Евреи в древности и в Средние века - Александр Ильич Тюменев

всего месяц, евреи вновь были возвращены в Майнц. В 1066 году архиепископ трирский объявил о предстоящем изгнании евреев в случае, если они не примут крещения в назначенный срок; последовавшая еще до истечения этого срока смерть самого архиепископа помешала выполнению и его намерения.

192

Речь идет об одиннадцатом и двенадцатом столетиях.

193

Такая схема долгое время являлась господствующей. Однако еще у Рошера, отмечавшего последовательность в вытеснении евреев из об ласта торговли, мы находим более правильную точку зрения. В то же время и некоторые из новейших исследователей не успели освободиться от такой упрощенной и в то же время преувеличенной оценки значения крестовых походов в жизни западных евреев.

194

Насколько все эти факты торгового развития в свою очередь мало были связаны с фактом завоевания восточных рынков, можно видеть хотя бы из того, что восточные товары далеко не являлись главными предметами торговли даже на французских ярмарках, чаще других посещавшихся итальянскими купцами, не говоря уже о торговых сношениях Англии и о торговле лондонской и немецкой ганз. Даже на шампанских ярмарках, служивших начиная с половины двенадцатого столетия главными центрами всей западноевропейской торговли, а вместе с этим и сбыта восточных продуктов, вовсе не эти последние, а прежде всего сукно и кожаные изделия составляли главный предмет торговли. Даже итальянские купцы, за исключением только венецианцев и генуэзцев, занимались на этих ярмарках преимущественно продажей шерстяных и шелковых изделий, а не восточных пряностей и других предметов левантийской торговли.

195

В Париже ни один иностранный купец не мог провезти своих товаров без представителя от компании marchands de l’eau, за что должен был отблагодарить последнего подарком, разумеется, не низкой стоимости или же уступить ему половину своих товаров по цене, указанной в декларации.

196

В самом факте крестовых походов, напротив, можно видеть скорее одно из проявлений, нежели причину начавшегося оживления в экономической жизни средневековой Европы.

197

Лампрехт отмечает еще сверх того денежную спекуляцию представителей светской знати и различает даже три эпохи в развитии залоговых операций в Германии, полагая, что в двенадцатом столетии этого рода операции производились по преимуществу духовенством, в тринадцатом — представителями светской знати и, наконец, только в четырнадцатом столетии евреями. Однако вряд ли вообще когда-либо залоговые операции знати отличались особенно обширными размерами. Напротив, как показывают данные относительно денежной торговли знати, эта последняя имела место лишь в относительно редких случаях и притом, по большей части, в замаскированной форме (Hoffmann. Der Geldhandel. S. 44-46).

198

Во владениях каждого барона действовало, как известно, правило: les meubles aux juifs sont au baron (имущество евреев принадлежит барону. — Прим, ред.).

199

Все попытки отнести возникновение этого института к более раннему времени и доказать его существование еще в каролингскую и даже меровингскую эпохи представляются несостоятельными, так как во всех тех случаях, на которые эти попытки опираются, отсутствуют типичные признаки Kammerknechtschaft’a, именно, признание евреев исключительной собственностью императорской камеры, с одной стороны, и отсутствие признаков систематического вымогательства и обложения евреев какими-либо специальными сборами в пользу императорской короны — с другой.

200

Даже привлечение евреев в местности, где они до того отсутствовали, считалось императорской регалией и в случае соответствующего разрешения должно было специально оплачиваться (Stobbe. S. 23).

201

Входить в детальное описание условий, при которых протекала ссудо-залоговая и ростовщическая деятельность евреев во вторую половину средневековья, не составляет нашей прямой задачи, так как прежде всего мы имеем в виду выяснение основных моментов в развитии экономической жизни средневековых евреев. Мы тем более не считаем в данном случае необходимым вдаваться в подробности, что именно условия денежной торговли евреев в средние века еще относительно недавно послужили предметом специального исследования Гоффмана, к которому мы и можем отослать читателей.

202

Это выражение одинаково употребляется, например, в цитированных нами выше как английских, так и французских грамотах.

203

Так, например, Hoffmann ставит в связь окончательное прекращение еврейской торговли с начала четырнадцатого столетия с целым рядом последовавших в это время ограничений. Несколько иначе смотрит на дело Каро, полагающий, что евреи вынуждены были отказаться от торговых операций вследствие необеспеченности своего социального положения, созданного в свою очередь отрицательным отношением к ним со стороны церкви.

204

Зато силезская грамота 1295 года, во всяком случае, может служить лишним доказательством того, что еврейская торговля еще и к концу тринадцатого столетия вовсе не была до такой степени стеснена законодательными постановлениями, как принято думать, и что, таким образом, утрата евреями торгового значения явилась результатом экономического процесса, а отнюдь не каких-либо специальных законодательных мер.

205

Таков, например, факт производства торговых операций еврейским банкирским домом во Франшконте, опубликованный Лебом и представляющий собою не более, как обычный для средневековой эпохи случай соединения торговых операций с денежными и кредитным.

206

Точно так же в Базеле еще в конце тринадцатого столетия евреи обязаны были ссужать городскому совету до пяти фунтов, по его требованию, на полгода без взимания при этом каких-либо процентов (Stobbe. S. 114).

207

Еще обстоятельнее та же мысль развита в привилегии, данной нюрнбергским евреям Фридрихом III в 1470 году. Нюрнберг, сказано там между прочим, лежит на песчаной, тощей, неплодородной почве. Торговля и ремесла не могут здесь обойтись без ростовщичества и ссуды под проценты. Это признание является, впрочем, уже в данном случае запоздалым. Разрешение евреям взимания роста мотивируется здесь прежде всего тем, что в противном случае такое разрешение пришлось бы дать христианам, что было бы худшим злом. Однако жизнь разрешила уже к этому времени данный выбор в противоположном смысле. В пятнадцатом столетии действовали уже в Нюрнберге, как мы знаем, многие крупные торговые и денежные фирмы, в том числе фирмы с такими громкими именами, как Имгофов, Шейерлей и др. Неудивительно поэтому, что уже в 1473 году, то есть всего только три года спустя после приведенного официального признания необходимости ростовщической деятельности евреев, городской совет возбудил перед императором