков, но у нас одно сердце.

(Начало осени 1943 г.)

43 000 крыс

Наместник Гитлера Эрих Кох запретил немцам и немкам, не состоящим на военной службе, въезд на Украину. Вряд ли есть нужда в таком приказе: теперь немцев в Киев не заманишь. Направление переменилось: шведские газеты сообщают, что за последние дни 43 000 немцев и немок покинули Украину.

На воротах завода в Мариуполе осталась вывеска: «Акционерное общество Фридр. Круппа. Азовские заводы». Имеются такие вывески и в других городах: в Запорожье, в Днепропетровске, в Киеве. Теперь удирают директора, управляющие, надсмотрщики. Удирают и немецкие помещики. 18 ноября 1942 года «Национал цейтунг» писала: «Наши колонисты быстро освоили богатые земли Украины, в частности Полтавского округа. Корни немецкой культуры за один год ушли глубоко в почву, как корни вековых дубов». Прошло десять месяцев. Теперь колбасники суют в чемоданы и свое барахло, и краденные у жителей вещи, и воображаемые «корни». Герры-дубы толпятся на вокзалах, мечтая попасть в поезд. Освоили землю Украины только мертвые фрицы.

Немцы и немки, «не состоящие на военной службе», хотят выйти сухими из воды. Директора заводов будут клясться, что они по рассеянности оказались в Николаеве. Помещики сошлются на потерю памяти: они не помнят, почему они поселились на берегу Днепра. Грабители, обливаясь слезами, скажут, что они грабили по принуждению. Супруги комендантов, помещицы, блудливые девки из немецких штабов, бившие по щекам украинских девушек, станут визжать: «Мы стучали на машинке…» Но они не спасутся. 43 000 получили только отсрочку. Крысы, которые в черное для нас время накинулись на Украину, будут найдены и опознаны. Они погуляли. Им придется поработать.

17 сентября 1943 г.

Мораль

Поучительна история жены эсэсовца ротенфюрера Зигфрида Глезера. Эта дама проживала в Берлине на Иохимсталлерштрассе в прекрасной квартире и была вполне удовлетворена ходом событий. За четыре года войны она украсила свое гнездышко. Во-первых, ей удалось получить мебель одной еврейской семьи, убитой гитлеровцами. Потом супруг привозил ей из Франции подарки: картины, вазы, фарфор. Ирма Глезер была горда своим салоном, и по четвергам у нее собирались эсэсовские дамы.

В августе должен был приехать из России ротенфюрер. Ирма оглядела свою квартиру и нашла, что чего-то недостает. Недоставало, по ее мнению, кресла в кабинете к письменному столу. Что, если Зигфрид Глезер во время отпуска вздумает писать мемуары? Правда, ротенфюрер, судя по его письму, был скорее громилой, нежели литератором. Но Ирма считала, что кресло в кабинете совершенно необходимо.

Купить? Наивная мысль. Магазины давно закрыты. Существуют, однако, «бюро по обмену домашними вещами». Госпожа Глезер отнесла чемодан и дамский велосипед. Через неделю она привезла домой прекрасное кресло. Это было в мае. В августе же Глезер повезло: ее квартира уцелела, но на Иохимсталлерштрассе было разрушено несколько домов. Ирма, видимо, «впечатлительная натура». Я предоставляю ей слово — она пишет 17 августа своему мужу: «Можешь себе представить: нельзя достать ни сундука, ни чемодана. Я так жалела об обмене. Я даже была в этом бюро, я предложила не только то кресло, но и кушетку, с тем чтобы получить поместительный чемодан. Эти господа надо мной посмеялись»…

Кончились приемы. Закрылся салон. Ирма хочет убежать, но куда сложить бельишко? Впрочем, теперь она сможет обменять гражданское платье мужа на рюкзак — ведь ее ротенфюрер убит у Десны.

В этой маленькой истории большая мораль. Германия хотела обменять свое прежнее существование на блеск Парижа, на украинские нивы, на нефть Кавказа, на сапфиры Индии. Она мечтала о троне. Трон приходится менять на суму, а воображаемые сапфиры и горностаи — на разбитое корыто.

22 сентября 1943 г.

23 сентября 1943 года

Идут бои в 50 километрах от Киева и в 25 километрах от Смоленска. Это — громкие имена, их знает весь мир. Да позволено мне будет оглянуться несколько назад, к тем дням, когда бои шли за небольшие поселки близ Белгорода и Орла: та битва решила многое. Колоссальное (я употребляю прилагательное, столь милое немцам) отступление германской армии в августе и сентябре вызвано провалом немецкого наступления в начале июля.

Один из крупных танковых командиров Красной Армии генерал-лейтенант Катуков говорил мне, что он никогда дотоле не видал столь крупных танковых боев. Немцы в июне не помышляли о «линии Днепра». Они скопили сильнейший кулак, надеясь опять прорваться в самую глубь России и решить войну на востоке летней кампанией. 12 июля в бою за поселок Прохоровка с двух сторон участвовало свыше полутора тысяч танков. Причем это были мощные машины новых типов. Немцы тогда кинули в бой на одном только участке 13 танковых дивизий. Из них девять после битвы им пришлось отвести в резерв. Немцы рассчитывали, что и Красная Армия обессилена, но несколько дней спустя началось контрнаступление мощных танковых корпусов Красной Армии. Немцы долго цеплялись за каждое село, за каждый бугорок. Потом их оборона оказалась разорванной, обойденной. Тогда они начали отступать. Место Гудериана занял доктор Геббельс, который каждый день придумывает новые объяснения бегству немцев.

Что позволило Гитлеру в 1941 году столь стремительно двигаться на восток? Танки. Моторы играли и играют первостепенную роль в этой войне. У немцев тогда было огромное преимущество в танках. Генерал Катуков вспоминает, как ему пришлось драться в октябре 1941 года против Гудериана. У немцев было тогда под Орлом около тысячи танков, у Катукова — шестьдесят.

Два года не прошли даром. Роль танков по-прежнему первостепенна. Но теперь преимущество на нашей стороне, причем мы сильнее не только числом, но и качеством. Самоотверженным трудом наши инженеры и рабочие создали сильные танковые резервы. Все понимали, что от танков зависит судьба и Киева, и Москвы, и Урала. Приведу любопытную справку о том, как понимает народ значение танков. Весной, по почину одного крестьянина, начался всенародный сбор денег на нужды обороны. Жертвовавшие — крестьяне, рабочие, интеллигенция — большей частью указывали желательное назначение их взносов, и вот из семи миллиардов рублей пять предназначались танковым силам. Народ не ошибался: в изгнании врага из России, которое началось этим летом, танки играют ведущую роль.