Дневники: 1920–1924 - Вирджиния Вулф

сколько медитирую; пою себе дифирамбы и подвожу итоги работы за месяц. Как резко люди раскрываются в обществе или, вернее, раскрывают остальных. Например, Роджер в компании Виты на днях[1301]. Он быстро превратился в студента-нонконформиста, упрямого юношу (мне он казался молодым человеком с честным бескомпромиссным взглядом), который не скажет того, во что не верит. Это произвело на Виту чудовищный эффект; к тому же абсолютная честность – сомнительное качество, которое обычно означает отсутствие воображения. А еще за этим стоит самоуверенность и стремление быть лучше остальных – странно замечать подобное в Роджере, особенно после стольких лет спокойного общения. По большей части он всегда вызывал симпатию. Однако его квакерская кровь несовместима с насыщенной винной жидкостью аристократки Виты, а у нее есть привычка восхвалять искусство и говорить о нем без разбора, что в порядке вещей в ее кругу, но не в нашем. Все было очень сложно, пока не явился старый добрый Клайв и не принялся успокаивать бестолковую аристократичную страстную гренадершу, коей является Вита. Затем пришел Спротт – большего зануды, наверное, не найти.

Еще мы виделись с Олдингтоном[1302], который напоминает торгаша; широколобый, властный, с сальным взглядом, симпатичный прямолинейный человек, который идет по жизни напролом, что мне обычно не нравится. Все молодые люди такие. Но не девушки; в женщинах это раздражает, а в мужчинах приветствуется. Именно эти размышления я хочу вписать в следующий роман, помимо всего прочего.

Марджори и я поцеловались – и там, над маленькой могилой, мы со слезами на глазах поцеловались вновь[1303]. По ее словам, она не смогла у нас работать из-за моей холодности. Она мне нравится; мне нравится ее внутренняя цельность, особенно теперь, когда я пробилась сквозь эту довольно дешевую, словно вещи на распродаже, поверхностность.

Все наши блумсберийские отношения цветут и крепнут. При мысли, что эта группа может просуществовать еще лет двадцать, охватывает трепет, особенно если представить, насколько сплоченной и крепкой она станет. На Рождество я должна написать Литтону и спросить, можно ли посвятить ему «Обыкновенного читателя»[1304]. И больше я, наверное, не буду никому посвящать свои книги. О чем мы говорим? Жаль, что у меня получается записывать беседы.

С Еленой мы обсуждали женскую одежду; она сидела вся такая нарядная и почтенная, в стиле Южного Кенсингтона, с жемчугом, в черном пиджаке с тигровой оторочкой; вся в черном; солидная дама среднего возраста.

«Я люблю езду. Мы с бабушкой объездили весь Кент, в том числе на лошадях. Мы преодолевали по 20 миль в день. Недавно я была на вечеринке, и все говорили о том, как очаровательна миссис Карнеги[1305] (Вирджиния, вы помните миссис Чемберлен?) в своем облегающем розовом платье с глубоким декольте; все женщины в комнате были одеты в платья из жоржета». Дэди имел большой успех. «Очаровательное создание», – говорила она про него, испытывая, по-видимому, облегчение от того, что встретила здесь человека.

Вита говорила о критике. Леди Уэлсли хочет учредить вторую Готорнденскую премию – только для поэтов. Я сказала, что ее надо давать критикам. «Кто такие критики?» – спросила Вита и, будучи увлеченной изучением рецензий на свои собственные книги, на которые и правда ушло немало чернил, добавила, что нет двух критиков с одинаковой точкой зрения. После этого Роджер долго говорил об эстетической и конструктивной критике.

Конечно, мы часто обсуждаем одно и то же. Но издательство не дает скучать. Почти каждый день кто-то приходит. После обеда мне нравится печатать, и я считаю, что это разумно, ведь если бы я только писала и восстанавливала силы, то стала бы похожа на кролика, выведенного инбридингом[1306], и выдавала бы слабые, бледные произведения. Человек по имени Питер Миллер [неизвестный], с которым я на днях познакомилась у Гамбо, подтвердил это. Сейчас у меня много новых знакомств. Есть, например, маленькое существо, напоминающее дрозда, по фамилии Томлин[1307], и он хочет вылепить меня. Сегодня днем срубили дерево на заднем дворе, которым я любовалась из окна своего подвала.

Вулфы вернулись в Монкс-хаус в канун Рождества, взяв с собой Ангуса Дэвидсона. Вирджиния опять помогала Квентину Беллу в создании рождественского выпуска «Чарльстонского вестника» под названием “Дунсиада” – в нем описывались легендарные сцены из жизни Дункана Гранта, – но две семьи так и не собрались вместе; погода была ужасной, и река Уз вышла из берегов.

Приложение 1: Биографические очерки

БЕЛЛ, Артур Клайв Хьюард (1881–1964) – арт-критик. В 1907 году он женился на Ванессе Стивен и, как зять, играл заметную роль в жизни ВВ. В Тринити-колледже Кембриджа он дружил с братом Вирджинии – Тоби Стивеном. С 1914 года брак Клайва был делом удобства и дружбы; вот уже несколько лет важнейшее место в его сердце занимала Мэри Хатчинсон. Ко времени, описанному в данном томе, Клайв имел следующие публикации: «Искусство» (1914), «Немедленное перемирие» (1915), «Семье и друзьям» (1917) и «Халтурщики» (1918).

БЕЛЛ, Ванесса (Несса), урожденная Стивен (1879–1961), – художница, старшая сестра ВВ и наиболее важный (после ЛВ) человек в ее жизни. В 1907 году она вышла замуж за Клайва Белла и родила ему двоих детей. Еще до начала Первой мировой войны Ванесса ушла от мужа и жила с гомосексуальным художником Дунканом Грантом и его любовником Дэвидом Гарнеттом, поддерживая дружеские отношения с Клайвом. В 1918 году Ванесса родила от Дункана дочь Анжелику, ставшую впоследствии женой Дэвида.

ГАРНЕТТ, Дэвид (1892–1981) – писатель и издатель, которого друзья называли «Банни». Дэвид служил во Франции в квакерском отряде помощи, в 1917 году они с Дунканом Грантом жили на ферме Чарльстон и, будучи пацифистами, вместо военной службы работали на ферме Ньюхаус, занимаясь пчеловодством. В 1919 году Дэвид вступил в партнерство с Фрэнсисом Бирреллом, чтобы открыть книжный магазин «Birrell & Garnett» на Тавинтон-стрит, недалеко от Гордон-сквер. Его первый роман «Женщина-лисица» вышел в 1922 году и вскоре был удостоен Готорнденской премии.

ГРАНТ, Дункан (1885–1978) – художник, единственный ребенок майора Бартла Гранта, сестрой которого была леди Стрэйчи. Большую часть детства и юности Дункан провел в семье Стрэйчи. ВВ, вероятно, познакомилась с ним в Париже в 1907 году. Когда ВВ и ее брат Адриан жили на Фицрой-сквер, Дункан стал их соседом, а в 1911 году – жильцом их дома на Брунсвик-сквер. Несмотря на свою гомосексуальность, перед Первой мировой войной Дункан сошелся с Ванессой Белл, которая родила от него дочь Анжелику. Дункан с Ванессой оставались компаньонами вплоть до ее смерти в 1961 году.

КЕЙНС, Джон Мейнард (1883–1946) – экономист, основатель кейнсианского направления в экономической теории, выпускник Итона и Кингс-колледжа Кембриджа, член общества «Апостолов». В 1911 году вместе с Дунканом Грантом и ЛВ он стал одним из самых близких