Наследие (СИ) - Евгения Техтелева

— … Четыре государства — четыре сферы магического искусства: Меотида — земля магии природы, целительной силы воды, Церра — территория силы каменной стихии, магия созидания, Элья — страна воздуха, магия метаморфозы, Дорш — область вечного огня, магия разрушения. Но была еще пятая страна, скрытая от общего внимания — Нурманд, простершийся в подземельях и катакомбах всего мира. Магия Нурманда — потусторонняя, питающаяся смертью и вселяющаяся в пустые тела. Каждой из других магических сфер эта магия была неприятна, поэтому последователи Нурманда претерпевали всевозможные гонения, но и сами были не менее могущественны и жестоки. За половину срока до Переломной Битвы соглядатаи Нурманда смогли посеять раздоры между государствами. С тех самых пор каждая из держав стремилась блюсти чистоту правителей своего рода. Так появились эльфы, демиурги, дварфы, титаны, пироманты. И только люди оставались между ними самими собой, приветствуемые всеми странами…

— И вы решили украсть у меня мое личное время?

Джайра стушевалась. Такой реакции она не предполагала.

— Прошу простить меня за то, что прерываю вашу молитву, ваше высочество, но ваше время не будет зря потрачено, уверяю вас.

Охрана, вопреки своему предназначению, гневно наблюдала за наемницей вместо того, чтобы высматривать настоящую угрозу.

— … Среди людей магия также нашла себе место, появились первые чародеи-люди. Именно они могли владеть магией всех сфер, и в их руках она могла набрать всю свою силу, превратившись в смертоносное оружие. Многие из людей постигли эту силу, но не только государства наблюдали за их возвышением, но и Нурманд. Для того, чтобы хоть как-то вернуть равновесие в мире, одна из династий правителей Меотиды решила постичь все сферы магии. Два сына из эльфийского рода странствовали по свету много лет, набираясь знаний и опыта. Но правителей Нурманда не устраивала такая ситуация, в их планах было умертвить весь мир, чтобы очистить его от вражды и создать новый путем магического вмешательства. У них получилось поселить зависть, а позже — и ненависть к своему брату одного из странствующих меотидцев. И тот присягнул Нурманду…

Сам проповедник тоже большей частью не спускал глаз с визитера принцессы.

— Не тяните, говорите, что вы хотите мне сообщить.

— Мне нужна ваша помощь.

Принцесса в изумлении повернулась к Джайре, встретившись с ее сверкающими глазами.

— Помощь?.. Не понимаю, как вообще я способна вам помочь?

— Способны. Отдав всего один приказ, вы облегчите мне очень сложное дело.

— О чем вы? Какое это дело?

Наемница снова огляделась. Их шепот все больше привлекал к себе посторонних.

— … Предав своего брата, он покорял своей мощью государство за государством, заражая их мраком и превращая в неживых существ, покорных своему господину. Старший брат остался на стороне мира и созвал огромную армию из всех стран, чтобы низвергнуть брата. Обладая магией всех сфер и постигнув всю ее суть, он получил дар, который и поныне называют Светом Всепрощения. С помощью этого дара он смог разбить большую часть темного полчища, но и сам был сражен стрелой. Его звали Драгонус, младшего же брата — Мортос. И по сей день младший брат остается самым большим злом мира, ибо так и не избавился от ненависти. Он уничтожил все древние предания времен до Переломной Битвы, так что почти никто не помнит, как был сотворен тот мир, какой он есть сейчас…

Проповедь заканчивалась. К передним переборкам подтягивался народ за благословением.

— До меня дошли известия о том, что кто-то из Клана Хладнокровных искал вора Лиса для кражи в Шпиле Королей. Лис отказался от предложенной игры… но решил помешать этой краже, — принцесса, затаив дыхание, слушала ее. — Ему необходимо перехватить эту вещь, но есть очень много преград, одна из них — гвардейцы Шпиля Королей. Если бы вы приказали страже покинуть на одну эту ночь западное крыло, у него появилось бы больше шансов к успеху.

Проповедник, закончив благословение, направился к принцессе с явной целью обезопасить ее от настойчивого просителя. Джайра торопливо зашептала:

— Ваше высочество, только вы мне сможете помочь. Этим самым вы поможете и сами себе.

— Господин, — навис храмовник над ними, — в Храме следует снимать головные уборы и повязки.

Джайра безразлично взглянула на него.

— А что, Создателю важно, как мы выглядим или он не знает наших лиц?

Ответ настолько обескуражил храмовника, что тот растерялся и только открывал рот как рыба.

— Я даю вам добро, — принцесса степенно поднялась на ноги. — Можете идти.

Отметив про себя смекалку принцессы не выдавать важности разговора, наемница поклонилась ей и под общими восторженными взглядами вышла из Храма, нареченная народом тайным соглядатаем принцессы.

На Дворцовой площади было не протиснуться. Вокруг фонтана нетерпеливо переминались с ноги на ногу лошади, представляя собой многоногое и многоголовое существо. Рядом с лошадьми стояли оруженосцы. Все ждали рыцарей и короля. Джайра притулилась к стражнической береговой будке, хорошо скрытая ее тенью. В новой броне и переодетом на белую сторону плаще Кровопийца был неузнаваем, а от прикрепленного на новые ножны двуручного меча, торчащего на уровне головы внушительной рукоятью, многие шарахались, как от огня. Наемницу это не волновало — так было удобней на подобных вылазках.

Главной целью Джайры было, зачем она здесь торчала, — посмотреть, как лучше подобраться к тайному ходу, которым пользовались рыцари, когда хотели подсмотреть, что происходит на Королевском Совете. Не всех туда приглашали. Не все знали об этом ходе, хоть и, по словам Фарена, существует он очень давно. На этот счет она даже позволила себе пошутить словами принца воров: «Хочешь узнать планы врагов — посади их всех за один стол». Если бы виконт не сообщил ей об этом так вовремя, пришлось бы пробираться во дворец вслепую, а так — если принцесса избавит от лишних забот, все будет гораздо проще сделать.

Пока Джайра осматривала дворцовые стены, как бы лучше забраться на них, появился Амнис в сопровождении рыцарей. Несмотря на то, что это было торжество — проводы участников турнира до пристани, где их ждали норфейские корабли — лица рыцарей были далеки от выражения хоть какой-то радости. В то время, как все садились на лошадей, Амнис задержался с приземистым стариком в бархатной бардовой мантии до пят и с огромным медальоном на груди в виде змей, держащих драгоценный камень. Джайра злобно сощурилась, узнавая в этом человеке старого врага. Филиппе Мичлессо, именуемый теперь дворянами господином казначеем, скрывал свое лицо капюшоном даже при разговоре с королем. Он что-то почти с жаром говорил правителю Ардонии, на что тот все больше и больше сводил брови в негодующую кривую линию. Потеряв терпение, Амнис закричал на казначея, да так, что услышали все, кто был на площади: