Сага о викинге: Викинг. Белый волк. Кровь Севера - Александр Мазин

Через некоторое время друзья Гуннара принесли нам его оружие: меч и топорик. Меч – не чета моему Вдоводелу, но вполне приличный. За такой марку серебра отдать не жалко.

– Это было так просто! – воскликнул Скиди, когда мы остались одни и у него отпала необходимость важничать. – Раз – и всё!

Он буквально лопался от гордости и самодовольства.

– Всё было просто, потому что у тебя был мой меч. И ты сделал всё в точности, как я велел, – вылил я на него ушат холодной реальности. – В бою он развалил бы тебя пополам. Да и сейчас тебя спасло только то, что Гуннар думал не о том, как победить, а о том, как победить красиво. Вот и докрасовался!

Шарик сдулся. Глядя на опечаленную мордочку моего ученика, я смилостивился и похвалил:

– Но ты всё сделал как надо. Молодец! А в бою не бывает «если». Ты или побеждаешь, или умираешь. Сегодня ты открыл счет своих побед. Что это значит?

– Надо отпраздновать! – мгновенно отреагировал настоящий сын своего времени Скиди Оддасон.

– Это само собой, но это – не главное. Главное, что боги к тебе благосклонны! Ты удачлив, Скиди, а это – свойство вождей.

Паренек снова надулся от важности, но на этот раз его мысли двигались в правильном ключе. Никаких мыслей о собственном великом мастерстве, а только – о великом будущем. А для такого будущего стоит потрудиться как следует.

В мнении о том, что паренька выделила Госпожа Удача, у меня нашлись единомышленники. Так что вскоре, в подобающий день и при хороших знамениях, мой ученик был принят в наше воинское братство. Принят не «юнгой» с испытательным сроком, а полноценным дренгом с закрепленным «рабочим местом» на одном из средних румов (там весла покороче и полегче) и полной долей добычи.

Это тоже полагалось отпраздновать – и мы отпраздновали на славу. Дядюшка Полбочки проявил изрядную щедрость – накрыл поляну на весь хирд Хрёрека (две сотни голов, вернее, глоток) и примерно столько же гостей.

А после, поскольку до того торжественного момента, когда фьорд очистится от льда и наша могучая флотилия отправится сеять недоброе и пожинать вечную славу, оставалось по прикидкам специалистов недельки три-четыре, я вновь покинул Роскилле. Следовало выполнить обещание, данное Хедину: заполевать злокозненного тролля. Или троллиху.

Для такого героя, как я, согласитесь, плевое дело. Вопрос в том, знает ли неуязвимый и могучий йотун о моем геройстве.

Глава тридцать шестая,

в которой герой случайно обретает счастье нормана

– Конечно, я пойду с вами! – объявила Рунгерд, отчего Полбочки прямо-таки расцвел, да и я приободрился. – Но если вы думаете, что я вот сейчас встану на лыжи и побегу…

– Если позволишь, я охотно понесу тебя на руках! – предложил я.

– Мой маленький Ульф! – Рунгерд неуважительно хихикнула. – Я сильно сомневаюсь, что ты способен вынести меня из ворот моей усадьбы, не то что пронести десяток полных миль! Но даже если бы и смог, нам всё равно следует подготовиться. Испросить помощь богов. Заготовить нужные обереги… Словом, отправляйтесь-ка вы по домам, а я приеду позже.

– А если йотун придет как раз сегодня? – воскликнул Хегин.

– Дай ему овцу! – отрезала Рунгерд. – Всё! Прочь с глаз моих, или вам придется самим ублажать это отродье великанов!

– Это в каком смысле? – поинтересовался я.

– В том самом! – усмехнулась Рунгерд. – Разве тебе Полбочки не сказал, что это может быть троллиха?

– Так что, ты тоже так считаешь? – озаботился я.

Если у этого вида такие самочки, то каковы же самцы? С мамонта ростом?

– Я ничего не считаю, – Рунгерд мило улыбнулась. – Но Хегину виднее. Верно, Хегин?

– Мне такие шутки не смешны! – насупился Полбочки.

– Зато всем остальным будет очень забавно, когда в озере забултыхаются прожорливые волосатые бочоночки.

Я хрюкнул, представив это волнующее зрелище, а Полбочки зашипел злобно и, не прощаясь, выскочил из дому. Я услышал, как он командует своим, чтоб запрягали сани.

– С ним поедешь? – спросила Рунгерд.

– Лучше – с тобой, – я сделал попытку обнять очаровательную вдовушку, но она отстранилась.

– Езжай-ка и ты домой. Там тебя твоя рабыня ждет – не дождется.

Я обиделся. Но ненадолго, потому что во дворе на меня налетела Гудрун:

– Ульф! Ненаглядный! А что ты мне привез?

Сказать по правде, ничего я не привез. Но обманывать ожидания нехорошо, поэтому я стянул с руки толстый золотой браслет с какими-то сцепившимися тварями, в глаза которых были вставлены красные камни с горошину величиной, и надел на ручку Гудрун. Благо браслет безразмерный: разогнул, согнул. Тем более, раньше его тоже носила женщина: вдова ярла Лодина. Браслет был моей долей добычи (я сам его выбрал – люблю компактные ценности) и по моим прикидкам «тянул» марок на пятнадцать серебром. Но для любимой – не жалко.

– Ах какой красивый! – воскликнула девушка, осыпая меня сладкими поцелуями. – Это твой свадебный дар, да?

Ничего себе! Похоже, я здорово недооценил игрушку! Ну да оно и к лучшему.

– Мама! Мама! Ульф Вогенсон преподнес мне свадебный дар! – звонко закричала Гудрун и помчалась к матери: хвастаться.

Я не стал ждать результатов общения моих женщин. Встал на лыжи и побежал домой.

Свадебный дар. Вот, значит, как это бывает. Я отдал, Гудрун приняла. Теперь только родители могут «опротестовать сделку». Но чует мое сердце: Рунгерд мою кандидатуру не забанит. И я теперь – счастливый жених самой красивой (кто сомневается – сразу в глаз) девушки Сёлунда. Эх! Не так я представлял себе мое сватовство. Что-нибудь торжественное, красивые слова… Да только невестушка моя повернута на материальных ценностях. И золото ей важнее красивых слов… А ведь еще папа мой говорил: женщина любит ушами. Выходит, ошибался батюшка… Или в наше время было по-другому?

А вот хренушки – по-другому! Помните анекдот: «В этом году, как в прошлом и позапрошлом, на конкурсе технических возбудителей для женщин снова с большим отрывом победил «шестисотый мерседес»».

Так что нечего на девочку бочку катить. Мой браслетик по здешнему курсу на «мерс» вполне потянет. Так чем же я недоволен? Тем, что бедняга Эйвинд окончательно забыт, а моя любимая – теперь только моя? Или это от того, что Рунгерд теперь – не моя? Так тут мой собственный выбор. Или я настолько циничен, что хочу сохранить и ту и другую? Нет? Тогда в чем проблема? Получил, что хотел, так радуйся!

Но я почему-то загрустил. И энергичней заработал ногами.

Красиво здесь всё-таки… Заснеженный лес, ослепительно-белые поля, чудесный вид на замерзший фьорд…

А дома меня ждали. Пока я заезжал в усадьбу Рунгерд, ее сынок вместе со стариной Стюрмиром двинулись прямо ко мне. Они очень удивились, не обнаружив хозяина, но не расстроились и не забеспокоились. Не расстроились, потому что немедленно принялись за уничтожение моего пива, а не забеспокоились, потому что разумно предположили, что с таким удачливым хускарлом, как я, ничего случиться не может.

Так что гости мои не скучали и скучать не собирались.

Когда я прибыл, они как раз бросали кости: кому первому укладывать Бетти на спинку.

Я их остро разочаровал, заявив, что моя рабыня не входит в пакет «всё включено».

Стюрмир немедленно оповестил мир, что он думает по поводу моей жадности, и вернулся к пиву, а Медвежонок отвел меня в сторонку и потребовал немедленного ответа: когда я наконец сделаю предложение его сестре?

– Давай не откладывай! Надо сыграть свадьбу до вика. А то убьют тебя – и даже сына не останется!

Подбодрил, ничего не скажешь.

– Да я не против… – промямлил я без особого энтузиазма.

Свартхёвди удивленно воззрился на меня. Он полагал, что я «чисто конкретно» влюблен в его сестричку.

– Эй! Побратим! Есть кто-то, о ком я не знаю? Ну-ка выкладывай!

И что мне сказать? Что его сестричка слишком меркантильна? Ну так это по его понятиям – достоинство, и немалое.

Или рассказать о моем романе с его матушкой? Держи карман шире!

– Так это… – проблеял я. – Свадебный дар…

Медвежонок решительно махнул рукой, отметая финансовые проблемы.

– Пусть будет так. Когда отец Эйвинда потребует обратно свадебный дар, ты его вернешь из собственных средств. А пока будем считать, что это и есть твой дар! – решительно заявил он.

– Не уверен, что твоя сестричка согласилась бы с таким раскладом, – заметил я, решив до времени помалкивать о том, что дар этот, собственно, уже вручен.

– Кого волнует ее согласие! – проворчал Свартхёвди. – Я – старший в семье!

С этим тезисом можно было бы поспорить, но я не стал.

– Ее согласие волнует меня!

– Братец! – Медвежонок облапил меня и обдал мощным пивным выхлопом. – Моя сестренка только о тебе и мечтает, с тех пор как тебя увидела!

– А как же Эйвинд?

Свартхёвди смутился, но – ненадолго.

– Ей лестно было бы выйти замуж за ярла и сына конунга! Вдобавок он был таким красавчиком, а ты – сущий урод. Но… – Медвежонок ухмыльнулся во всю пасть. – Любовь зла. И козлы этим пользуются.