Хищник. Том 2. Рыцарь «змеиного» клинка - Гэри Дженнингс

— Ni, ni allis! — сурово произнес Теодорих. — Теперь на нашем пути к завоеванию всей Италии стало на шесть тысяч римлян меньше, это верно. Но когда мы завоюем эту землю, вдовы, дети и прочие родственники этих людей станут моими подданными, такими же гражданами, как и мы, породнятся с нами. Так что проследите, чтобы все павшие сегодня римляне были похоронены с теми же почестями, что и наши воины. Да будет так!

Для того чтобы выполнить приказ Теодориха, нашим людям понадобилось много дней. По крайней мере, наши похоронные команды и те, кто помогал им копать могилы, обошлись без соблюдения религиозных церемоний. Кстати сказать, было почти невозможно отличить христиан от язычников или митраистов (за исключением тех редких случаев, когда на мертвеце был надет крест, молот Тора или солнечный диск), но это не создало никаких проблем. Поскольку митраистов, как и язычников, всегда хоронили головой на запад, а христиан — ногами на восток, нашим людям пришлось лишь копать параллельные ряды могил и совершенно одинаковым образом опускать туда мертвецов. В любом случае неважно, какой веры они придерживались при жизни, потому что мертвые все одинаковы.

А тем временем наши оружейники и кузнецы тоже были заняты делом: чинили сломанные доспехи, выпрямляли погнутые шлемы и мечи, затачивали клинки, которые затупились в сражении. Остальных воинов отправили подбирать все, что могло пригодиться: инструменты, провиант и вещи, которые остались на поле после отступления римлян. Кое-что мы тут же использовали — например, съели недавно убитых свиней и овец, сдобрив их прекрасным римским соусом из маринованной рыбы. Другое спасенное добро мы погрузили на брошенные римлянами телеги и повозки, чтобы взять его с собой. Дровосеки, которые срубили все деревья вверх по течению реки на нашем восточном берегу, наконец-то превратили их в плоты. Мы обнаружили, что единственный мост через Изонцо слишком узкий, чтобы по нему могли проехать наши огромные повозки с осадными машинами. Поэтому их пришлось переправлять по воде.

И тут как раз вернулись обратно разведчики, которые последовали за Одоакром. Они доложили Теодориху, что в дне пути к западу отсюда расположен прекрасный город под названием Аквилея. Посчитав город слишком уязвимым (поскольку Аквилея стояла на плоской равнине Венеции и выходила на море, она не была полностью обнесена стеной), Одоакр принял решение не останавливаться там. Разведчики донесли, что его армия выбрала прекрасную римскую дорогу, которая как раз там и начиналась, и, добравшись до нее за короткий срок, продолжила свое движение на запад.

— Эта дорога называется Виа Постумиа[70],— сказал Теодорих собравшимся офицерам. — Она ведет в Верону, хорошо укрепленный город: две трети его окружено рекой, поэтому он прекрасно защищен. Я не удивлюсь, если Одоакр спешит добраться именно до Вероны. Но я рад, что он оставил нам Аквилею. Это столица провинции Венеция и очень богатый город — во всяком случае, он был таковым, пока гунны не прошли через него пятьдесят лет тому назад. Однако Аквилея вместе с частью Адриатической флотилии, расположенной на морском побережье в окрестностях Градо, все еще остается главной базой римского военного флота. Наверняка это довольно приятное местечко, где мы сможем восстановить силы (ведь наша армия не отдыхала почти целый год) и вознаградить себя за великую победу, которую мы здесь одержали. Если верить рассказам путешественников, в Аквилее в избытке роскошных терм, великолепных блюд из морепродуктов и прекрасных поваров, которые готовят, а также красивых римских и венецианских женщин. Таким образом, мы задержимся там на некоторое время, хотя и не слишком долго. Как только мы хорошенько передохнем, сразу же последуем за Одоакром. А сейчас, пока кто-нибудь из наших разведчиков не вернется и не доложит, что римляне свернули с Виа Постумиа, мы будем следовать за ним в Верону. Мы не должны позволить Одоакру успеть укрепить этот город лучше, чем он уже укреплен. Именно там он сделает свою следующую остановку. И надеюсь, последнюю.

5

Мы прекрасно развлекались на протяжении нескольких дней, которые провели в Аквилее. С тех пор как я покинул Виндобону, я ни разу не останавливался в городе, где бы простые жители говорили на латыни. Однако, поскольку в жилах этих невысоких и коренастых сероглазых людей текло больше кельтской, нежели романской крови, они говорили на латыни довольно забавно, заменяя звуки «д», «г» и «б» звуками «з», «к» и «ф». Так, они угрюмо приветствовали Теодориха, именуя его Теозориком, и было очень забавно слушать, как они ругали его и всех нас, ибо вместо «варвары-готы» у них получалось «фарфары-коты».

Не приходится удивляться, что местные жители бранили нас, ибо Аквилея, понятное дело, уже устала от того, что ее постоянно захватывали. Это происходило на памяти почти каждого поколения — сначала визиготы Алариха, затем гунны Аттилы, а теперь вот мы. И люди не слишком успокоились, когда Теодорих потребовал от них всего лишь столько провизии и товаров, сколько было необходимо для нашей армии. Помня, что это его будущая собственность, король запретил нашим войскам распутничать и буйствовать в городе или же разграблять его с целью наживы. Однако воины все-таки попользовались в Аквилее на дармовщинку женщинами, девицами и даже несколькими мальчиками. Порядочным горожанам подобное было не по душе, а уж владельцам местных lupanar и женщинам-noctiluca это наверняка понравилось еще меньше, ибо они лишились привычной платы.

Однако не все известные и почтенные горожане питали к нам отвращение. Лентин, navarchus Адриатической флотилии, человек среднего возраста, но по-юношески порывистый, например, пришел с пристани Градо, чтобы переговорить с Теодорихом. Он презрительно отзывался об Одоакре (и, будучи урожденным венецианцем, произносил его имя на местный манер).

— У меня нет причины любить короля Озоакра, — сказал Лентин. — Я видел, как его армия самым непристойным образом бежала через наш город, и не собираюсь хранить верность монарху, который столь поспешно и в панике удирает. Однако это вовсе не означает, Теозорик, что я подобострастно отдам тебе свои корабли, которые стоят здесь и у города Альтина[71]. Если твои люди собираются подняться на борт или захватить их, то я отведу суда в море. С другой стороны, как только твоя победа над Озоакром будет бесспорна и тебя благословит император Зенон, я тут же признаю тебя своим военачальником и адриатический флот станет твоим.

— Разумно, — одобрил Теодорих. — От души надеюсь, что мне придется сражаться против Одоакра только на суше. Мне не понадобятся войска на море. Я рассчитываю, что к тому времени, когда я захочу ими воспользоваться, уже стану твоим королем и меня признают все. Тогда-то я буду очень рад, если ты присягнешь мне на верность, navarchus Лентин, но обещаю тебе, что сначала я твою верность заслужу.