Под южным солнцем - Маргарет Пембертон

— Переодеться? — Зорка изумленно посмотрела на нее. — Во что? И где?

Наталья прижимала к груди объемистый бумажный сверток.

— Скоро увидишь, — сказала она с сияющими глазами. — А где — в туалете!

Тридцать один год назад Наталья дала себе клятву и намеревалась сдержать ее, несмотря ни на что. Проталкиваясь к крошечному туалету, она знала, что ей придется непросто.

Наталья развернула сверток и достала переложенный нафталиновыми шариками голубой костюм с длинной баской, в который едва втиснулась даже с помощью Дианы, когда примеряла его в Лондоне до поездки.

— Он никуда не годится, — говорила ей Диана. — Ради Бога, тебе было семнадцать, когда ты его надевала в последний раз! Тебе нужен рожок для обуви, чтобы в него влезть, но потом ты все равно не сможешь застегнуться!

В крошечном, дурно пахнущем туалете Наталья, тяжело дыша, проклинала свои располневшие формы. Она ведь сама распускала швы на длинной, до лодыжек, юбке и сейчас затаила дыхание, стараясь ее натянуть. Материя до предела растянулась и вдруг — о чудо! — плотно легла на ее бедра. Облегченно вздохнув, Наталья быстро застегнула крючки на поясе. По крайней мере с юбкой покончено, хотя она такая узкая, что трудно представить, сможет ли она передвигаться.

Наталья сунула ноги в перламутрово-серые туфли на высоких каблуках, которые раньше обувала с этим костюмом, затем сосредоточилась на приталенном жакете с собольим воротником и манжетами. Он выглядел так же чудесно, как и тогда, когда она впервые в нем появилась на традиционном чаепитии в Конаке.

Удивляясь, откуда взялись лишние складки на ее теле, она втиснулась в жакет и начала застегивать длинный ряд крошечных пуговок. Верхняя оторвалась, но остальные держались. Наталья, торжествуя, прикрепила шпилькой шляпку к волосам и посмотрелась в треснувшее зеркало.

Без лишней скромности надо было признать, что она выглядит просто потрясающе. Голубой цвет, как всегда, великолепно ей шел. Длинная баска соблазнительно подчеркивала бедра и талию. Жакет плотно облегал грудь, а оторвавшаяся пуговка придавала ей особую пикантность. Густые длинные волосы падали пышными волнами на плечи, и на их фоне яркое желтое перо шляпки смотрелось вызывающе.

Когда Наталья с торжественным видом вышла в переполненный людьми проход, она увидела сквозь запыленные окна, что сельский пейзаж уже сменился городскими предместьями.

Она затаила дыхание. Они въезжали в Белград. Наталья увидела знакомый купол церкви и один из мостов через Саву.

Поезд замедлил ход, и пассажиры с чемоданами и узлами теснились в проходе. Наталья увидела Джулиана, пробирающегося к ней сквозь толпу.

— Стой где стоишь! — крикнул он поверх моря голов. — Стефан и Зорка тоже идут сюда. Мы выйдем через ближайшую к тебе дверь.

Когда он наконец протиснулся к ней и увидел ее наряд, его глаза расширились, а рот приоткрылся от удивления.

Несмотря на сильное волнение в предвкушении встречи с родным городом, Наталья усмехнулась.

— Узнаешь? — спросила она. — Мне пришлось немного повозиться, чтобы в него втиснуться. Как думаешь, пуговицы не оторвутся?

Джулиан взглянул на крошечные пуговки на ее пышной груди.

— Возможно, какое-то время они выдержат, — сказал он, стараясь не рассмеяться. — Но, полагаю, недолго.

Поезд дернулся и остановился. Наталья протянула мужу руку.

— Это самый счастливый миг в моей жизни, — сказала она.

Джулиан, не в силах говорить, крепко сжал руку жены, затем открыл дверь вагона.

— Ну, вот ты и дома. — Его голос срывался от волнения.

Ступив на перрон, Наталья отметила, что вокзал был все таким же большим, похожим на пещеру, каким она его помнила. Впереди Наталья увидела Стефана и Зорку, спешащих к барьеру, где толпились ожидающие. Навстречу Стефану устремилась светловолосая девушка с сияющим лицом и горящими глазами. Стефан ее обнял, и их губы слились в поцелуе.

Она увидела также, как Зорка бросилась в объятия Ксана, а тот приподнял ее и закружил.

Несмотря на длинную узкую юбку, Наталья тоже пустилась бегом. Сквозь пелену слез она узнавала родные лица ожидавших ее людей: матери и отца, Катерины и Макса, Петра, своей бывшей гувернантки и двоюродной сестры. Все они пришли, чтобы ее встретить. Все, кого она любила, радушно приветствовали ее на родине.

Наталья увидела, как Катерина, прорвавшись через барьер, бросилась ей навстречу.

— О, Трина! — задыхаясь, прошептала Наталья, обнимая сестру. По ее щекам струились слезы. — О, Трина! Наконец-то я дома! Дома!

Когда Катерина увидела ярко-желтое, вызывающее перо, она почувствовала, что ее сердце вот-вот разорвется. Зная, что сейчас творится на дорогах Европы, никто, даже Ксан, не ожидал, что Наталья вернется в Белград так скоро. Когда пришла телеграмма, в которой сообщалось о ее прибытии, Катерина испытала необычайную радость. Казалось невероятным, что после стольких лет Карагеоргиевичи, Василовичи и Филдинги воссоединятся.

Даже сейчас, отпустив от себя Наталью, чтобы мать тоже ее обняла, она едва могла поверить, что они наконец собрались все вместе.

Понимая, каким волнующим был для его жены этот момент, Макс обнял ее за плечи. Катерина взяла его руку и прижала к своим губам, признательная мужу за понимание.

Стефан представил Ольге Джулиана, и улыбка тронула уголки губ Катерины. За последние несколько недель она хорошо познакомилась с девушкой и была уверена, что Джулиан останется доволен своей невесткой.

Когда Джулиан повернулся и позволил Сиси нежно поцеловать его в щеку, он встретился глазами с Максом. Этот молчаливый обмен взглядами выражал то, что оба очень счастливы, что не жалеют о прошлом и всегда будут лучшими друзьями.

— Рад снова тебя видеть, Джулиан, — искренне сказал Макс, заключая его в свои медвежьи объятия. — Давай побеседуем сегодня вечером о будущем Югославии, — предложил он, — за бутылочкой превосходной клековахи Алексия.

Катерина взяла мужа за руку. Он знал о ее романе с Джулианом, так как она рассказала ему об этом, как только Макс объяснился ей в любви. Тот не был особенно удивлен или расстроен. Он давно знал о ее чувствах к Джулиану. Но теперь свояк был для Катерины просто замечательным другом. Она по-настоящему любила его, Макса, и будет любить всегда.

Шум восторженных восклицаний и бурных взаимных приветствий перекрыл громкий удивленный голос их двоюродной сестры:

— Господи, зачем ты надела этот давно вышедший из моды костюм, Наталья? Он выглядит музейной редкостью. Неужели война довела лондонских женщин до такой отчаянной нужды?

Петр громко рассмеялся, а Наталья с негодованием посмотрела на Вицу. Затем Алексий повел всех к выходу, — Наталья, ты поедешь с матерью, Катериной и Ольгой в моей машине, — сказал Алексий. — А Стефан, Макс и Джулиан могут дойти пешком.