Час ведьмовства - Энн Райс

– Я не счел себя вправе так поступить, – вежливо ответил Лайтнер, распахивая перед Майклом дверь и жестом указывая на стоящий у тротуара автомобиль – длинный серый лимузин. – К тому же я опасался, что звонит доктор Мэйфейр.

– Угадали. Это была она.

На Майкла приятно пахнуло августовской жарой. Ему захотелось пройтись пешком, с удовольствием ощущая под ногами мостовую. Однако он помнил, что должен ехать, и безропотно забрался на заднее сиденье.

– Понимаю… – Лайтнер сел рядом. – Надеюсь, вы не стали перезванивать ей?

– Сделка есть сделка, – вздохнув, ответил Майкл. – Но мне это не нравится. Я хочу, чтобы вы поняли, как обстоят дела насчет меня и Роуан. Знаете, лет в двадцать мне казалось практически невозможным за один вечер влюбиться в женщину. По крайней мере, ничего такого со мной не случалось. Как, впрочем, и когда мне стукнуло тридцать. Теоретически это, возможно, могло произойти, но… Время от времени появлялись какие-то намеки… да… однако я каждый раз торопился сбежать. Теперь мне почти пятьдесят, и я либо стал глупее, чем был, либо, напротив, поумнел настолько, что мне достаточно суток, чтобы полюбить женщину. Я обрел способность трезво оценивать ситуацию и определять, когда наступает наилучший момент. Понимаете, о чем я говорю?

– Полагаю, что да.

Автомобиль был не из новых, но выглядел вполне сносно – чувствовалось, что за ним должным образом ухаживали. В машине имелся даже небольшой холодильник. В просторном, отделанном серой кожей салоне хватало места, чтобы Майкл мог удобно усесться и вытянуть свои длинные ноги. За тонированными стеклами быстро промелькнула Сент-Чарльз-авеню.

– Мистер Карри, – заговорил Лайтнер, едва они отъехали от отеля, – я уважаю ваши чувства к Роуан, хотя должен сознаться, что в одинаковой степени удивлен и заинтригован. Не поймите меня неправильно. Роуан – личность незаурядная и необычная во многих отношениях: непревзойденный врач, прелестная молодая женщина с весьма своеобразными манерами. Однако я прошу вас иметь в виду следующее обстоятельство… Наши издревле установленные законы таковы, что с материалами о Мэйфейрских ведьмах имеет право ознакомиться только член нашего ордена или кто-то из семейства Мэйфейр. Показывая вам эти бумаги, я нарушаю установления ордена. Причины моего решения вполне очевидны. Тем не менее я хочу использовать драгоценное время нашего небольшого путешествия, чтобы кое-что рассказать вам о Таламаске – о нашей деятельности, о методах работы и о том небольшом проявлении лояльности, которого мы в обмен на свое доверие ожидаем от вас.

– Идет. Только не надо так горячиться. В этом шикарном такси найдется кофе?

– Разумеется.

Из ниши в задней дверце Эрон извлек термос и кружку.

– Лучше черного, – сказал Майкл, глядя, как Лайтнер наливает кофе.

При виде остающихся позади величественных и горделивых зданий, украшенных разнообразными террасами, колоннадами и яркими ставнями, у Майкла перехватило дыхание. Вдаль уплывало и пастельного цвета небо над домами, проглядывавшее сквозь замысловатое переплетение слегка покачивающихся на ветру ветвей, покрытых густой листвой. Майклу вдруг пришла в голову идиотская мысль, что в один прекрасный день он купит себе такой же полотняный костюм, как у Лайтнера, и, подобно тем старым джентльменам из прошлого, отправится на прогулку по Новому Орлеану: будет часами кружить по улицам, то выходя к реке, то снова возвращаясь к благородным старым зданиям, стоящим здесь с незапамятных времен. Любуясь сквозь тонированные стекла лимузина прекрасным холмистым пейзажем, Майкл чувствовал себя опьяненным, едва ли не утратившим разум.

– Да, места красивые, – согласился Лайтнер. – Очень красивые.

– А теперь расскажите мне про ваш орден. Благодаря тамплиерам вы сейчас разъезжаете в лимузинах. Что еще?

Лайтнер с неодобрительной усмешкой покачал головой, однако снова покраснел, что удивило и позабавило Майкла.

– Это всего лишь шутка, Эрон, – сказал он. – Мне действительно интересно. Прежде всего, каким образом вы узнали о семействе Мэйфейр? И что, черт возьми, по-вашему, представляет собой ведьма? Не будете ли вы любезны рассказать мне об этом?

– Ведьма – это женщина, способная притягивать невидимые силы и манипулировать ими, – ответил Лайтнер. – Таково наше определение. Естественно, такое же определение мы даем колдуну или провидцу. Но наша организация была создана для наблюдения именно за ведьмами. Все началось в эпоху, которую теперь называют Средними веками, задолго до организованной «охоты на ведьм» – надеюсь, вам известно, о чем я говорю. Родоначальником Таламаски стал некий маг, алхимик, как он себя называл. Поселившись отшельником в уединенном месте, он стал собирать, изучать и записывать в громадную книгу все легенды о сверхъестественных явлениях, которые только мог прочитать или услышать.

Его имя и история жизни не имеют большого значения. Для нас с вами сейчас важнее другое. Его исследования отличались на удивление светским подходом, совершенно необычным для тех времен. Возможно, он был единственным историком, который писал об оккультизме, о таинственном и невидимом, не делая при этом предположений и заключений о демоническом происхождении привидений, духов и им подобных существ. От маленькой когорты своих последователей он требовал такой же непредвзятости и широты взглядов. «Следует просто внимательно наблюдать за деяниями так называемых чародеев, – учил он. – И не считать, будто вам известно, откуда исходит их сила».

Принципы нашей работы во многом остались теми же, – продолжал Эрон. – Мы становимся догматичными только в тех случаях, когда приходится доказывать отсутствие у ордена каких бы то ни было догм. И хотя Таламаска – организация уже достаточно многочисленная и действует в обстановке строжайшей секретности, мы постоянно ищем новых членов: людей, способных с уважением отнестись к важнейшему для нас принципу невмешательства в события и неспешным доскональным методам исследования, людей, в той же степени, что и мы, увлеченных изучением оккультных явлений и, в свою очередь, одаренных необычными способностями, такими, например, как сила ваших рук…

Должен признаться, что до недавнего времени я ничего не знал о существовании каких-либо отношений между вами и Роуан Мэйфейр, равно как и о том, что ваша жизнь столь тесно связана с домом на Первой улице. Когда я прочел статьи о вас в газетах, первое, что пришло мне в голову, это предложить вам стать членом Таламаски. Разумеется, я не планировал сообщать вам об этом при первой же встрече. Но сейчас, согласитесь, обстоятельства изменились.