Обитель отверженных магов - Яна Кели

— Им нужно стать, это лишь зерно, — в его строгом голосе что-то неявно смягчилось. — Но он особенный, даже среди магов.

Морион замолчал, и Ая снова подняла глаза: ее изучали.

— Как твоя рука?

Хотелось сказать, что все в порядке, но что-то толкнуло сделать иначе. Она потянула рукав и показала красное пятно, следы от своих собственных ногтей.

Левин покачал головой:

— Ты борешься с ней, но ее можно использовать.

Ая не понимала.

— Плотная энергия оседает, смешивается с твоей, но это все еще энергия. Твоя или нет, ей можно управлять.

— Чужим зарядом?

— Остатками, если точнее.

Ая посмотрела на мальчика:

— И это делали с ним? Поэтому забирали энергию?

По лениво моргнувшим глазам мориона Ая поняла ответ.

— Но как…

Левин чуть отодвинулся, уперся локтями о колени и положил голову на сцепленные пальцы, словно повторяя позу Аи. Почему-то так он показался менее далеким.

— Он «куколка».

Мужчина улыбнулся одной частью лица, наблюдая реакцию:

— Гадаешь, почему не слышала о таком?

«Магов не учат как надо» — подсказало что-то внутри. Ая дернула головой, словно сбрасывая пелену.

— Ладно. Откуда берется энергия?

Экс-лучшая ученица потерялась, ведь точно знала, что ответа на этот вопрос нет.

— Она… просто есть. Есть вокруг тебя.

— Потому что откуда-то пришла.

Рот Аи приоткрылся, а сама она замерла, ожидая, когда Левин продолжит.

— Есть источник силы. В тебе, во мне, в нем, — мужчина кивнул на мальчика. — Из источника сочится энергия, но она задерживается, как ты сказала, вокруг тебя. Почему?

Учитель этого не объяснял, и в академии никто уж точно. Растерянная девочка сказала первое, что пришло в голову:

— Ее привлекает… жизнь?

— Это и есть жизнь.

Вокруг сиял полумрак, будто он всегда был ярче безвкусных городских вывесок. В нем Ая видела зрачки мориона, спокойные, сосредоточенные. Он ждал чего-то.

Где-то в больнице послышались звуки едущей тележки, стало явственнее тихое жужжание приборов, чей-то кашель далеко за стеной.

Голос мориона вновь сконцентрировал на себе:

— Без энергии тело увянет, как и сознание.

«Как цветок» — почему-то Ае вспомнился праздник, потрепанные бутоны на площади. Так бессмысленно, зацвести, чтобы быть растерзанными и брошенными.

— Ее можно возместить? — спросила Ая, но уже знала ответ. Магия всегда возвращалась.

— Медленно. Энергия копится капля за каплей. Все равно, конечно, выбирается наружу, но и в сосуде остается достаточно.

— В сосуде?

Ая посмотрела на свои руки: все-таки Иван был прав, в этом наполненном кровью механизме что-то было?

— Не здесь. В твоем втором, незримом теле. Поэтому она задерживается. Поэтому вокруг тебя.

Втором…

Со своих тонких рук Ая перевела взгляд на больного: в отличие от нее, его бледность и худоба никак не вязались с жизнью. Можно подумать, мучился от какой-то болезни, но это было связно с магией?

— Очевидно, свойства этих тел разные, — Левин склонился набок, посмотрел в сторону. — Поэтому одни легко овладевают энергией, подчиняют, задают направление, другие же не могут снискать таких талантов. А кто-то, — он перевел взгляд на ребенка. — Имеет настолько прочную структуру….

Морион провел большим пальцем по одному из своих колец.

— Как алмаз, — выдохнула Ая.

Левин вновь утвердительно моргнул и продолжил:

— Настолько прочную, что практически все остается внутри. А если источник продолжает источать энергию…

— Ее становится очень много.

Ае стало не по себе. Если кого-то использовали для выкачки магии, должно быть, ее было в достатке. Мальчик был полным сосудом, из которого кто-то решил отхлебнуть?

Левин не дал представить жуткую картину:

— Энергия должна выходить наружу в любом случае, иначе… Как ты думаешь, что происходит, если долго не давать ей выхода?

— Она… сгущается?

— Да, постепенно становится все плотнее. Иногда ее называют темной.

В голову сразу пришел образ черного кота, частички которого развеивались в воздухе.

— Метаморфы…

— Верно. Форма, переходящая в реальный мир — крайнее проявление энергии.

— Значит, переполненный сосуд может превратиться в зверя?

— Нет, куколки и метаморфы — разные вещи. Я бы сказал, противоположные.

На некоторое время Ая зависла, путаясь в своих догадках.

— Бедная птичка, — Левин рассматривал ее, будто нечто любопытное. — Этот корм слишком велик для твоего клювика.

Ая разозлилась: он хотел ее оскорбить?

— Ты близко подобралась, давай пойдем через них. Энергия может стать существом в крайнем виде, переступить барьер. Но до этого не дойдет, раньше духовное тело просто разорвется. Уплотняясь, энергия становится нестабильной, опасной и для самой куколки, и окружающих. Для нее в первую очередь.

— Но если это «куколка», то что тогда финальная стадия?

— Смерть.

Стало очень тихо, даже шепот больницы утих. Никто не дышал, ни единая душа вокруг, будто все погрузилось вдруг в пустоту. Но Левина, казалось, это не смущало, лицо не выражало ничего. Он прорезал опустошение своим голосом:

— Духовное тело окружает жизнь куколок самой прочной оболочкой, защищает от изъянов этого мира. Боли, жестокости… — глаза мужчины заскользили вниз с лица Аи на шею, плечи. — Но полноценная жизнь взаперти невозможна. Нужно дышать. Выпускать и давать место новому. Самой своей природой куколки обречены на смерть, собственная жизнь душит их. Посмотри, это проявляется даже зримо.

Пятно на лице мальчика очерчивалось неровной каймой и красноречиво говорило о том, что он нездоров. Казалось, готово разрастись и поглотить его всего.

— Он умрет?

— Теперь нет. Энергии прорубили выход, но… это грубая работа, очень.

— Но получается, те, кто сделал это, спасли его?

Левин вздохнул и сделал невнятное движение ртом:

— Лишь невольно. Его вскрывали не для этого. Рыбу помещают в аквариум, чтобы временно дать возможность дышать — можешь ли ты назвать это спасением, если ее планируют позже выпотрошить?

Внутри у Аи все свело, она сжала свое запястье:

— И кто…