Право быть - Вероника Иванова

— Чтобы губы заранее не раскатывал.

— Он ведь все равно окажется в выигрыше.

— И пусть. Только не перед кем будет голову задирать.

Верно. Победа хороша, только когда ею наслаждаешься в присутствии поверженного противника, и это мы в полной мере ощутили на собственном опыте, когда перекрыли настигнутой нами воровке пути к отступлению.

Не девчонка уже, можно сказать, кровь с молоком, причем топленым: кожа не бледно-белая, а подрумяненная золотистым загаром. Если и горожанка, то проводит ясные дни не в стенах дома или лавки. Хотя ладони отнюдь не нежные, значит, все же не чужда труду. Русые волосы прибраны под платок по-крестьянски, да и одеяние ничем не отличается от тех, в которых красуются прочие селянки, стало быть, оказалась у ворот неслучайно. Либо шалит от скуки, либо нарочно притворяется одной из здешних постоянных прохожих.

— Нехорошо за чужой счет наживаться, милочка.

Девица, только-только собиравшаяся развязать шнурок и, переложив ворованное в свой кошель, избавиться от сумки, как от доказательства вины, вздрогнула и, не оборачиваясь, бросилась от меня в кусты, чтобы тут же оказаться в крепких объятиях Борга.

— Ну-ну, не так быстро! Мы же только встретились, красавица, а ты уже норовишь уйти!

— Чего вам? — огрызнулась воровка и сделала это так привычно, что малейшие способные возникнуть сомнения в виновности благополучно рассеялись: чувствовалось, девица не первый раз попадалась с поличным.

— Что может мужчине понадобится от женщины? — задумчиво протянул Борг, не ослабляя хватку пальцев на округлых плечах.

И в самом деле, что? Всегда одно и то же. Немного любви, немного ласки, и, разве что… Любезной помощи в одном важном деле!

Но как о ней попросить?

— Воровство — не самое достойное занятие.

— Еще докажите! Ничего я чужого не брала, моя это сумка!

Излюбленный прием сыграл с воровкой злую шутку, а мой путь к победе в поединке сократил до одного шага:

— Тогда скажи, что в ней лежит, и если угадаешь, можешь убираться на все четыре стороны.

Расширенные зрачки девицы едва ли не смеялись.

— Деньги там, что же еще.

— И сколько монет?

— Меди на два десятка, — не задумываясь, ответила воровка.

Ну да, кожа толстая, грубая, прощупать под ней что-либо затруднительно, да и времени не было, а на бегу нужно было крепко сжимать, чтобы ни единого звука наружу не вырвалось…

— Меди, значит?

— А ты сам проверь, нечего скалиться!

— И проверю, не сомневайся.

Я высвободил из рук девушки сумку, присел на корточки, распустил узлы шнурка и расправил неровный кожаный круг на траве, чтобы всем было хорошо видно его содержимое.

Девица охнула, выпучив глаза, потом сплюнула в сторону.

— Вот ведь невезуха… Ладно, чего хотите-то? Стражу звать уж точно не станете, никто из-за камней и пальцем не пошевелит. Нарочно подложили, да?

— А если и нарочно, то что?

— Да ничего. — Она скучающе зевнула. — Делайте, что хотели, да разойдемся каждый в свою сторону.

— Ну, если сама предлагаешь… — Мы с Боргом переглянулись, он — пока еще непонимающе, я — заговорщицки подмигивая.

— Только не оба сразу! — предупредила девица. — Я этого не люблю.

— У тебя разве есть выбор?

— Нет, конечно. Но никто ж покочевряжиться не запрещал.

Милая девушка, ничего не скажешь. Но именно такая нам и понадобится.

— А что, Борги, как думаешь, твоему приятелю льстит женское внимание?

— А кому ж не льстит? — расплылся в улыбке наконец-то догадавшийся, к чему я клоню, великан, заставляя и без того насторожившуюся воровку испуганно затаить дыхание.

Девица оказалась недурной актрисой: по меньшей мере половина мужчин, удостоившихся чести наблюдать ее представление, позавидовала капитану караульного приказа, удалившемуся рука об руку с прелестной селянкой, то краснеющей, то бледнеющей от близости бравого офицера. Чем закончилось устроенное нами свидание и состоялось ли оно вообще, мы так и не узнали, потому что в ту самую минуту как раз получали право на проход через Поместные ворота. Получали, прямо скажем, дороже, чем законом устанавливали городские власти, но потраченный сверх подати серебряный «орел» сослужил свою службу, и в Виллерим нам удалось вступить без столь неуместной и вредоносной огласки.

Но не без сомнений, и, надо признать, справедливых.

— Она ведь проболтается, — с нажимом заметил Борг, сворачивая следом за мной на галерею первого Пояса.

— Пусть.

— И все, что мы выиграем, лишь немного времени.

— Нам его вполне хватит.

— На что?

— На то, чтобы укрыться в безопасном месте.

Избавление от общества серебряного зверька, хоть и увеличило изрядно растраченный запас моего душевного спокойствия, но одновременно добавило забот, ведь я снова был беззащитен. Нет, не от посягательств на целостность плоти, благо Пустота вновь вернулась к исполнению своих любимых обязанностей, но теперь укрываться от пытливого взгляда родственников становилось задачей, требующей приложения достаточно продолжительных раздумий. Хотя большую часть прошедших дней мне пришлось провести преимущественно в бессознательном состоянии, несколько минуток на «подумать» нашлись, и результат казался вполне приемлемым, а главное, не предполагал денежных затрат.

Но поскольку я не счел уместным заранее посвящать спутника в детали моих путаных размышлений, последовал вопрос:

— А ты такое в столице знаешь?

Раньше времени открывать карты не хотелось.

— Думаю, есть хорошо известные тебе, и далеко не одно.

— Есть-то есть, да не про мою честь, — вздохнул великан, но шага не сбавил, продолжая идти рядом.

— Что так?

— Думаешь, меня везде будут рады видеть после отставки? Нет, пока ты на коне, перед тобой открыты многие двери, это верно, и люди даже рискнут собственной жизнью в надежде потом получить большой куш, но когда ты гол, как сокол, и столь же свободен от прежних связей… А просить о помощи кого-то из Ночных гильдий — себе дороже, сам знаешь.

Да, Ножи не отказались бы нас спрятать, памятуя об оказанной мной услуге. Но ее веса могло и не хватить для полюбовного расставания, в этом рыжий был прав.

— Знаю. Поэтому в беде нужно отправляться за поддержкой не к бывшим друзьям, а к…

— Врагам? — предположил Борг самое, как ему казалось, невероятное и весьма удивился, когда я удовлетворенно кивнул:

— Именно. Самое главное, бывшим.

Ход моих мыслей вряд ли стал полностью понятен великану, но его, как любого хорошего исполнителя, а не стратега, больше интересовали вопросы обыденной практики. Проще говоря, если предлагаешь к осуществлению тот или иной образ действий, будь любезен очертить и круг используемых орудий труда.