Охотники на ксеносов: Омнибус - Стив Паркер

Благодаря этой ненависти Железный Воин прорвался сквозь огонь, за пару секунд настиг Хризия и набросился на него с боевым ножом в одной руке и болтером — в другой. Сержант едва успел развернуться навстречу, а враг уже занес нож для удара.

Хризий прославился тем, что мало кто из Имперских Кулаков мог сравниться с ним в рукопашном бою. Он разгадал, куда целит противник: в относительно уязвимое сочленение доспеха у нижнего края нагрудника. Сержант ладонью отбил нож и выпустил в Железного Воина оставшиеся снаряды.

Один выстрел пришелся в наплечник и лишь добавил еще одну царапину к и так уже рябой краске. Другой попал в грудь, выбил осколок керамита, но другого вреда не причинил. Третий и последний попал Железному Воину в тазобедренный сустав и разворотил как мышцы, так и кости под ними.

Неприятель заорал и упал на одно колено. Хризий воспользовался моментом, и пусть его цепной меч остался лежать на мостках — у него все еще были руки настоящего Имперского Кулака.

Сержант ударил пистолетом в лицо Железного Воина. Оружие разлетелось вдребезги, но лицевой щиток погнулся, а линза одного окуляра выскочила из креплений.

— Нас десять тысяч! — зарычал Железный Воин, пытаясь оттолкнуть от себя верного космодесантника. — Будущее за нами. Каждый…

Хризий не дал ему закончить. Не чувствуя ничего, кроме ненависти, так, словно во всей Галактике не осталось ничего, кроме них двоих, он ударил противника кулаком в лицевой щиток и бил снова и снова, а когда визор раскололся, сорвал шлем — и увидел лицо Железного Воина.

Брат Гестион добрался до мостков над топливной цистерной, и когда он спрыгнул вниз, к Хризию, это лицо уже превратилось в алое месиво. Сержант отпустил Железного Воина, и тело врага с грохотом упало к его ногам.

— Славная работа, — сказал Гестион, протягивая Хризию меч, который тот оставил на верхнем уровне.

Ночь накрыла собой поверхность Евклида-IV. В дневное время верхние слои атмосферы газового гиганта ярились огненными бурями, но с приходом ночи пламя темнело, и планету словно обволакивал черно-серый пепельный полог, в котором тут и там мерцали тлеющие угли.

Когда-то здесь жили люди. Было время, когда на космических станциях, вращавшихся вокруг планеты, обитали граждане Империума, но в существах, которые пребывали там теперь, не было ничего человеческого.

На фоне огромного Евклида-IV орбитальные станции казались хрупкими и практически незаметными глазу. На фоне космической пустоты и сама планета выглядела ничтожной, исчезающе малой точкой. Даже Евклид, солнце этой системы, был ничем на фоне Галактики, а Галактика не значила ничего по сравнению с Вселенной. Космическому десантнику редко выпадала возможность поразмыслить о таких вещах, и Хризий решил, что это и к лучшему.

Его окликнул знакомый голос, и, обернувшись, он увидел, что на наблюдательную палубу поднимается еще один космический десантник. Наплечник его был украшен символами Белых Шрамов, но остальной доспех был черным с вязью серебряных букв. Знакомой была и его внешность: металлическая пластина заменяет полчерепа, вместо одного глаза бионический протез, но при этом неожиданно улыбчивые губы. Бронзовый загар на обветренной коже был характерен для кочевников, из племен которых орден этого воина набирал своих рекрутов.

— Холедай! — воскликнул Хризий. — Давно не виделись, брат!

Воины обменялись рукопожатием.

— Действительно, давно, — сказал Холедай. — Служба в Карауле Смерти почетна, но хорошо, когда опять сражаешься рука об руку со старыми друзьями.

Последний раз они виделись во время отлета совместной ударной группировки Белых Шрамов и Имперских Кулаков с развалин улья Мандибус. Город стал жертвой ксеноэпидемии, которая превратила его жителей в ходячие инкубаторы для червеподобных чужаков. Миссия боевых братьев заключалась в полномасштабной зачистке, уничтожении всего живого. Это было бесславное, мрачное занятие, безжалостная мясорубка, и в такое время даже космодесантники нуждались в друзьях. Холедай и Хризий сражались бок о бок, их отделения слились в одно, а бойцы набрались свежих сил от новых товарищей.

— Я слышал, что Караул Смерти направил истребительную команду на Евклид-IV, — произнес сержант. — Но не знал, что ты в её составе.

— Услышав, что мы будем поддерживать Имперских Кулаков, я постарался попасть в команду, — объяснил чогориец. — Не мог упустить возможность ещё раз сразиться рядом с сынами Дорна. Как дела у твоего отделения?

— Венел пал на Торгине, — ответил Хризий. — Убит снайпером эльдар. Корон погиб в Фольмаркском Просторе, когда мы потеряли «Вечное самопожертвование».

— Они были достойными братьями, Хризий. Это потеря для всех нас.

— Война всегда забирает лучших, — согласился сержант. — Вриск по-прежнему заглаживает вину за поражение на турнире, хотя в глазах остальных он уже дюжину раз искупил её. Мирдос вот-вот получит собственное отделение. Гестион, разумеется, совершенно не изменился.

— Приятно слышать. Говорят, ты лично убил Железного Воина.

— Верно, — произнес Хризий. — Мне повезло.

— На моем счету нет подобных убийств, сержант, — заметил Холедай. — Я со своим отрядом сразил множество чужаков, но Железный Воин — это нечто особенное. С глубокой радостью пролил бы кровь подобного изменника. Мне известно о бесчестных делах, совершенных ими против Имперских Кулаков.

— Груц был ранен. Я горд, что убил такого врага, но не ценой страданий боевого брата.

— Тогда ты отомстишь за него, так же, как мы мстим за наших павших в каждом сражении. И следующий бой уже скоро. Я говорил с капитаном Гэсторром, и, судя по разведданным Инквизиции на это задание, силы врага сосредоточены в научном комплексе. Мы ударим туда, ударим мощно, и вышвырнем Железных Воинов с Евклида-IV, прежде чем они успеют организовать оборону.

— А почему Ордо Ксенос вдруг заинтересовался Евклидом-IV? — спросил сержант.

— Поверь мне, — улыбнулся Холедай, — ордо желает истребить Железных Воинов так же сильно, как и мы. Пусть его инквизиторы и специализируются на искоренении чужаков, но враг есть враг.

— Что ж, поэтому мы здесь. Но что здесь делают Железные Воины?

Караульный Смерти посмотрел в иллюминатор. Когда-то эта станция была прекрасным местом, в котором собравшиеся жители могли наслаждаться великолепием Евклида-IV. Теперь всё здесь находилось в упадке, на стенах виднелись пятна ржавчины и сырости, а смотровое стекло покрывал мутный конденсат.

— Евклид-IV населяли интеллектуалы, — сказал Холедай. — Художники, философы. Возможно, их медитации пробудили или призвали нечто. Духовную угрозу. Возможно, Железные Воины хотят заполучить это «нечто». Или, возможно, здешний научный комплекс оказался настолько совершенным, что приобрел ценность для врага. Неважно, главное, что теперь мы знаем, где и когда убивать предателей.

— Я рад, что у Инквизиции и моего ордена здесь общие цели, — проговорил Хризий. — И хорошо, что ты вернулся, брат.

— Конечно, хорошо, — отозвался Белый Шрам, и сержант узнал улыбку старого друга. Она появлялась, только когда Холедай видел шанс помериться силами. — Я ещё раз смогу показать тебе, как сражается настоящий космодесантник.

Капитан Гэсторр придерживался тактической философии, основанной на том, что космический десантник — не солдат. Солдат может утратить хладнокровие. Солдат не пойдет просто так под яростный огонь врага — его нужно гнать туда, как скотину, или заманивать, как ребенка.

Космодесантник больше походит на пулю, выпущенную из пистолета. Он движется по указанному пути, и его не надо уговаривать нанести смертельный урон цели, к которой он направлен.

Абордажные торпеды Имперских Кулаков врезались в борт станции. Судя по надписи на корпусе, она называлась «Просвещение». Армированные носы «Цестов» пробили внешнюю оболочку комплекса, после чего штурмовые тараны преодолели ещё несколько слоев защитного покрытия.

Силовая броня защищала космодесантников от вакуума, который образовался после взрывной разгерметизации, выбросившей наружу всё содержимое внешних отсеков комплекса. Через несколько секунд после её окончания носы абордажных таранов раскрылись, и появились Имперские Кулаки. Штурмовые отделения, возглавлявшие прорыв, начали углубляться в лабиринт вентиляционных каналов и трубопроводов системы охлаждения, которые опоясывали внутреннее пространство станции.

Враги знали об их появлении. Даже при том, что в комплексе не осталось работающих датчиков, отголоски удара таранов наверняка разнеслись по всему «Просвещению». Каждый Имперский Кулак и боец истребительной команды Караула Смерти, сопровождавшей их, знали, что абордаж будет тяжелым. Их ждал ближний бой, жестокая резня.