Право на поединок - Мария Семенова

– Неправильно рассказываешь, – укладывая тёмно-серые глыбы, проворчал Волкодав. – Не в кувшин, а в дупло. Потому что Боги вырезали нас из дерева.

– Нет, в кувшин! – воинственно перебил Эврих. – Это стариннейшее аррантское предание! Мой Учитель бывал в столице и сам разбирал письмена на каменных плитах, сработанных чуть не до Сошествия Ночи!…

Так у них было принято называть Великую Тьму.

– Я твоей плиты не видал, – огрызнулся Волкодав. – Я только знаю, как об этом рассказывают у нас. Это предание моего племени.

– Вот так всегда! – обречённо всплеснул руками Эврих. – Знание, изначально дарованное народу, более других склонному к мудрости, начинает распространяться в мире и претерпевает неизбежные искажения, а потом тебе заявляют: и то не твоё, и это тоже, а тут всё было иначе…

Волкодав ничего не ответил. Окажись рядом Тилорн, он уж объяснил бы им: ссориться не из-за чего, ибо каждый по-своему прав. Что касается Волкодава – заблуждение Эвриха было для него очевидно, но втолковать это арранту он не надеялся. Он давно уяснил, что спорить с учёным было почти так же бессмысленно, как и со жрецом. Да и неприлично развлекаться словесными перепалками в двух шагах от мёртвого тела…

– Лучше послушайте, как всё было на самом деле, – услышали они голос Раг. – Средний сын предложил сделать плот и отправить останки батюшки по реке, поскольку все знают, что самого первого человека Отец Небо сплёл из стеблей травы шех, растущей вдоль речных берегов…

Она стояла у входа в расселину, держа на руках голенькую дочурку, и кормила девочку грудью.

– Что ты делаешь, женщина!… – ужаснулся Эврих. – Застудишь дитя!…

Раг только усмехнулась.

– Вы, жители равнин, привыкли к теплу и разного рода излишествам, – сказала она. – Вам не понять, почему мы, горцы, такие крепкие и выносливые. Моя дочь не застудится, а вырастет умницей и красавицей, ничем не похожей на изнеженных и хилых девушек из низин. А ты, лекарь, лучше посмотри, как мы обтираем снегом наших младенцев, и поступи так же со своими детьми, когда они у тебя будут!

Действительно, малышка преспокойно глотала самую лучшую в мире пищу и знай сучила ножками, не обижаясь на сырость и порывы далеко не тёплого ветра. Потом снова проглянуло солнце.

– А кто этот юноша, для которого вы готовите священный костёр? – спросила Раг. – Неужели кворры осквернили убийством заповедную гору? За это их следовало бы…

– Мы не знаем, кто он такой и кем были его убийцы, но народ Четырёх Орлов тут ни при чём, – поспешно заверил женщину Эврих. – Случившееся здесь произошло много столетий назад. Задолго до Последней войны…

Раг с сомнением покачала головой. Однако убеждать его в виновности кворров всё же не стала.

Волкодав тем временем счёл, что они натаскали потребное количество топлива и жара хватит вполне. Он вновь поднял замёрзшего и уложил его на серую груду. Потом сходил в пещеру, сгрёб часть костра на плоский, как лопата, осколок и вынес наружу. Камень, в особенности такой заледенелый, разгорается неохотно: лучше избежать лишней возни. Волкодав, правда, ждал, что всё равно придётся помучиться, как вчера, но ошибся. То ли оттого, что огневец вынесли на солнце, то ли по какой другой причине, – погребальный костёр занялся на удивление легко. Так, как будто сложили его из сухих дубовых поленьев.

Двое мужчин и женщина молча следили, как вздымалось священное пламя, как подбиралось оно к злополучным останкам, принимавшим честное погребение спустя века после исхода души. Камень огневец немилосердно дымил, распространяя удушливый чад. Лёд таял, вода стекала и встречалась с огнём, между глыбами вырывались шипящие струи белого пара. Когда огонь коснулся давным-давно замороженной человеческой плоти, вековой холод начал отпускать её, и безобразно изломанное тело постепенно расправилось: вместо бесформенной коряги на глазах возникал зримый облик прекрасного молодого тела. Необъяснимо разгладилось даже лицо, исковерканное гримасой мучительной смерти. Какие-то мгновения на каменном ложе покоился совсем живой юноша: он спал и вроде бы даже улыбался во сне, словно перед пробуждением. Потом его заволокло дымом и паром, а набравший силу огонь вдруг взвился с победным рёвом, и Волкодаву почудилось, будто иные языки пламени отливали явственной зеленью. Он сказал себе, что после целой ночи в пещере, наполненной зелёным свечением, могло примерещиться ещё что покруче. Гораздо удивительнее было другое. Венн всё ждал, что в ноздри вот-вот ударит страшный запах горящей плоти, но этого так и не произошло. От костра пахло костром. И не более. Эврих тоже почувствовал необычное, переступил с ноги на ногу и предположил:

– Он, наверное, слишком долго пробыл во льду, и частицы тела утратили естество. Я слышал, на Островах иногда находят туши древних животных, не разложившиеся из-за холода, так они тоже… Сегван, с которым я говорил, хотел поджарить кусочек, но всё расползлось и растаяло, словно каша…

Учёный есть учёный: ему всегда уютнее, если удаётся придумать хоть какое-то объяснение. Но кто знает, почему научные доводы кажутся порой неуместными, а хочется упасть на колени и со слезами на глазах приветствовать Чудо?…

Дым, перемешанный с завитками белого пара, уходил вверх, стелясь по склону горы. Он тёк по мокрой голубизне ледников, ярко искрившихся после небывалой грозы, и возносился всё выше тугим столбом, не спешившим рассеиваться. Когда он поднялся над вершиной, в нём вспыхнула радуга. Волкодав попытался сообразить, бывает ли так, чтобы радуга появлялась в дыму, или, может, она лишь казалась совсем близкой, а на самом деле сияла в гряде дальних туч, ещё изливавшихся на Озёрный Край обильным дождём?… Радуга была зелёная, как если бы свет дробился в гранях чистого изумруда. Одним концом она упиралась в ледяную вершину Харан Киира, другой конец растворялся в запредельной солнечной вышине. Зрелище было из тех, что запоминаются на всю жизнь. Залитый солнцем сверкающий пик, ослепительно яркий на фоне тёмных громоздящихся туч. Чёрно-белый столб дыма. И зелёная радуга над вершиной… Волкодав попытался думать о том, что за весть могла быть ниспослана подобным знамением. Истолкования напрашивались всё такие, что сразу стало не по себе. Ладно, решил он. Мы сделали то, что сделал бы всякий, а об остальном пусть гадают жрецы… Он посмотрел на костёр. Груда огневца, знаменитого долгим медленным жаром, прогорела сверхъестественно быстро. Она больше не дымила, камень с шуршанием рассыпался пористыми глыбками, дотла выеденными огнём. Волкодав невольно поискал взглядом недогоревшие кости. Погребение следовало довершить – то, что не поглощалось огнём, у веннов было принято заворачивать в полотно или берёсту и предавать земле.

Костей не было. То есть вообще никакого следа сожжённого человека. Пламя истребило мёртвого без остатка – ни толики праха, ни даже пряжки с одежды. Так не бывает. Двое мужчин и женщина молча смотрели друг на друга, и всем было жутко. Это, впрочем, был не тот страх, когда опасаешься чего-то погибельного. Просто всегда пугается человек, ощутив присутствие Высших. Эврих первым осмелился выразить общую мысль:

– По-моему, – прошептал он, – мы похоронили Бога…

Наши судьбы текут, как ручьи,Как прибрежный песок.Что – песчинка? Что – капля?…И всё-таки в жизни не разКаждый делает выбор.И выбор порою жесток.Даже если судьба королевствНе зависит от нас.

Если Зло и ДоброВ откровенной схватились борьбеИ последним пророчествамСбыться мгновенье пришло,Загляни в свою душу:Что вправду милее тебе,Что влечёт тебя с большею силой -Добро или Зло?

А потом присмотрись,Кто силён и наденет венец,А кого проклянутИ навеки забудут как звать.И опять загляни себе в душу:Хорош ли конец?И спроси себя снова:Неужто охота встревать?…

Что за радость -Безвестно погибнуть в неравном бою?Может, спрятать глаза,Ведь уже никого не спасти?…Мало толку в геройстве,Которого не воспоют…Время лечит -Однажды и сам себя сможешь простить.

А ещё – ты поверь, так бывает! -Нет хуже врагов,Забывающих в битве жестокойПро всякую честь,Чем стоящие – тот и другой! -За Добро и Любовь…Где меж ними различье?С кем правда? Кого предпочесть?…

…А потом победительУстало опустит свой меч -Враг стоит на коленях,И мир не постигла беда…И раздастся приказ:«Всем ослушникам – головы с плеч!»С кем пребудет твой выбор, мой доблестный друг?С кем тогда?…

15. Долина Звенящих ручьев