Избранные труды. Норвежское общество - Арон Яковлевич Гуревич

В VIII—IX вв., как и в период викингов, в Норвегии возникло большое количество сельских дворов, в названиях которых имеется член -setr. Эти дворы, а возможно, также и дворы с названиями на -land и -staö, были созданы на се-терах (см. Hougen В. Fra seter til gârd).

206 О праве давности как предпосылке индивидуального пользования участком в альменнинге см.: Rynning L. Bidrag til norsk almcnningsrett, I, s. 36.

207 F. XIV, 7; Cp. G. 86: в спорах из-за обладания участком, выделенным из общинных земель, выигрывал тот, кто мог доказать с помощью свидетелей, что он владел этой землей в течение 20 лет и более.

208 См. Гуревич А.Я. Свободное крестьянство феодальной Норвегии, с. 93, след.

209 Taranger A. Udsigt..., II, 1, s. 186—187. О. Улавсен в своей работе Jordfællesskab og sameie (s. 53) относил время установления королевской собственности на аль-меннинг к правлению короля Олава Святого, но впоследствии согласился с Тарангером (см. Olafsen О. De «ytre» Almenninger, s. 316—322).

210 По мнению Л. Рейнтона, права короля на альменнинги укрепились с XIII в., а выражение «наш [т.е. королевский] альменнинг» встречается впервые в документе 1336 г. (Reinton L. Sæterbruket i Noreg, III, s. 207—208). Вполне возможно, что более эффективным королевский контроль над альменнингом стал действительно в XIII в., когда окрепла и сама королевская власть, однако, как видно из областных законов, возник он раньше. П. Боргедаль относит признание прав короля на альменнинг предположительно к середине XII в. (Borgedal P. Jordeien-dommcneshistoric i Norge. — «Jordskifteverket gjennom 100 âr». Oslo, 1959, s. 27). В Швеции и Дании права короля на альменнинг (дат. Alminding) установились окончательно в XII—XIII вв. (см. Arup Е. Danmarks historie, I, s. 180, 246—247; KHL, VII, sp. 656, 659 (Jordcjendom).

211 G. 274: «..oc sja bacde utangardz oc innan garôz...»

212 F. XII, 1; XIV, 2. Аналогичный смысл имело y исландцев противопоставление терминов heimhagi и úthagi (Maurer К. Island von seiner ersten Entdeckung..., S. 403).

213 F. XV, 2.

214 G. 91, Cp. F. XIII, 15.

213 G. 242. О. Улавсен (Jordfællesskab..., s. 47-56) приводит относящиеся к Восточной Норвегии данные о существовавшем там разграничении между земельными владениями, называемыми heimrast и útrast. Heimrast и útrast впервые упоминаются в «Ландслове», но со ссылкою на старину (см. Reinton L. Saeterbrukct i Noreg, III, s. 173 f.). Рейнтон указывает на связь heimrast с владением innan stafs, упоминаемым в F. XIII, 13 (Ibid., s. 174). Об оппозиции innmark и útmark см. Ronneseth О. Op. cit., S. 9, 39 и др.

216 G. 149. Морской промысел и, в частности, охота на китов были в тот период важной отраслью хозяйства норвежцев.

217 G. 150. По «Ландслову» (MLL, Vil, 64), король должен был разделить кита, прибитого к берегу альменнинга, с бондами, которые владели альменнингом вместе с ним. По этому же закону (VII, 65), найденный на берегу тюлень подлежал разделу следующим образом: нашедший должен был отдать его собственнику земли, оставив себе */3 туши тюленя, если он нашел его útan garös, и если он нашел его innan garös.

2líi О. Улавсен (Jordfællesskab og sameie, s. 23, 36, 55) утверждает, что земля, расположенная за пределами усадьбы (udmark), считалась столь же полной собственностью владельца, как и земля в пределах ограды (indmark). Однако он сам же признает возникновение владений, расположенных за оградой двора, из альменнинга (Ibid., s. 55, 64). На различия в характере собственности домохозяина на землю innangarös и землю iitangarös указывает и постановление о правилах раздела одаля, содержащееся в «Ландслове» (MLL, VI, 3, 2): земли первой категории следовало делить с помощью палки и шнура, земли второй категории просто на глаз. Многие постановления «Ландслова», касающиеся этих вопросов, были заимствованы из «Законов Гулатинга».

219 В Исландии, где индивидуальная собственность на землю восходит ко времени ее заселения выходцами из Норвегии, в постановлениях обычного права о китах, найденных на побережье, упоминается лишь различие между землей отдельных владельцев и альменнингом (Maurer К. Island von seiner ersten Entdeckung..., S. 415).

220 F. Indi., 19. Ср. G. 145:

221 F. Indi., 18.

222 F. Indi., 17.

223 G. 75.

224 F. XIII, 13.

225 F. Indi., 19.

226 G. 86. В этих спорах в качестве свидетеля мог быть привлечен любой человек, свободный и совершеннолетний, и даже тот, кто работал на участке как раб, если он был впоследствии освобожден.

227 См. G. 90; F. XIII, 10.

22δ В F. II, 23 упоминается вновь обработанная земля (nylænd) в пределах усадьбы (innan stafs); ее собственник должен исполнять за эту землю все полагающиеся повинности.

229 Значительная часть приведенных выше постановлений о заимке новых земель из альменнинга относится к XIII в., когда в Норвегии происходил некоторый подъем сельского хозяйства (см. Bugge А. Ош hvorlcdes Norge var bugget i vikingetid og middelalder. s. 367, ff.). Однако подобные же расчистки широко практиковались и в эпоху викингов (ibid., s. 348—358). Немало сведений о корчевке лесов, их выжигании, создании на расчистках поселений и распашке новых пространств в этот период содержится в «Хеймскрингле» (см. Hkr: Ynglinga s., кар. 37, 40, 46; Hákonar s. gôôa, кар. 13). В свете данных топонимики эти сообщения кажутся верш;ми.

23и См. Haff К. Zum alteren norwegischen und deutschen Alprechte. — VSWG. 26. Bd., Heft. 2. 1933. S. 150; idem. Zu den Problemen der Agrargeschichte des germanischen Nordens. - HZ, 155. Bd., Heft 1, 1936.

231 Изучение структуры средневековой норвежской общины и ее соотношения с иными формами крестьянских общностей показывает несостоятельность утверждений Г.И. Анохина о том, что «именно соседская община» якобы представляла собой «основное производственное объединение» или даже «важнейшее общественное и производственное объединение в сельских местностях» в Норвегии на протяжении всей ее истории в Средние века и отчасти даже в Новое время (см. Анохин Г.И. Общинные традиции норвежского крестьянства, с. 25, 195 и др.). При всей значимости соседских связей в хозяйственной деятельности отдельных крестьянских усадеб, община тем не менее не являлась производственным коллективом, производственной ячейкой была семья в ее исторически изменчивых формах (большая, затем «малая», в новое время — индивидуальная). Г.И. Анохин приписывает норвежской общине функции, которыми она явно не обладала: он пишет, что тингп были внутриобшипным органом крестьянского самоуправления (там же, с. 15,