Мир Савойя. Зов тьмы - Лара Ингвар

все это ужасное, разрывающее желание было лишь отголоском того, что испытывал Теодор. Парень разжал зубы, перехватил ее руку, когда он отнял лицо, то в глазах его стояли слезы.

— Я не чувствую этого больше, спасибо, спасибо, спасибо! — он принялся целовать ее пальцы, обнимать колени, а массивные плечи затряслись от рыданий. Анита, которую все еще держало воспоминание о чужом голоде, не оттолкнула его, и чудом не потянула к себе, позабыв о клятвах Рику, о том, что является почти женой. С силой девушка ущипнула себя за руку, отчеканила тем холодным тоном, которым разговаривала с ней в свое время наставница.

— Теодор, слезьте с меня. Звук боя стих.

Парень и сам понял, что перешел все мыслимые границы приличий, а потому отскочил от Аниты как ужаленный. Он забормотал извинения, отыскал в комнате чистую простыню, из тех, что прислала ему матушка и безжалостно оторвал от нее кусок.

— Спасибо вам еще раз, госпожа, — склонил он голову, предлагая ей ткань. Затем смыл кровь девушки с лица. Вой савойя, что он слышал всегда, вдруг утих. Обычно до Теодора долетали отголоски их мыслей, даже когда твари находились в дне пути. Сейчас же он не слышал ничего. На мгновение юношу обуял страх, а что, если он больше не сможет находить гнезда кровососов? Не сможет помогать Ришару де Крафту в его войне против чудовищ…

Повязка на запястье Аниты никак не желала держаться, норовя сорваться с руки. Но ей было все равно, она выбежала во двор, оглядела столпившихся в полукруг солдат де Крафта. Сам Ришар отдавал быстрые приказы сорванным голосом.

— Проткнуть сердца, и отрубить голову тем, кто начал трансформацию. Позвать гробовщиков и резчиков по камню, пусть работают неустанно, у каждого павшего в битве за Серебряный замок должен быть памятник. У кого есть силы, копайте ямы, там — он рассеянно показал на участок леса за собой — все должны знать героев, павших сегодня.

Анита вглядывалась в лица живых и никак не могла отыскать своего жениха. Нехотя она взглянула на разложенные на стоптанном снегу тела…

— Рик! Рик! — закричала девушка, бросаясь ему на грудь. Грудь не вздымалась, а тепло ушло из тела, которое лежало среди кучи ему подобных. Ришар де Крафт глядел на мертвого юношу, жизнь которого только начиналась. Он уже терял подопечных, но никогда столь много за один день.

— Он спас нас всех, он поднял тревогу, — сказал мужчина Аните в попытке ободрить. Умом он понимал, что никакие слова не смогут унять боль, которую она испытывает. — И мы найдем предателя, уничтожившего защиту замка.

Анита подняла заплаканное лицо от тела возлюбленного, нашла глазами Анатоля.

— Это его жена сняла защиту! Алина! — закричала она слова обвинения. Солдаты переглядывались.

— Это страшное обвинение, Анита, — сказал Анатоль, но внутри он похолодел. Потому что вспомнил, в каких именно комнатах его нареченная затеивала самую масштабную уборку.

— Я видела ее глазами Теодора. Он же савойя, их разум общий, а я менталист. — с губ Аниты сорвался смешок-всхлип. Дар ее всегда был слаб, почти незаметен и приговаривали ее родственники, что способности ее заключались не в считывании мыслей людей, а в умении читать других существ. Кто бы мог подумать, что Анита оказалась создана для того, чтобы читать мысли савойя. — Пойдите в ее комнату и увидите, что защита на ней не повреждена, а скорее всего, наоборот, усилена.

Мужчины, в которых не пропал еще запал боя, а ненависть росла, требуя выхода, отправились за Алиной де Мор. Ее вывели, заплаканную, закутанную в шаль поверх на ночную сорочку.

— Да как вы смеете?! Я леди! Я жена вашего командира! Анатоль! — она протягивала руки к мужу, босые ее ноги мерзли, все тело тряслось. Она видела бой, видела страшную силу Ришара де Крафта и слышала его крик, когда его нареченная пожертвовала своей жизнью ради жизни ребенка. Сама Алина никогда бы так не поступила, будь она на месте Луны. И теперь ей было страшно.

— В ее комнате найдены остатки зелий, состав которых нам неизвестен. А также деревянные элементы из других комнат, на которых стоят знаки против нечисти, — сообщил Февр. Он глядел на маленькую гадину, из-за которой погиб Лиис, маги и оборотни. Которые растерзали молчаливого Тома, похитили Луну и убили всех женщин, оказавшихся в Серебряном замке в ночь помолвки. Большие его руки, покрытые темным волосом сжимались в кулаки, ему хотелось сдавить горло маленькой гадины.

— Казнить ее! — закричал кто-то из толпы, а затем в Алину полетел камень. Полетел и ударил в щеку, от чего она зарыдала, закрывая лицо.

— Они меня заставили, они угрожали… — кричала она, вот только никто ей не верил. Требования незамедлительной казни звучали все громче, и Ришар вышел вперед, вытаскивая из ножен меч.

— На колени. — попросил он, устало. Эта проклятая ночь все никак не желала заканчиваться, — Хотя бы умри с достоинством.

Алина почти ничего не видела из-за слез, но понимала, что лучше погибнуть от меча де-Крафта, чем быть растерзанной обезумевшими от ярости мужчинами, колени ее подогнулись, она склонила голову, готовая принять удар…

— Стой, — раздался голос ее мужа, и девушка увидела Анатоля, вставшего перед кузеном, заслоняя ее собой. — Если виновата она, то и я виновен. Муж и жена несут одинаковую ответственность перед богами.

Анатоль сверлил взглядом Ришара. Последний из рода де Мор не разбрасывался словами.

— Брось, Анатоль. Ты защищал замок, ты был готов пожертвовать своей жизнью ради нашего дела.

— Но я привел ее в этот дом. Я обманул ее, это ее ненависть ко мне заставила ее пойти на такой поступок. Казнишь ее, но в начале казни меня.

Их немое противостояние взглядами длилось несколько мгновений, и не нужно было быть менталистом, чтобы понять, Ришар проиграл кузену.

— Анатоль де Мор, ты изгнан из Серебряного замка. Забирай свою жену и убирайся прочь. А ты, Алина, помни, кто выкупил твою жизнь. Мое прощение ты заслужишь, когда род де Мор пополнится тремя некромантами.

Другими словами это значило «никогда». И Алина и Анатоль это понимали. Лишь один из четырех детей, рожденных в смешанных браках нес в себе способности к магии смерти. Если кто-то из защитников Серебряного замка и был недоволен таким раскладом, то он своего недовольства не высказал. Приказы Ришара де Крафта не обсуждались. Анатоль поднял жену на руки,