Жду. Люблю. Целую - Тереза Ревэй

— Мне необходимо было освоиться, — объяснял он. — К счастью, у меня хорошие отношения с другим его протеже. Молодой человек очень талантлив. Ричард Аведон. Ты уже видела его работы? Сначала я боялся, что стал старомодным. Техника фотографии ушла далеко вперед. Знаешь, эти электрические фотовспышки меня немного озадачили. Нужно было время, чтобы наверстать упущенное. Быть собранным, работать день и ночь — это было здорово, так как не оставляло времени на размышления.

Он улыбнулся.

— Я не знаю места, подобного Нью-Йорку. Фотография здесь в почете: журналы, реклама, книги… К Рождеству я готовлю выставку работ. На пути сюда я не думал, что это будет так… так… — не находя слов, он сделал движение рукой, чтобы выразить главное. — Здесь прошлого не существует. Это, наверное, хорошо. Но поначалу это так обескураживало, ты меня понимаешь? — добавил он обеспокоенно.

— И только сегодня ты решил прийти к нам? — обиженно сказала она.

— Не хотел спешить. Я ждал большую часть жизни, чтобы этот момент наконец-то настал. Поэтому нельзя было делать все как попало, чтобы ничего не испортить.

Лили хмуро посмотрела на него. Но она понимала его. Никто не умел так держать себя в руках, как Лили Селигзон, ведь целеустремленность и терпение были ее главными качествами.

Макс держался очень уверенно, но когда несколько минут спустя стукнула входная дверь и радостный голос Ксении Федоровны зазвенел в доме, он вздрогнул. Лили наконец отпустила его и поднялась. Последние лучи солнца освещали светлую комнату, для которой Ксения выбрала спокойные цвета: белый, бежевый, цвет карамели. Пышные тюлевые гардины украшали каждое из трех окон и придавали интерьеру легкости. Тут царствовал веселый беспорядок — журналы валялись на консоли, игрушки были свалены в кучу. Картины с фантастическими сюжетами висели на стенах. Лили хотела его успокоить, сказать, что все будет хорошо, что хотя тетя Ксения и расставила букеты, полученные от поклонников, в хрустальных вазах по всему дому, она никогда не дает повода дарителям надеяться на какие-то отношения. Что она тоже много работает, занимается малышом и ею, Лили. Девушка была задумчива и печальна.

Ксения появилась в дверном проеме. Она несла уснувшего Николя, на его маленькую головку была надета голубая кашемировая шапочка. Увидев Макса, Ксения застыла на месте и побледнела. Макс медленно поднялся, отрывая свое тело от канапе с осторожностью, так, словно фальшивое движение могло все испортить. Лили охватил озноб. Она не любила такие волнительные моменты, когда сильно бьется сердце и кружится голова, когда все дрожит перед глазами и не знаешь, что сказать и что сделать.

Макс и Ксения молча смотрели друг на друга. Они вдруг ощутили скованность. Держались настороже. Макс не осмеливался двинуться с места. С начала их романа в первый раз именно он сделал выбор — вернуться. Раньше не одну такую попытку предприняла Ксения. Но они все оказались безуспешными. Только теперь он смог оценить, сколько ей нужно было мужества, чтобы бросить все и поспешить на поиски родной души, потерявшейся в военной горячке. Его угнетало ощущение, что он пришел слишком поздно. Ему казалось, что он легче ветра. Что он ничего не может предложить ей. Есть ли для него место в ее жизни теперь? В этом доме, который она обустроила сама, в этом молодом и пламенном городе, где ничего не напоминает об их ранах? Макс внимательно посмотрел на ребенка, которого она держала на руках.

Ксения еще не до конца осознала, что это он стоит перед ней. Казалось, он занимает собой все пространство. Сколько раз она представляла себе эту встречу! Цвета тканей, каждый предмет мебели, каждая картина были выбраны с учетом его вкусов. И вот воображаемое стало реальным. Это было так неожиданно. Макс молчал, что было вполне в его духе — этот человек не любил говорить попусту. Она это прекрасно знала. Она видела, что он встревожен. Он смотрел на своего сына озадаченно, но в глазах читалась и боль. Теперь она понимала, как ему не хватало его детей. Она украла у него детство дочери, а их сыну скоро исполнится три года. Некоторые мгновения счастья уже никогда не вернуть. Видя, как больно Максу, Ксения задрожала. Его горе всегда было непереносимо для нее.

— Хочешь подержать Колю? — спросила она ненатурально громко. — Мы ходили к врачу. Малышу не понравилась прививка. Он проплакал весь обратный путь и только теперь успокоился.

Она помолчала, обеспокоенная, а потом взволнованно продолжила:

— Я рада тебя видеть. Просто счастлива. Я ждала тебя с того момента, как Наточка сообщила мне, что ты покинул Германию. Я знаю, что вы провели вместе много времени. Когда я увидела твои фотографии в «Harper's», я хотела было, но все же не стала предпринимать попытки отыскать тебя. Я считала, что у тебя должен быть выбор — прийти или нет. Об этом никто не говорил вслух, но так все и было. Правда, Лили?

Ксения говорила слишком быстро. Она задыхалась от растерянности. «Она боится, — подумала Лили, с удивлением обнаруживая, что эта авторитарная женщина уязвима. — Боится, что он опять уйдет от нее. Что он никогда не простит ей недосказанность и ложь. Что наказание будет длиться вечно». Молодая девушка видела, что те же чувства испытывает и Макс. Она заметила у него на щеке порез и решила, что это от волнения. Лили подумала, что ей знаком этот страх. Тогда она держала за руку брата, стоя на пороге парижского дома Ксении. Страх не найти нужные слова. Не быть понятой. Никогда не ощутить беззаботность ребенка, который спит на руках у матери. Странно, но этот мужчина и эта женщина после стольких испытаний именно от нее ждали каких-то слов, будто именно Лили сжимала в руке ключ от чуда, обещающего счастье.

— Это правда, дядя Макс, — подтвердила она. — Тетя Ксения ждет тебя очень давно. Твоя дорога сюда была очень долгой, но теперь ты здесь, и это не может не радовать. Твое место теперь в этом доме. Наконец все стало на свои места.

В этот момент Лили почувствовала такое глубочайшее спокойствие, что даже наклонила голову, словно прислушиваясь к этому ощущению. Нежность и доброжелательность, идущие откуда-то издалека, где нет ни смерти, ни войны. Увы, но Лили это ощущение испытывала недолго, очень скоро оно уступило место туманной холодной печали. Но это был ее крест, а не Ксении и Макса. Ничего более не добавив, Лили развернулась и, шлепая босыми ногами по паркету, вышла из комнаты, оставляя их вдвоем. Им было что рассказать друг другу. Ксения Федоровна Осолина и Макс фон Пассау победили своих демонов, прошли через тернии, и в их мире теперь все налаживалось, все стало хорошо и правильно.