Темная сторона города (сборник) - Далия Трускиновская

И я просветила коллег.

– Все ваши версии я рассматривала в свете одного основополагающего постулата: Монлезье-Гренель завяз в деле по самые уши. Вы, Фрэнк, хорошо обосновали подозрения против профессора – и тогда я уяснила для себя, что они действовали вдвоем. Причина моей предубежденности была одна: женская интуиция. Но к делу ее не подшить, и вы с Кеннеди упорно не хотели к ней прислушиваться. Тогда я подошла к проблеме логично. Рассудила: в основе любой интуиции лежит информация. Пусть позабытая, похороненная где-то на глубоких уровнях подсознания… Вопрос: а где я могла получить информацию о Монлезье-Гренеле – визуальную информацию, такую, что она вынудила меня интуитивно заподозрить ювелира, едва его увидев? Я решила, что на прежней моей работе, в ФБР. Отсканировав несколько фотографий Гренеля, проникнув с помощью вашего приятеля-хакера в архив ФБР и задействовав программу сравнения изображений, я раскопала этот вот снимок.

И я с торжеством выложила находку на стол. Фото как фото – двое мужчин сидят за столом. Очевидно, в ресторане. Один что-то говорит, держа бокал в руке. Другой слушает, улыбается.

– Это Монлезье-Гренель, сомнений нет, – показал Кеннеди на улыбающегося. – Разве что выглядит моложе… А кто второй?

– Естественно, моложе, – снимок девяносто первого года, – объяснила я. – А второй…

– Второй тоже из Монлезье? – неожиданно встрял Фрэнк.

– Нет, это некий Ван Бурк, постоянно проживающий в Южной Африке. Делец с черного рынка алмазов. В девяносто первом попал под подозрение в причастности к убийству и ограблению известного нью-йоркского ювелира. Улик против него собрать не удалось, но с тех пор он в Штатах персона нон грата. Гренель не проходил тогда по делу ни в каком качестве, однако все же попал на снимок. И его облик позабылся, но отложился где-то в глубинах моей памяти. Думаю, повстречай я ювелира на улице, интуиция бы промолчала. Но история с ожидаемым похищением всколыхнула именно нужные слои подсознания. Вот и все.

– Не все, – упрямо гнул свое Фрэнк. – Потому что никакой это не Ван Бурк. Это Монлезье. Посмотрите на этот нос, брови, подбородок… Мне ли не знать Монлезье!

– Действительно, – поддержал Кеннеди (ох уж мне эта мужская солидарность!), – приглядись внимательно, Элис.

– Хорошо, – согласилась я. – Давайте предположим, что мамаша Ван Бурка носила в девичестве фамилию Монлезье-Имярек. Или даже Монлезье-Гренель. Это, кстати, может объяснить, отчего ювелир смог настолько довериться этой темной личности, чтобы переслать бриллианты в Кейптаун.

– Так колье в Южной Африке??!! – вскричали в один голос Кеннеди и Лесли.

Так же, наверное, вскричал Наполеон, узнав, что вместо маршала Груши в его тылу объявились пруссаки. Или красавчик Билли – узнав, что Моника не выбросила свое старое платье…

– Спокойно, парни, – процедила я тоном матерого техасского шерифа. – Все под контролем. Просто ювелир спросил своего родственника, полярника Монлезье-Бланша, может ли он передать знакомому в Кейптауне небольшую посылочку. Бланш – ученый с мировым именем, постоянно летает в Кейптаун и обратно, и на таможне проблем у него не бывает.

– Где сейчас эта посылка? – подрагивающим голосом спросил Лесли.

– Понятия не имею. Что-то у них сломалось во всей схеме. Я думаю, у истоков аферы действительно стоял покойный профессор. Он блестяще продумал техническую сторону операции, использовав свои уникальные познания. И он же нашел пилота. Возможно, Брезмана даже не посвятили во всю подоплеку. Не исключено, что Луер нанял его якобы для «свадебного розыгрыша». В любом случае, я уверена, – очнувшись, Джордж будет утверждать именно это. Но в сбыте краденых драгоценностей профессор оказался полнейшим профаном и предпринял весьма глупую попытку прозондировать рынок, уверенный, что информацией о колье Кэппулов никто больше не обладает. С Гренелем он едва ли был знаком достаточно близко для того, чтобы предложить соучастие, – один жил в Луизиане, другой в Северной Каролине. Думаю, ювелир сам вышел на родственника, получив пресловутое коммерческое предложение, а затем поработав в качестве оценщика с колье. Вычислить, кто из не-ювелиров смог раздобыть информацию о бриллиантах, труда не составило. Конечно, Монлезье-Луер, посвятивший жизнь исследованию истории двух кланов. Думаю, что ювелир сказал ему попросту: «Дорогой Гастон, я знаю, что ты намерен предпринять. И если даже я ничего никому не скажу, ты все равно погоришь на попытке сбыть добычу. Не лучше ли поделиться?»

– Звучит красиво, – сказал Кеннеди. – Но все последующие события твою версию подготовки преступления никак не подтверждают.

– Потому что все с самого начала пошло не так! Джордж Брезман не сидел за штурвалом биплана-призрака! Кровь на сиденье – не его!

– Где же он был и что делал во время похищения? – спросил Фрэнк.

– Он спал! Да-да, именно спал! Почти двое суток! В крови у Брезмана обнаружены следы нескольких интересных соединений. Не буду утомлять вас химическими формулами, скажу лишь одно – возможных причин тому может быть несколько, но одна из них следующая: два-три дня назад Джордж получил лошадиную дозу веществ из группы барбитуратов!

Кеннеди сориентировался мгновенно:

– Значит, именно поэтому он не сбежал. Именно в этом оправдывался в неоконченной записке: «МСЬЕ! НЕ ЗНАЮ, КАК ОБЪЯСНИТЬ ВСЕ ЭТО. УВЕРЕН, ВЫ МНЕ НЕ ПОВЕРИТЕ…»

– Оба мсье действительно не поверили, – подхватил Фрэнк. – Приехали и начали со стрельбы, а закончили обыском… Но кто тогда пилотировал аэроплан?

– Не знаю, – вздохнула я. – До последнего момента я была уверена, что кто-то из сладкой парочки – или ювелир, или профессор – подготовил за спиной сообщника второго пилота. Гренель вызывал несколько больше подозрений, сбыть колье он мог и в одиночку. Но и Луера сбрасывать со счетов не стоило – едва ли он стал бы отправлять колье в Африку неизвестно кому. Наверняка потребовал, чтобы переговоры с Ван Бурком шли при его участии. И – мог попытаться сговориться с южноафриканцем за спиной Гренеля. В общем, расчет мой был прост: за пистолет схватится тот, у кого колье сейчас нет. А его ведущий двойную игру сообщник только порадуется ложным подозрениям. Но получилось то, что получилось. Вывод: колье нет и не было ни у ювелира, ни у профессора.

Повисло молчание. Совместными усилиями мы распутали сложнейший клубок, держали в руках двух участников кражи, но никак не могли добраться до самого главного. До бриллиантов и страховой премии.

– Кровь какой группы обнаружена на сиденье биплана? – спросил вдруг Лесли.

– Первая, резус положительный, – проинформировала я.