Гостья - Стефани Майер

— Иен? — Я разглядывала окровавленную ногу Джейми.

— Да?

— Принеси чего нибудь вкусненького, а? Иен пристально посмотрел на меня.

— Хорошо, скоро буду. — Он сделал ударение на слове «скоро».

Я притворилась, будто изучаю рану. Шаги Иена затихли вдали.

— Ты на меня не сердишься? — спросил Джейми.

— Нет, конечно.

— Я знаю, ты не хотела, чтобы я уходил.

— Главное, теперь ты в безопасности. — Я рассеянно погладила его по руке и тряхнула головой: отросшие волосы, которые теперь доставали мне до подбородка, закрыли лицо. Так легче врать.

— Подожди ка, я кое что забыла сказать Иену.

— Что? — спросил он, смущенный моим тоном.

— Один побудешь?

— Конечно, — оскорбился он, сбившись с мысли.

Прежде чем он спросил еще что нибудь, я вынырнула из комнаты. В коридоре никого не было, Иен ушел. Мне следовало поторапливаться: он уже что то подозревал, поскольку заметил, как я отнеслась к вымученному объяснению Труди. Скоро он вернется.

Стремительным шагом, но не срываясь на бег, я пересекла большую площадь — с уверенным видом, словно по делу. Мне встретилось всего несколько человек: Рид шел в купальню; Рут Энн и Хайди разговаривали в восточном коридоре; Лили и Уэс, взявшись за руки, стояли спиной ко мне. Никто не обратил на меня внимания. Я сделала вид, что южный коридор меня не интересует, и юркнула туда в последнюю секунду.

В кромешном мраке коридора я бросилась бежать: ноги сами несли меня знакомым маршрутом. Я чувствовала: что то происходит. Как в прошлый раз, когда Джаред с остальными вернулся из похода, и все ходили расстроенные, док напился, и никто не отвечал на мои вопросы. Все повторялось — от меня скрывали, что происходит. Если верить Иену, мне не надо было знать. По спине побежали мурашки: может быть, и впрямь не надо…

«Надо. И тебе, и мне».

«Я боюсь».

«Я тоже».

Стараясь не шуметь, я побежала в глубь темного туннеля.

Глава 40

Ужас

Услышав голоса, я замедлила шаг. Вряд ли это был док: я еще не подошла к лазарету. Возвращались остальные. Я вжалась в стену и, крадучись, как можно тише, скользнула вперед, прикрыла рот рукой, заглушая звук дыхания.

— Сколько можно! — пожаловался кто то.

Я не поняла, чей это голос. Видимо, я не слишком хорошо знала говорившего. Может, Виолетта? Знакомые унылые нотки. Значит, мне не показалось — последние сомнения были развеяны.

— Док не хотел. На этот раз Джаред настоял. Теперь говорил Джефри, точно он, хотя голос звучал несколько иначе: в нем слышалось подавляемое отвращение. Разумеется, Джефри участвовал в вылазке вместе с Труди. Они все делали вместе.

— Он всегда был ярым противником этой затеи… — Я узнала голос Трэвиса.

— У него появились… причины, — сердито сказал Джефри.

Собеседники прошли всего в футе от меня; я прижалась к камням и замерла, не дыша.

— По моему это мерзко, — пробормотала Виолетта. — Отвратительно. Ничего у нас не выйдет.

Они шли медленно, словно на плечи давил груз отчаяния.

До меня больше не донеслось ни слова. Я стояла неподвижно. Шаги чуть стихли, но дожидаться, когда они совсем уйдут, я не могла. Возможно, Иен меня уже разыскивает.

Крадучись я пробиралась по проходу, и при первой же возможности снова пустилась бежать. Первые проблески дневного света проникли в извилистый туннель, и я перешла на шаг. Я знала: еще немного, и покажется вход во владения дока. Я шла по изгибу туннеля, свет становился все ярче.

Теперь я двигалась осторожно, бесшумно переставляя ноги. Было очень тихо. На миг почудилось, что я ошиблась, и здесь никого нет. Вдали показался вход — белый солнечный свет лился из неровного проема на стену. До моих ушей донесся тихий стон.

Я на цыпочках подошла к самому краю проема и прислушалась.

Стон повторился. К нему добавился еще один звук: тихое, ритмичное постукивание.

— Ну, ну же! — раздался хриплый голос Джеба. — Все хорошо, док. Не принимай близко к сердцу.

Из комнаты доносились приглушенные шаги, шуршание ткани, шорох. Судя по звукам, внутри прибирались.

Пахло странно. Необычный запах… металлический, но не совсем — сложно было определить, на что он похож. Я совершенно точно чувствовала его впервые — и в то же время он казался смутно знакомым.

Я боялась заглянуть в комнату.

«Что они нам сделают? — заметила Мелани. — Прогонят?»

«Ты права».

Если это было худшим, чего мне стоило бояться, то определенно произошли большие перемены. Я сделала глубокий вдох, снова обратила внимание на странный, мерзкий запах и скользнула внутрь.

Никто меня не заметил.

Док опустился на колени, уткнув лицо в ладони, его плечи вздрагивали. Джеб склонился над ним, гладя по спине. Рядом с одной из коек в центре лазарета Джаред с Кайлом раскладывали грубые носилки. Лицо Джареда превратилось в прежнюю суровую маску.

На обеих койках лежало что то, накрытое темно зелеными простынями — продолговатое, неправильной формы. Какие то знакомые очертания и изгибы…

В изголовье, на освещенное место, перетащили самодельный стол дока, который серебрился металлическим блеском — блестящие скальпели и всевозможные устаревшие медицинские приспособления, названий которых я не знала.

Но кое что серебрилось гораздо ярче: мерцающие обрывки серебра, изуродованными спутанными комочками рассыпанные по столу… Тонкие серебряные нити, обнаженные, разорванные, растянутые… Брызги серебристой жидкости запятнали стол, простыни, стены…

Мой истошный вопль разрезал тишину. Лазарет напоминал бойню. Я закричала. Комната завертелась, закружилась вокруг меня, все смешалось, и я потеряла выход. Стены, забрызганные серебром, встали передо мной, отрезая пути к бегству.

Кто то выкрикнул мое имя, но я не узнала голос. Крик прозвенел слишком громко. Голова заболела. Сочащаяся серебром каменная стена надвинулась на меня, и я упала на пол. Меня подхватили грубые руки.

— Док, помоги!

— Что с ней?

— У нее припадок?

— Что она увидела?

— Ничего. Тела прикрыты.

Ложь! Тела были выставлены на показ, разбросаны страшными, бесстыдными сгустками по блестящему столу — расчлененные, препарированные, изувеченные тела, подвергнутые изощренным пыткам, разорванные на куски…

На столе лежали поникшие рудиментарные щупики передней части детского тельца. Это же ребенок! Кроха! Искалеченный малыш, небрежно брошенный в лужице собственной крови…

Желудок взбунтовался, как и стены, желчь подступила к горлу.

— Анни? Ты меня слышишь?

— Она в сознании?