Василий Храбрый - Сычев К. В.

Два карачевских дружинника быстро поскакали к стенам Севска и подняли вверх руки, чтобы их впустили в город. Но горожане не ответили на их знаки и, более того, выпустили в посланников тучу стрел! Последние укрылись щитами и, развернувшись, помчались назад.

– Нас здесь не ждут, княже! – кричали они, приблизившись к брянскому князю и показывая утыканные стрелами щиты. – Встречают, как врагов!

– Тогда пошли глашатая, – предложил сидевший в седле рядом с русскими князьями татарский полководец.

– Хорошо, – кивнул головой Василий Карачевский.

Теперь к городским стенам подъехал одинокий всадник – громкоголосый карачевский дружинник Голован.

Погорцевав возле стен, он, приставив ко рту ладонь, зычно крикнул: – Эй, севчане! Неужели вы совсем обезумели и не признаете своего князя Василия?! Ваш князь Василий Храбрый ведет свое войско на изменника и бунтовщика Святослава, незаконно захватившего Брянск! Признайте же своего князя Василия и явите нам свою покорность! Но если не послушаете меня, тогда берегитесь!

– Уходите же, враги, от нашего Севска! – донесся вдруг со стены громкий уверенный голос. – Это говорю я, княжеский воевода Супоня! У нас нет такого князя Василия, а в Брянске сидит Святослав Глебыч! Он и есть наш хозяин! Мы не откроем ворота и не пустим ваших людей! Разве мы не видим поганых татар? А где наши, русские воины? Мы не дружим с бусурманами! Уходите!

Голован, выслушав крик со стены, махнул рукой и поскакал назад к своим князьям.

– Воевода не захотел открыть городские ворота! – сказал он, приблизившись к ним, и кратко изложил услышанное.

– Ну, тогда ладно, – усмехнулся князь Василий Брянский, – если они захотели, чтобы мы ушли…Пусть так и будет! Поехали дальше, пока не наступила ночь. А там, после отдыха, пойдем на Брянск!

– Куда спешить? – возразил Шигуши. – Зачем оставлять без наказания этот бесстыжий город? У нас немало сил, чтобы сокрушить эти деревянные стены и захватить многих пленников!

– Тогда на обратном пути, Шигуши, – улыбнулся брянский князь. – А сейчас надо вернуть мне Брянск! Я отдаю этот Севск тебе и твоим воинам! Зачем тебе тащить в такую даль захваченных пленников и губить свою добычу? Мы еще не знаем, придется ли разорять мой Брянск…А вдруг брянцы покорятся без боя и выдадут мне этого мерзкого Святослава? За что их тогда карать? И где же вы добудете пленников? Вот тогда этот Севск и понесет наказание за свою измену…Понимаешь?

– Понимаю, Вэсилэ, – усмехнулся татарский темник и, засунув в рот пальцы, резко свистнул.

Татарская конница быстро построилась в походный порядок и по знаку своего полководца медленно, разгоняясь, двинулась вперед, оставив севчанам лишь возможность с тревогой и смутным страхом размышлять о причине их внезапного исчезновения.

Утром 2 апреля татарское войско подошло к Десне.

– Хорошо, что не повредили мосты, – весело сказал князь Василий Брянский. – Значит, не проведали о нашем походе! Тогда пошли!

– Зачем мне эти мосты? – усмехнулся Шигуши. – Мои воины легко пройдут и по этому некрепкому льду! Река небольшая, это не Итиль-матушка!

– Ну, тогда с Господом! – кивнул головой князь Василий. – Выводи своих людей в чистое поле прямо перед городом! Вон, вдалеке, мой славный Брянск! Сейчас пошлем туда людей и выманим из города этого бесстыжего князя Святослава!

– Разве удастся? – усмехнулся Шигуши. – Неужели этот Святэславэ тебя послушает?

– Послушает, брат! – покачал головой брянский князь. – Ему некуда деваться: надо выходить на битву! Это не покорный ему Севск, а верный мне город! Брянцы не изменят мне, своему законному князю!

В это утро, после обильной трапезы, князь Святослав Глебович беседовал с дорогим гостем – митрополитом Петром, приехавшим в Брянск еще зимой.

Приезд высшего православного святителя в Брянск означал признание важной роли города и удела в жизни тогдашней Руси. Раньше митрополиты, уделявшие все свое внимание лишь суздальской земле и Великому Новгороду, бывали здесь крайне редко, случаем, считая Брянск полудиким лесным городком. Новый же митрополит, наслышавшись о богатствах брянского удела и славе его князей, решил добиться установления дружеских отношений между суздальской землей и сильным Брянском. Одновременно, новый пастырь познакомился с черниговским епископом Арсением и, пораженный его большой начитанностью, обаянием, глубокой религиозностью, задержался в Брянске до середины весны.

Епископ Арсений подробно рассказал митрополиту о последних событиях в Брянске: о захвате города можайским князем Святославом, пленении им законного князя Василия и бегстве последнего из города.

– Это неправедно, святитель, – говорил епископ Арсений. – Нельзя признать справедливыми и жестокие расправы над брянскими боярами! Я теперь не хожу к этому нечестивому князю и не вмешиваюсь в его неправедные дела!

– Тогда надо убеждать этого глупого князя отказаться от недостойных поступков, используя Божье слово, – советовал митрополит. – Не годится владыке уклоняться от этого! Наступит время, и грешный князь одумается!

Однако епископ Арсений, не признававший князя Святослава, настолько разуверился в возможности как-то на него повлиять, что не прислушался к словам высшего священника.

Тогда сам митрополит Петр решил попытаться переубедить князя. Он не раз приходил в княжескую светлицу, благословлял Святослава Глебовича, убеждал его в необходимости примирения с братьями и изгнанным племянником, но всякий раз встречал молчаливый отказ.

Вот и теперь митрополит вел неторопливую беседу, пытаясь вызвать князя на откровенный разговор.

– Русские земли потому страдают от врагов, – говорил митрополит, – что нет дружбы и мира между русскими князьями. Разве не так?

– Так, святой отец, – кивал головой Святослав Глебович, зевая. – Русские князья враждуют между собой без надобности…

– Именно так, сын мой, без надобности! – улыбнулся митрополит. – Но Господь безжалостно за это карает! Неужели ты не хотел бы иметь светлую жизнь после смерти?

– Хотел бы, святой отец, – кивнул головой Святослав Можайский, – но не все у меня получается!

– Зачем тебе, сын мой, этот Брянск? – вдруг спросил митрополит. – Это же – город твоего племянника Василия!

– А теперь мой, святой отец! – сказал, дерзко глядя в глаза митрополита, князь Святослав. – Я никогда не верну ему этот город!

– Опомнись, сын мой! – попытался его увещевать митрополит. – Это же – великий грех! Покайся! Неужели ты не веришь в Господа? Ведь Господь все видит и сурово тебя накажет!

В это время открылась дверь, и в светлицу вбежал княжеский слуга: низенький веснушчатый паренек. – Батюшка князь! – вскрикнул он. – К тебе пришел посланник!