Король Теней (ЛП) - МакКаммон Роберт Рик

— Здравствуй, Дженнифер, — услышал Мак свой собственный голос. Он звучал резко и казался чужим.

Девочка — боже, еще совсем ребенок! — вздрогнула. Ее огромные перепуганные глаза уставились на пистолет в руке Мака. Он опустил его.

— Забираем ее, — рявкнул Ник. — Сейчас или никогда.

Дженнифер пролепетала:

— Пожалуйста, сэр… пожалуйста, сэр…

— У нас есть деньги. — Мать отпустила дочь, чтобы положить руку на кожаный ридикюль, висевший у нее на боку. — Забирайте все.

— Пожалуйста, сэр, — снова пробормотала Дженнифер, обращаясь к Маку.

Донни потянулся и забрал ридикюль.

— Теперь деваху, — оскалился Ник. Он помахал пистолетом из стороны в сторону. — Поднимай-ка попку, деточка.

Мать внезапно поняла, в чем дело. Она снова вцепилась в свою дочь, ее глаза вспыхнули яростью, и она вздернула свой изящный подбородок.

— Вы с ума сошли?! Забирайте деньги и оставьте нас в покое!

— Не делайте нам больно… — пролепетала Дженнифер и заплакала. — Мама, они сделают нам больно?

— Нет. Они собираются забрать деньги и оставить нас в покое!

— Что скажешь, друг? — подтолкнул Ник. — Мы должны убраться с этой гребаной дороги!

В одно ужасное мгновение Мак понял, что это неправильно. Какую бы ненависть он ни питал к Джайлзу Бакнеру, похищение этого невинного ребенка не было способом смягчить ее. Стоило подумать об этом, как ненависть скрутила узлом его внутренности и впилась в них, словно ядовитая змея.

— Трусы! — выплюнула мать. — Отбросы общества! Не сомневайтесь, мой муж заставит вас поплатиться за это!

Ее рука взметнулась вверх, схватила бандану, скрывающую лицо Мака, и сорвала ее.

В панике Мак потянулся, чтобы ухватиться за ткань, но поднял руку с пистолетом. Легкое давление на спусковой крючок активировало клинок, который выстрелил из своего углубления и проткнул женщине горло. Она откинула голову назад, захлебываясь, и Мак не смог отрегулировать давление на спусковой крючок, что привело к выстрелу. Пуля пробила затылок женщины, ее мозги разлетелись по стене кареты. Из окон повалил дым.

Мак вскрикнул от ужаса. Дженнифер уставилась на него с отсутствующим выражением лица. По щекам ее матери текла кровь. Словно в замедленном течении времени девочка повернулась, уставилась на обломки черепа матери… издала тихий всхлип… стон… хныканье… всхлип. Ее рука потянулась, чтобы коснуться мокрых волос мертвой женщины.

— О, боже, только глянь на это, — сказал Ник, наблюдая за этим лепестком, дрейфующим на ветру. В следующее мгновение он переключил свое внимание на съежившегося на сиденье телохранителя.

— Я не люблю, когда в меня стреляют, — буркнул он и ударил стволом пистолета по переносице мужчины. Кровь хлынула из разбитого лица, и мужчина — без признака прежней суровости — сполз с сиденья, рыдая, как сломленный мальчишка.

— Готово, — объявил Ник.

Донни выволок Дженнифер из кареты, как мешок с грязным бельем. Когда она пошатнулась и упала, он поволок ее за руку к повозке с сеном.

— Что ж, — сказал Ник, покачав головой. — Пора кончать здесь.

«Пора кончать» означало использовать топор, который они принесли, чтобы разнести колеса кареты в щепки. Когда дело было сделано, Ник схватил «мистера Неммингса» за воротник пальто и потащил его к телеге, потому что Мак внезапно застыл и обмочил свои штаны.

Донни тем временем связал Дженнифер запястья и лодыжки, затолкав ей в рот кляп и накрыв ее сеном, прежде чем влезть в повозку. Каким-то образом Мак оказался вместе с Ником на месте кучера. Команда «вперед!» была произнесена, упряжка тронулась рысью под ударом кнута, и разбойники покинули место происшествия, отправившись в путь к Лондону. Если лошади смогут поддерживать темп, дорога не займет и часа.

— План прежний? — спросил Ник, когда повозка покатила дальше. От «мистера Неммингса» ответа не последовало, и Ник ткнул его в ребра. — Ау! План прежний? Засунем эту шлюшку в безопасное место и приставим к ней охрану, а через три ночи встретимся в «Звонаре»? — И снова ответа не последовало, хотя на этот раз Ник воспринял молчание как согласие. — Пойдет. Оставляем такой план.

Мак перегнулся через борт повозки, и его вырвало. Резким движением он вышвырнул пистолет так далеко в поле, как только позволяли его ослабевшие мышцы непослушных рук.

— Я думал, у тебя кишка тонка, Неммингс, — подначил Ник.

— Что? — выдохнул Мак. — О чем ты?

— Об убийстве, — ответил Ник. — А теперь я верю, что ты прирожденный убийца.

Он рассмеялся так, как будто эта беседа была для него лучшим развлечением на свете.

Темно. Снова темно. Опять темно.

Именно так Мак отмерял ход времени. Заснуть было невозможно. Стоило закрыть глаза, как в ушах начинал звучать голос девушки, который умолял: Пожалуйста, сэр… пожалуйста, сэр… А дальше перед ним воскресала ужасающая сцена насилия.

В три, четыре и пять часов утра он расхаживал взад-вперед по комнате со слабым огнем в очаге, мысли метались и путались, и он никак не мог найти выход из этого кошмара.

Выхода не было.

Он был убийцей. Что толку теперь от первоначального плана? Признание Бакнера теперь было бесполезно. Все было бесполезно. Разрушено. Опустошено. Потеряно. Мак вдруг обнаружил, что безудержно рыдает, а в следующий миг швыряет мебель, проклинает Бога и размышляет о самоубийстве.

Однако… в короткий промежуток времени, когда уснуть все же удалось, ему приснился сон, в котором Немезида принял у него яблоко. Это должно было что-то значить. Возможно, часть отгадки крылась в том, что для выполнения этого плана Мак взял имя «Неммингс»? Возможно, он разделял ярость, которую Немезида проявлял после смерти Эндрю Гленнона? И, возможно, несмотря на свершенное злодеяние, он сможет начать все с чистого листа? Ибо он увидел в своем сне Немезиду — этого благородного коня, впервые стреноженного обстоятельствами, не зависящими от него. То, что он принял яблоко, можно было смело назвать… надеждой.

Мак принял решение. Он вернет Дженни Бакнер отцу и сбежит в колонии. Если во время путешествия его охватит горе, и он выбросится за борт, так тому и быть, но на данный момент это стало его новым планом.

На третью ночь он закутался в свой серый плащ, надел шапку коричневого цвета и под холодным дождем направился к «Звонарю», где ожидал встретиться с Ником Траутом. Он заплатит братьям причитающуюся сумму, добавит каждому дополнительно по пять фунтов, чтобы они помогли ему вернуть Дженни домой, и на этом все закончится.

Но в ту ночь Трауты не показались в таверне.

Ни на следующую… ни через одну… ни через две.

— Мне нужно узнать, где живут братья Траут, — с отчаяньем в голосе сказал Мак трактирщику, который недавно указал ему на зал с крысиными бегами.

— Братья Траут? Понятия не имею, где они прячутся. Вы могли бы поспрашивать здешний народ, но эти парни вряд ли настроены на светские визиты.

— Вы видели их в последние дни? Они объявлялись?

— Ни шкуры, ни волоска с них не видел, — ответил трактирщик. — Слушайте… что бы между вами ни произошло, я не хочу иметь к этому никакого отношения. Сейчас… купите себе выпивку и пирог с почками, отдохните перед камином или займитесь своими делами где-нибудь в другом месте. Слышите меня?

Мак услышал, но все равно продолжать бродить по таверне и окрестностям ночью, а иногда и днем. Ему пришла в голову идея нанять Ричарда Герральда, чтобы найти эту парочку, но он отбросил ее, потому что в своем расследовании решатель проблем может обнаружить связь между ними и инцидентом на дороге, о котором обязан будет сообщить в полицию. Мак знал, что ни одна лондонская газета пока не упоминала о похищении и убийстве, а это означало, что либо Бакнер собирается совершить собственное жестокое правосудие, либо он ждет письма с требованием выкупа.

Много дней, прогуливаясь вдоль Темзы, Мак размышлял о том, чтобы утопиться. Проходя мимо аптеки, вспоминал о пузырьке, который предлагал ему доктор Джейкобсон, чтобы избавить Рубена от страданий. Мог ли Мак раздобыть такую бутылку? Это же был простой и безболезненный выход, не так ли?