Игры ангелов - Нора Робертс

В число подозреваемых попали все знакомые ей липа мужского пола, соответствующие по облику той фигуре, которую она видела у реки.

Наряду с именами она печатала краткие характеристики этих лиц.

Вильям (Ло) Батлер, ближе к тридцати. Большую часть жизни прожил в Кулаке Ангела. Хорошо ориентируется в горах и на реке, знает все окрестные тропинки (вполне возможно, что та пара у реки добиралась туда на лошадях). Ковбойского типа, покоритель женщин. Ездит на пикапе. Без труда может попасть в кабинет Джоани, где хранятся ключи. Если разозлить, может проявить агрессию (достаточно вспомнить инцидент у Клэнси).

Она даже поежилась — таким бездушным показалось ей написанное. Если уж на то пошло, сюда следовало бы добавить, что Ло — по-настоящему приятный парень, искренне любящий свою мать и обладающий незаурядным шармом.

Дальше настал черед Рубена.

Возраст — тридцать — тридцать пять лет. Работает на гостевом ранчо. Как и Ло, хорошо знает местность. Свой пикап. В городе бывает как минимум раз в неделю. Любит петь у Клэнси. В свое время поддерживал связь с замужней женщиной. Расстался с ней после ссоры.

Что тут еще добавишь? Рис знала, что мясо Рубен любит недожаренным, а всем видам картошки предпочитает домашнюю. Но что это могло сказать о нем как о личности?

Она продолжила печатать, один за другим перечисляя известные ей факты и имена. Когда настал черед доктора Уоллеса, в груди у нее шевельнулось чувство вины. По сути, он находился уже на грани установленного ею возрастного барьера. Но он был крепким, энергичным мужчиной. Любил ловить рыбу и ходить в одно-двухдневные походы. А поскольку он был доктором, его везде принимали охотно и без подозрений.

За ним последовали Мак Драббер, Дин, Джефф из винного магазина, непроницаемый шериф, бесхарактерный Линт. И многие, многие другие. Мысль о том, что все эти люди находились теперь у нее под подозрением, вызвала в Рис чувство, отчасти похожее на тошноту.

Допечатав документ, она скопировала его на диск. После чего поспешила успокоить больную совесть с помощью готовки.

На противоположной стороне озера Ло стучался в дверь Линды-Гейл. В руках у него была роза, а живот буквально свело от желания.

Как только дверь распахнулась, он протянул розу и произнес:

— Привет, детка.

Но Линда-Гейл проигнорировала цветок:

— Что тебе здесь нужно?

— Ты, — он попытался ухватить ее за руку, но женщина шагнула назад и так пнула дверь, что та едва не ударила Ло по лицу.

Приняв удар плечом, он снова распахнул дверь.

— Да что с тобой такое?

— Мне не нужны цветы от лжецов. Так что давай иди отсюда куда глаза глядят.

— Ради бога, о чем ты говоришь? — Он снова придержал дверь. — Оставь свои капризы. Я проработал сегодня четырнадцать часов — и все ради того, чтобы провести с тобой этот вечер.

— Вот оно что? Да у тебя, смотрю, что ни день, то сверхурочные. Вчера ты тоже задержался на работе — лечил больную лошадь. — Она взглянула ему прямо в глаза. — Ты лживый сукин сын, Ло. Может, ты и барахтался вчера в сене, но только не с больной кобылой.

— Да что ты, все было не так.

— Как ты мог солгать мне, Ло? — Отвернувшись, она шагнула внутрь дома. — Я ведь сразу сказала, что не буду одной из твоих подружек.

— Ты и не была. Не будешь. Черт, давай присядем на минутку.

— Не желаю, чтобы ты сидел в моем доме. Ты уже получил от меня то, что хотел. Вот и до свидания.

— Не говори так. Линда-Гейл, это не то, о чем ты думаешь.

— Хочешь сказать, ты не лгал мне?

Ло смущенно сдвинул на затылок шляпу.

— Ну да, так получилось…

— Убирайся.

Он швырнул в сторону шляпу и розу.

— Ну нет, постой. Да, я солгал тебе насчет вчерашнего вечера, но у меня были на то причины.

— Правда? И как же ее зовут?

Теперь лицо его было не столько смущенным, сколько рассерженным.

— Я не обманщик. И никогда не плутовал. Ни с женщинами, ни с картами, ни с чем-либо еще. С какой же стати мне обманывать тебя, если ты столько для меня значишь?

— Откуда мне знать? — Глаза ее наполнились слезами.

— Я не был у другой женщины, клянусь тебе.

— И я должна поверить тебе на слово, при том что ты уже обманул меня однажды?

— Я могу понять тебя. И все же, если любишь, постарайся довериться мне.

— Доверие нужно заслужить, Вильям, — она смахнула слезы. — Скажи мне, где ты был.

— Не могу. Пока не могу. Не уходи, прошу тебя. Мне нужно было кое-что сделать. Но это никак не связано с другими женщинами.

— Тогда почему бы тебе не рассказать мне?

— Так я и сделаю, если ты подождешь до субботы.

— Какое отношение к этому имеет суббота?

— Самое непосредственное. Извини, что не могу пока ничего объяснить. В субботу я намерен пригласить тебя на свидание. Тогда-то ты все поймешь.

Линда-Гейл наконец села.

— Ты назначаешь мне свидание? Солгав и не объяснив даже причину своей лжи?

— Это так. Но я прошу тебя довериться мне — всего лишь на этот раз. Уверяю, оно того стоит. — Присев, он смахнул слезинку с ее щеки. — Клянусь тебе, Линда-Гейл, дело вовсе не в другой женщине.

— Ты что, ограбил банк? — фыркнула она.

Он улыбнулся ей своей чарующей улыбкой.

— Ну, не совсем. Ты любишь меня?

— Кажется, да. Хотя в настоящий момент меня это скорее раздражает.

— Я тоже люблю тебя. И говорю это от всего сердца.

Она внимательно всмотрелась ему в лицо.

— Что ж, я даю тебе время до субботы. Я готова поверить, что дело тут не в другой женщине. Надеюсь, это правда и ты не собираешься меня дурачить.

— Я не стал бы этого делать, даже если бы мог, — наклонившись, он коснулся губами ее губ.

— Я как раз собиралась готовить пиццу, — объявила Линда-Гейл. — Я часто готовлю ее, когда грущу или злюсь — она поднимает мне настроение. Если хочешь, я поделюсь с тобой пиццей. А вот на секс даже не рассчитывай. Если я должна ждать субботы, чтобы узнать правду, то и тебе придется подождать, чтобы разделить со мной постель.

— Что ж, это по-честному, — он встал, протянул ей руку. — Найдется у тебя пиво, чтобы запить пиццу?

Он шел за ней — сквозь тьму, сквозь ветер. Сапоги ее скользили по камням, и звук шагов эхом разносился вокруг. Интересно, слышит ли он это? Сама она слышала лишь шум реки да гул ветра. Но она знала, что он где-то рядом — движется за ней, как тень, подбираясь все ближе и ближе. Очень скоро она ощутит его дыхание у себя за спиной, а его руки сомкнутся у нее на горле.

Она уже не знала, куда идет. И как она вообще здесь очутилась. Но выбора не было — только вверх и вверх. И ноги ее уже болели от усилий.