Операция «КЛОНдайк» - Неонилла Самухина

В Институт репродуктивной генетики Сибирского отделения РАН аспирант Филипп Кондратюк поступил в 1993 году после трех лет стажировки в Канаде, куда его якобы направляли после окончания биофака Киевского университета. Он, действительно, стажировался в Канаде, но только после окончания не Киевского, а Мичиганского университета. А киевский стажер, очень удачно оказавшийся круглым сиротой, бесследно исчез, замененный на своего канадского коллегу, с которым он, кстати, был удивительно похож. В Киеве Филипп никогда не был, и к Украине имел очень опосредованное отношение – его дед, Степан Вышицкий, был выходцем из-подо Львова. Во время Великой Отечественной войны старший Вышицкий был активным членом УНА УНСО, воевал в формированиях Бендеры, а потом попал в эсэсовскую дивизию «Нахтигаль»[10], соловьиная песня которого загубила немало жизней. После наступления Красной Армии он бежал с немцами в Германию, откуда в сорок пятом, не выданный американцами, сумел перебраться в Канаду, где пополнил ряды украинских националистов, крайне враждебно настроенных к Советской России. Степан Вышицкий сыграл решающую роль в формировании мировоззрения внука, практически отобрав его у безвольного сына и его жены – дородной канадки, чем-то напоминающей Степану их довоенную кобылу.

Филипп еще в студенческие годы, обучаясь на биологическом факультете Мичиганского университета, был завербован ЦРУ с подачи украинских националистов, которые в последние десятилетия полностью попали под влияние ЦРУ, фактически став одним из подразделений Управления в его разносторонней деятельности против СССР. Характерным показателем их эффективной работы было современное положение дел на Украине и состояние российско-украинских отношений.

Несколько лет Филиппа готовили к конспиративной работе, после чего он прямо из Канады, не скрываясь, прибыл в Новосибирск.

За пять лет пребывания в Академгородке Филиппу удалось не только успешно защитить кандидатскую диссертацию и собрать материалы для докторской, но и сделать карьеру. Руководство института отметило его еще в первые годы обучения в аспирантуре. Филипп, действительно, учился и работал, как заведенный, но кроме этого он обладал общительным веселым характером, играл на гитаре и неплохо пел, оказываясь душой любой компании и, наверное, все это вместе и привело к тому, что по окончании аспирантуры и защиты диссертации его оставили в институте, где он с еще большим рвением продолжил работу. Такое усердие не пропало втуне, и сейчас, через пять лет, Филипп был уже ученым секретарем института и личным референтом академика РАН Вениамина Игоревича Вахрушева – руководителя Института репродуктивной генетики.

Будучи по природе очень энергичным и дисциплинированным человеком Филипп успевал очень много. Поэтому свою официальную деятельность он довольно успешно совмещал с конспиративной работой по сбору и анализу научной информации, а также активно сотрудничал с националистами Казахстана и постоянно наблюдал за всеми проявлениями национализма в Якутии, Татарстане, Башкирии, поддерживая эти «движения» материально и идеологически. У него имелись окна на российско-монгольской и российско-китайской границах, через которые он получал посылки с литературой и другими необходимыми националистам «просветительскими» материалами. Связь с ЦРУ он поддерживал через Интернет и дипломатические каналы, благо в нынешнее время общение с иностранцами уже не так отслеживалось, как раньше.

Большую помощь в хранении контрабандных посылок из-за границы ему оказывал его двоюродный дядя – Григорий Тарасович, сын родного брата его деда. Филипп нашел его сразу же по прибытии в Новосибирск.

Отец Григория Тарасовича тоже служил в дивизии «Нахтигаль», но ему повезло меньше, чем его брату Степану, – при отступлении немцев его ранили, из-за чего он, в конце концов, попал в плен к советским войскам, и после установления личности и, главное, «деятельности», был расстрелян, как предатель Родины. Его жену вместе с двухлетним Грицьком выслали в Сибирь, где они провели много лет в ужасающих условиях на грани выживания.

Всю свою жизнь Григорий Тарасович прожил с клеймом «сына фашиста» и «эсэсовского выродка», что не могло не отложить отпечаток на его характер. С пятнадцати лет он подрабатывал в местном леспромхозе, сторонясь людей и выполняя свои обязанности с угрюмой сосредоточенностью. Когда ему исполнилось восемнадцать лет, мать его умерла от туберкулеза, и он остался совсем один. В это время произошло несчастье со знакомым лесником, Парфенычем, которого сильно помял медведь, и он уже не мог один выполнять свою работу. Григорий Тарасович пришел к местному начальству и попросился в помощники к леснику. Там, посмотрев на здорового угрюмого парня, после короткого совещания согласились. Так Григорий Тарасович выбрал себе работу на долгие годы, из помощника дослужившись до лесника, когда Парфеныч состарился и умер.

Пропадая все время в лесу, Григорий Тарасович так и не женился, и прожил до пятидесяти шести лет бобылем, редко наведываясь в город. В восьмидесятом году в один из своих редких приездов в Ачинск он умудрился подхватить вирус тяжелейшего гриппа, который дал ему осложнение на руки в виде острого полиартрита. Болезнь начала бурно прогрессировать, и вскоре он получил инвалидность, которая, впрочем, не мешала ему исполнять свои обязанности. За годы лесничества он потихоньку выстроил себе в тайге хуторок, на котором поставил пасеку, прослышав, что пчелы помогают при его болячке. Живя вдалеке от людей, он перенес всю свою нерастраченную любовь и заботу на живность, проживающую у него на хуторе. А с ним вместе жили две собаки – Буян и Славка, козел Яшка, две козочки – Яруня и Мурелька[11], прозванная так за нежно-абрикосовый цвет шерстки, и несколько кур во главе с петухом Тунгусом. Григорий Тарасович их всех любил, и даже с пчелами разговаривал, как с разумными существами, дав имена пчелиным маткам во всех шестнадцати ульях. Животные тоже платили ему любовью, и надо было видеть, как он сидел на крылечке дома в окружении своего «стада», когда даже глупые куры пригревались у его бока, а Тунгус, сидя на перекладине у плеча Григория Тарасовича, осторожно расправлял клювом волосы за ухом хозяина.

Именно такую картину и застал Филипп, когда пять лет назад неожиданно нагрянул к дядьке на пасеку с приветами от заокеанской родни. Кстати сказать, что за эти годы в свите Тунгуса курочки уже не раз сменились, закончив свою жизнь в наваристом борще, зато все остальные обитатели хоть и постарели, но так и продолжали жить с хозяином, включая и голенастого Тунгуса, на которого рука Григория Тарасовича просто не поднималась.