Быть собой (СИ) - "Sleepy Xoma"

На соседней улице что-то взорвалось, и этот звук вернул юношу к реальности. Лишь теперь он понял, что все прошлые страхи, даже ужас, испытанный им при встрече с тенями в мире духов и испуг перед мощью фарийского чародея, были лишь жалкой тенью настоящей паники. Подобное чувство не посещало Трегорана ни в доме Маркация, ни на стенах Батерии, ни даже когда он был рабом.

А чудовище, по-видимому, получившее сильный магический удар, взревело.

— Убью! Убью! Убью! — Разнеслось над городом. — Ненавижу, ненавижу, ненавижу!!!

Этот вопль окончательно пробудил Трегорана, и тот, не помня себя от ужаса, бросился прочь. Сзади раздался страшный грохот и новый крик, но юноша не оборачивался.

Ощутив под собой тепло живой лошади, обезумевший от страха Трегоран ударил ее копытами в бока и понесся по улицам, не слыша криков и грохота, не разбирая дороги и не пытаясь ничего понять. Паника, ставшая центром его мироздания, управлял юношей, и направляла его.

Сам того не заметив, Трегоран покинул город, оставляя и товарищей и фарийца и невообразимого монстра. Позади слышались рев и грохот разрушаемых строений, взрывы магических зарядов, но и это не достигало затуманенного страхом сознания.

Неожиданно сквозь мутную пелену и звучавшее в ушах слово: «Выжить», донеслась одна единственная мысль, слабая и тихая.

«А как же они?»

Трегоран резко осадил коня и ошеломленно огляделся.

Мысль повторилась.

«Мои друзья. Они делали для меня все».

Юноша обернулся — он не успел ускакать далеко, ворота были в каких-то пяти сотнях шагов.

Его ушей достиг тихий звук, похожий на далекий женский крик и Трегоран сглотнул.

«Мне мерещится. На таком расстоянии я не услышал бы Итриады».

— Или нет?

«Они погибнут», — подумал Трегоран. — «Я должен помочь».

Он вновь сглотнул.

«Но что я могу сделать против того чудовища?»

Словно подтверждая его слова, монстр снова взревел и страх опять рванулся из глубин, стремясь подчинить себе сознание, но тот крепко сжал зубы, не позволяя себе провалиться во тьму.

«Когда я сидел без сил, парализованный ужасом, они бросились в безнадежную атаку на мага», — напомнил он себе. — «Ни у Димароха и ну Итриады не было шансов. Остановило их это?»

Он знал ответ.

«Нужно повернуть коня».

Руки будто чужие потянулись к поводьям, но замерли на половине дороги.

«Я жив, моя магия со мной, я смогу справиться, сейчас главное — убраться как можно дальше, разве нет?»

Трегоран ощутил, как по его лбу текут, сливаясь в ручейки, капли пота, но сил вытереть их у него не осталось. Сердце стучало, будто кузнечный молот по наковальне, содержимое желудка в такт поднималось вверх — к горлу, а перед глазами все расплывалось.

«Но они рисковали ради меня! Рисковали и не раз!»

Его руки сдвинулись на полпальца и вновь остановились.

«Но как справиться с огромным чудовищем? Как это сделать?»

Взгляд метался от города к пустынной дали Мертвых земель и обратно.

«А как бы поступил Элаикс?»

Незнакомое имя, от которого сразу же заболела голова и которое захотелось упрятать как можно дальше в глубины сознания, однако Трегоран ухватился за него, не позволяя забыться.

«Ну уж нет, хватит! На этот раз я вспомню, кто это!»

Голова болела все сильнее, но Трегоран заставлял себя думать.

«Элаикс никогда бы не бросил друзей в беде, как бы страшно ему не было! Элаикс никогда бы не позволил страху взять над собой верх!»

Боль становилась нестерпимой, она обжигала и одновременно с этим как бы замораживала рассудок, но он начал вспоминать. Брат всегда был рядом, всегда помогал и защищал. Образы, сперва слабые и расплывчатые, с каждым мгновением становились все четче и четче, но усиливалась и невыносимая боль.

«Плевать! Пусть моя голова разорвется, на этот раз я не отступлю! Я должен повернуть, и будь что будет! Умру? Значит, так мне и надо! Вечно убегая, я все равно не обрету силу, чтобы найти брата и отомстить!»

Он орал от нестерпимой муки, смешанной со стыдом и злостью. К поту, лившемуся ручьями, присоединились слезы, но Трегоран не отступил. Его руки двинулись вперед, с трудом, медленно, но неуклонно. Юноша наконец взял поводья и заставил коня повернуться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Боль достигла апогея, казалось, еще немного, и голова действительно расколется на куски, Трегорана вырвало — он едва успел склониться с коня. Легче не стало.

— Проклятье! — взревел юноша и со всей силы ударил коня в бока, направив того к городу, и в следующий миг все закончилось.

Остался страх — он никуда не делся, — но, как будто бы спрятался до поры до времени, и еще в голову юноши бурным потоком хлынули воспоминания о брате, о детстве и играх, о годах жизни в рабстве, о побеге и договоре с Владыкой Хаоса, о словах бога, которые почему-то совершенно забылись…

Казалось, что он только что очнулся от затянувшегося кошмара. Ощущение это было настолько восхитительным, что чародей рассмеялся. Наконец-то он воспринимал себя по-настоящему живым, и он осознал, что если не освободился от божественного проклятья, то, по крайней мере, временно сумел обрести независимость.

Пустив коня галопом, молодой всадник пронесся через ворота и двинулся в сторону шума. Он знал, что Итриада с Димарохом еще живы — был уверен в этом, как и в том, что фариец, скорее всего, уже отправился к богам, а значит, у друзей почти не осталось времени — еще чуть-чуть, и чудовище, покончив с закуской, перейдет к главному блюду. И все же, он верил, что теперь все будет правильно, так, как оно и должно быть.

* * *

Трегоран нашел их на большой площади. Кошмарная помесь паука и сороконожки пожирала нечто, наверное, бывшее ранее Цириленом. Итриады с Димарохом поблизости не оказалось, и это несказанно обрадовало Трегорана.

— Сюда! — заорал маг, пуская в монстра огненный шар.

Пламя, способное испепелить человека в считанные мгновения, бесславно растеклось по туловищу существа, не причинив тому ни малейшего вреда, но с главным оно справилось превосходно — тварь обнаружила свою цель.

— Отмеченный Хаосом, — взревел монстр. — Убью!

С этими словами он бросился на Трегорана, но тот, не раздумывая, швырнул под ноги простенькое заклинание школы земли, размягчившее каменные плиты. Лапы монстра погрузились в рукотворное болото, и молодой чародей тотчас же прошептал новое заклинание, превращая камень в твердь.

Монстр дернулся, но выбраться из ловушки у него не получилось. Пока.

— Тварь! — заорал он. — Такой же, как и брат!

«Брат?» — Трегоран выстрелил в своего противника молнией, которая, опять же, не причинила ему никакого вреда.

Ранить тварь не получалось, однако он добился главного — та полностью переключила свое внимание на новую цель. Монстр, взревев, вырвался из западни, и, щелкая своими кошмарными челюстями, устремился на юношу. Тот закричал и, развернув обезумевшего от страха коня, бросился прочь, увлекая монстра за собой.

Как ни странно, но сейчас Трегоран чувствовал себя прекрасно. Да, ему было страшно, как и любому нормальному человеку, оказавшемуся в подобной ситуации. Однако на сей раз страх этот был прост и понятен, и, самое главное, юноша мог его контролировать. И поэтому, несмотря на смертельную угрозу, нависшую над ним, Трегоран ощущал себя просто невероятно. Он убегал от монстра, подгоняя хрипящего и безумно ржущего коня, поливая тварь всеми заклинаниями из своего арсенала. Но ни огонь, ни земля, ни воздух, ни вода не могли нанести вреда этой невообразимой, фантасмагорической сущности, явно наметившей юношу себе на обед.

Порождение больного воображения Фарнира — а в том, что еж приложил к этому свою мохнатую лапу, Трегоран не сомневался ни на миг — продолжало громогласно вопить, называя его проклятым и отмеченным, но достать не могло. Пока что.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Трегоран еще одним заклинанием земли обрушил дом позади себя, и ненадолго остановился, глядя на то, как монстр неуклюже перебирается через завал. Следовало что-то предпринять, и как можно быстрее.