Гаран вечный: Кристалл с грифоном. Год единорога. Гаран вечный - Андрэ Нортон

— Гарайн! — прошептала она и вдруг почти испуганно отшатнулась.

Перед ней стоял Дандэн с белым лицом, плотно сжатыми губами. Гарайн опомнился и опустил глаза, стараясь не смотреть на любимую.

— Итак, иноземец, Трэла бросается в твои объятия…

Гарайн быстро обернулся. Кипта сгорбился на агатовом Троне.

— Нет, я не умер, иноземец. Таким образом, как ты пытался, меня не убьешь. Сейчас я уйду, но я вернусь. Мы уже встречались раньше, сражались и умирали — ты и я. Ты был тогда неким Тараном, Маршалом Воздушных Сил Ю-Лака в исчезнувшем мире, а я был Лордом Кума. Это было во времена, когда Древние еще не вышли в космос. Ты, я и Трэла связаны вместе, и даже смерть не может разбить эти оковы. Прощай, Гарайн. А ты, Трэла, вспомни конец того Гарана. Он был не из легких.

С последним злобным хихиканьем он откинулся назад своим избитым телом. Четкие линии Трона стали расплываться и мерцать, а затем трон и сидящий на нем исчезли. Люди уставились в пустое пространство, над которым возвышался Розовый Трон Древних.

— Он сказал правду, — прошептала Трэла. — У нас была другая жизнь, другие встречи — и так будет и впредь. Но сейчас он вернулся во тьму, которая его породила. Все кончено.

Глухой шум неожиданно наполнил Пещеры. Стены закачались. Люди и ящеры скучились вместе, пока качание не прекратилось. Наконец появился вестник с сообщением от Гиби, что Подземелье Мрака завалено землетрясением. Угрозе Темных Сил пришел конец.

Поскольку в Пещерах произошли обвалы и некоторые проходы оказались заваленными, несколько людей Народа пострадало. Разведчики Гиби донесли, что местность над входом в Подземелья осела, Золотая Река вышла из берегов и разлилась озером.

Насколько они могли узнать, никто из Темных не пережил битвы и обвала Подземелья. Но не было уверенности, что горсточка Темных все же не могла остаться где-нибудь на Тэйве.

Сам кратер изменился. На центральной равнине появилась цепь холмов, деревья в лесу попадали, как подрубленные гигантским топором.

Вернувшись в свой город, Гиби нашли большую часть восковых небоскребов разрушенными; не жалуясь, они принялись строить все заново. Белки-фермеры появились из своих нор и снова принялись работать на полях.

Гарайн почувствовал себя лишним во всей деятельности, охватившей Пещеры. Больше чем когда-либо он был здесь иностранцем, а не жителем Тэйва. Он исследовал Пещеры, изучая людей другого мира, бывших его предшественниками в этой странной земле.

Однажды ночью, когда он вернулся в свою комнату, он нашел там Дандэна и Трэра, ожидавших его. В позе Дандэна была какая-то удивительная жесткость, а в манерах Трэра — трезвая рассудительность.

— Был ли ты в Зале Женщин после битвы? — резко спросил Сын Древних.

— Нет, — коротко ответил Гарайн, думая, что Дандэн обвиняет его в двойном проступке.

— Посылал ли ты послание Трэле?

Гарайн сдержал поднимающееся раздражение.

— Я не делаю того, чего не могу.

Дандэн кивнул Трэру, как будто его подозрения подтвердились.

— Теперь ты сам видишь, Трэр, как обстоят дела.

Трэр медленно покачал головой.

— Но такого проступка никогда не было…

— Ты забыл, — резко напомнил ему Дандэн, — однажды это было — и наказание было уточнено. Так будет и теперь.

Гарайн растерянно переводил взгляд с одного на другого. Дандэном, видимо, овладела безжалостная злоба, а Трэр выглядел несчастным.

— Это должно произойти после Совета, так желает Дочь, — сказал Лорд Народа.

Дандэн шагнул к двери.

— Трэла не знает, что Совет соберется сегодня ночью. А пока присмотри, чтобы он, — Дандэн указал большим пальцем на Гарайна, — не выходил из этой комнаты.

Таким образом, Гарайн оказался пленником под охраной одного из Народа. Он не мог понять, в чем Дандэн обвиняет его и возбудил против него ненависть правителя Пещер; наверное, ревность взыграла, и Дандэн решил окончательно избавиться от соперника.

Решив так, американец охотно пошел в комнату, где ждали судьи. Дандэн сидел во главе длинного стола, по правую руку его — Трэр, а остальные вожди Народа — поодаль.

— Вы знаете обвинение, — со злобой сказал Дандэн, когда Гарайн вошел и остановился перед ним. — Этот иноземец собственным языком обвинил себя. Поэтому я прошу, чтобы вы вынесли ему такой же приговор, как и иноземцу второго призыва, который возмущался против требования.

— Иноземец признал свою вину? — спросил один из вождей. Трэр печально наклонил голову.

— Да.

Гарайн открыл рот, чтобы спросить, в чем его обвиняют, но Дандэн сказал:

— Что вы скажете, Лорды?

Они долго молчали, затем дернули своими головами ящериц в знак согласия:

— Поступай как хочешь, Житель Света.

Дандэн невесело улыбнулся.

— Смотри, иноземец. — Он провел рукой над вделанным в стол зеркалом. — Такова смерть мятежника…

В гладкой поверхности зеркала Гарайн увидел пролом в стене Тэйва. У подножия стены стояла группа мужчин Древних, и в их кругу боролся пленник. Они заставили его влезть на стену кратера. Гарайн видел, как он добрался до края и пополз по нему, шатаясь от испарений и стараясь увернуться от пара горячего источника, пока не скатился вниз, в кипящую грязь.

— Так он кончил. Таков будет и твой конец…

Жестокое спокойствие этого приговора подняло в Гарайне волну гнева.

— Лучше умереть, чем задерживаться в вашем притоне, — с ненавистью выкрикнул он. — Я спас тебе жизнь, а ты посылаешь меня на такую смерть, даже не сказав, в чем меня обвинили. Ты ничем не отличаешься от Кипты, за исключением того, что он был открытым врагом!

Дандэн вскочил, но Трэр удержал его за руку.

— Он говорит справедливо. Спроси его, почему он не выполнил требования?

Дандэн колебался. Гарайн наклонился над столом и выплюнул слова, которые как пули отлетали от его холодного лица:

— Я признаюсь, что люблю Трэлу. Я полюбил ее с той минуты, когда увидел ее на ступеньках шахты моргелей в Подземельях. С каких пор любовь к тому, что не принадлежит тебе, является преступлением, если ты не пытаешься отнять его?

Трэр выпустил руку Дандэна. Его золотые глаза блеснули.

— Если ты любишь Трэлу — требуй ее, это твое право.

Гарайн повернулся к нему:

— Разве я не знаю, что она принадлежит Дандэну? Когда Трэн высказал свою волю насчет нее, он не знал, что Дандэн выживет. Неужели я унижусь до того, что стану принуждать ее к нежелательной для нее сделке? Пусть идет к тому, кого любит…

Дандэн мертвенно побледнел, руки его, все еще лежащие на столе, задрожали. Лорды Народа один за другим выскользнули из зала, оставив их вдвоем.