Непокобелимый - Кицунэ Миято

моей маме, а мама отца любила. И только после его смерти, ну… с отчимом стала. И меня он тихо ненавидит, потому что я ему отца напоминаю. Мама всегда говорила, что мы с ним похожи, только мой отец очки носил, круглые такие, как у Джона Леннона, а у меня зрение хорошее.

— Хм… — только и выдавил из себя Сергей на такие выводы крестника, убеждаясь, что дети очень быстро растут и многое подмечают. Гарри был далеко не дурак, легко учился, любил читать, придумывал игры для друзей и сводных сестры и брата. К тому же парень был одарён магически. Но насколько в одиннадцать лет можно рассудить, кто был прав, а кто — виновен?

— Это правда, да? — тихо спросил Гарри. — Я никогда не смогу даже похвалы его заслужить? Или, не знаю… чтобы он меня по плечу похлопал?

— Ты же знаешь о магических клятвах? — прикинув все «за» и «против», спросил Сергей.

— Конечно! — округлил зелёные глаза Гарри и подался вперёд, чтобы внимать.

Часть 3. Глава 15. Чижик-пыжик

21 декабря 1991 г.

Англия, Лондон

Почти четыре месяца в Хогвартсе были довольно тяжёлыми, и дело было совсем не в учёбе. Гарри узнал подробности о своём отце и страдал, что его отец, которого он всю жизнь считал героем, был вовсе не таким, как в его фантазиях и мечтах. Всю его жизнь рядом был другой человек — Северус Снейп. Отчим был строг, требователен, никогда не хвалил, в основном только в чём-нибудь упрекая или перечисляя все его промахи, поэтому иногда Гарри мечтал и фантазировал, что было бы, если бы был жив его настоящий отец. Он, конечно, видел, что его мама счастлива со Снейпом, но думал, что с его настоящим отцом она могла бы быть счастлива в два раза больше. И, скорее всего, настоящий отец никогда бы не стал его ругать за случайно вытоптанный цветок в саду или за то, что он слишком высоко взлетел на метле вместе с младшим братом.

В принципе, и с Маргарет, и с Крофордом Снейп вёл себя точно так же, как и с Гарри, точнее, почти так же. Но Гарри никогда не доставалась вечерняя сказка на коленях, как иногда по выходным могла уговорить своего отца Маргарет. Или, в отличие от Крофорда, зельеварением с Гарри занималась только мама, а не вечнозанятый отчим, который для родного сына всё же находил время. Может быть, кто-то скажет, что это мелочи, но Гарри их замечал. Плюс к бабушке Эйлин, которая жила где-то в Англии, брали только Маргарет и Крофорда. Гарри даже ни разу не видел мать отчима, и, хотя сестра и брат говорили, что у бабушки совсем неинтересно и они приходят туда совсем ненадолго, проверяя, как та живёт, всё равно было обидно, потому что у Гарри бабушки не было. А ещё отчим никогда не смотрел на него, как на родных детей: с какой-то затаённой гордостью и нежностью. Да, Гарри хотел, чтобы и на него так смотрели. Но что поделать, если Снейп не был его родным отцом? Родной бы посмотрел… и улыбнулся, и взлохматил волосы, как это делал крёстный Сириус, и подкинул в воздух, и полетал бы вместе на метле, и на море разрешил бы нырять на самую глубину, а не только возле берега.

А потом в Хогвартсе Гарри узнал, что единственная заслуга Джеймса Поттера была в том, что тот прервал жизнь знаменитого великого волшебника. Это было словно удар под дых. Потому что зачастую Гарри утешал себя тем, что даже если его не взяли к какой-то там бабушке, или не смотрят с восхищением, или не хвалят, то его-то настоящий отец был героем и погиб в бою за свою семью, как мужчина. Ну, а отчим, может быть, отсиживался где-нибудь в это время и зелья варил. А потом женился на матери Гарри, когда освободилось место…

— Джеймс был моим лучшим другом практически до пятого курса, — глубокие синие глаза крёстного затуманились от воспоминаний. В канун Рождества они сидели в «Макдональдсе», в который заехали перекусить прямо после прибытия «Хогвартс-экспресса» в Лондон. — А потом я внезапно совсем по-другому посмотрел на наши общие «забавы». Наверное, повзрослел. Джеймс всегда ревновал твою мать к Северусу. Лили была очень яркой и красивой девочкой. Умная, талантливая. Они с Северусом знали друг друга с детства, росли в одном городке, дружили, и им удавалось остаться друзьями и в Хогвартсе, даже несмотря на то, что шляпа распределила их по враждующим факультетам: твою мать на Гриффиндор, а Снейпа — на Слизерин. Джеймс и я… Нам не нравилось, что Лили общается с Северусом, мы устраивали засады, дрались, проклинали друг друга. Нападали на него вчетвером, заставляя и наших друзей в этом участвовать. Травили его одного. Снейп не раз оказывался на больничной койке, а нам казалось, что это правильно. В то время директором Хогвартса был тот самый Альбус Дамблдор, о котором ты так много слышал. Можно сказать, что он поощрял эту факультетскую вражду. Нас не наказывали за весьма небезобидные «шутки». А потом, в конце пятого курса, Джеймс и я сделали очень плохую вещь, Гарри, из-за которой Лили и Северус прекратили дружить и даже разговаривать друг с другом.

— Какую вещь? — тихо спросил Гарри, с ужасом понимая, что, похоже, «наклонности убийцы» были у его отца с самого детства.

— Я не хотел бы тебе об этом говорить. Поверь, это было ужасно настолько, что мне стыдно до сих пор, — отвёл взгляд крёстный. — После этого Джеймс начал встречаться с Лили. Наверное, надо пояснить тебе… В отличие от Снейпа, Джеймс и я были богаты. Джеймс заваливал Лили подарками и красиво ухаживал, в конце концов он её добился и она ответила ему взаимностью.

— А почему ты сказал, что в «отличие от Снейпа»? — уточнил Гарри. — Разве он не богатый? У нас